Не злите джинна из бутылки - Наталья Александрова

Листая свою растрепанную записную книжку, где тайным, одному Лене понятным шифром были записаны координаты его многочисленных подружек, он наткнулся на такую запись: «АГ 2», и дальше: «П. И. Чайковский».

— Не может быть! — вскричал Леня и тут же прикрыл рот рукой, опасливо покосившись на дверь. — Не может быть, чтобы так повезло! Я просто не верю своему счастью!

Ибо «АГ 2» означало не что иное, как вторую букву греческого алфавита, а это, как известно, бета, что опять-таки, по Лениной трактовке, можно было ассоциировать только с «Бета-банком». И если Лолка, наученная горьким опытом, все же догадается про «Бета-банк», то уж имя его пассии никогда не вычислит. Леня придумал гениальный ход, потому что «П. И. Чайковский» означало, что девушку зовут Лиза.

Несведущий человек спросит — какая связь? А такая, что великий русский композитор Чайковский написал в свое время музыку к детским стихам, в которых среди всего прочего были и такие строчки:

Мой Лизочек так уж мал, так уж мал,

Что, надувши одуванчик,

Заказал себе диванчик,

Тут и спал, тут и спал…

Фамилия у Лизы была Чайкина, так что и тут композитор Чайковский подходил как нельзя лучше. И по иронии судьбы, Лиза Чайкина была очень маленького роста — хрупкая худенькая блондиночка, таких называют «карманными женщинами».

Леня набрал номер телефона, и тут же ему ответил тоненький детский голосок. Однако, когда Маркиз разлетелся с комплиментами, голосок превратился в детский крик на лужайке.

— Ну, Лизочек, — заныл Леня, — ну я никак не мог ни прийти, ни позвонить. Совершенно срочное секретное задание.

— Угу, — ответила Лизочек, — видела я твое задание — верста коломенская, и ноги толстые!

— Не может быть! — вскричал Леня. — Это был не я!

— Ага, не ты, рядом со мной прошел и даже не заметил! В мексиканском ресторане на Гороховой!

«Черт его знает, может, и я, только, убей бог, не помню с кем…» — подумал Леня и тут же обрадованно заорал:

— Так это сестра моя двоюродная, Танька! Она из Горлопанска приехала! Все правильно — ноги у нее толстые!

— Вообще-то меня это уже не интересует, — сказала Лизочек, — я замуж вышла.

— Да что ты? — разочарованно протянул Леня. — И за кого, если не секрет?

— Ты его не знаешь, — отмахнулась Лизочек, — так что простимся прямо сейчас.

— Да я вообще-то к тебе по делу! — спохватился Леня. — Ты не могла бы… — И он коротко изложил свою просьбу.

— Ты что — с ума сошел? — непритворно рассердилась Лизочек. — Да я за это могу с работы вылететь!

— Так никто же не узнает! — заныл Леня. — А мне очень нужно. Всего и делов-то — в компьютере посмотреть, кто владелец счета… это же минутное дело!

— И не проси!

— Дорогая! — Леня тут же сменил тактику. — Так дела не делаются! Мы же с тобой всегда были хорошими друзьями. Вышла замуж тайком от всех, даже с женихом не познакомила! Я уж не говорю о том, чтобы на свадьбу позвать!

— Ты шутишь? — удивилась Лизочек.

— Ничуть! А может, он несерьезный тип, и тебе будет с ним плохо! — распалился Маркиз. — Я должен на него посмотреть! Так что вечером подъеду к банку, жди!

Лизочек была девушка не то чтобы умная, но догадливая. Так что сейчас она совершенно правильно поняла Ленины недвусмысленные намеки и легкий шантаж, поэтому тяжело вздохнула и продиктовала ему координаты владельца счета. Им оказался некий Котов Василий Павлович, проживающий на проспекте Авантюристов, дом 14, квартира 22.

* * *

Представительный мужчина с седыми висками допил чай и выглянул в окно. На рекламном щите красовался все тот же постер — небритый тип с подбитым глазом криво улыбался, демонстрируя прохожим беззубый рот, ниже красовалось поздравление от братвы с условно-досрочным освобождением.

От этого постера представительный мужчина ждал неприятностей.

Однако прошло уже несколько дней, а пока все было по-старому, и он уже начал успокаиваться.

Внезапно в дверь его квартиры позвонили.

Поставив чашку на стол, хозяин квартиры поднялся и пошел к дверям.

Сердце его тревожно забилось.

Оно как будто выстукивало два коротких слова: вот оно! Вот оно! Вот оно!

Подойдя к двери, мужчина перевел дыхание, откинул заслонку «глазка» и спросил, по возможности спокойно:

— Кто здесь? Это вы, Марья Ивановна?

— Открывайте, Котов! — донесся из-за двери чрезвычайно неприятный голос. Голос явно не принадлежал соседке Марье Ивановне: он был определенно мужской.

Как и лицо, маячившее перед «глазком», — искаженное линзой, оно было несомненно мужским.

— Что значит — открывайте? — испуганно спросил хозяин квартиры.

Сердце забилось еще тревожнее, и самое неприятное — дыхание участилось, стало резким и свистящим. Как всегда при волнении у него начинался приступ астмы.

Котов вытащил из кармана домашней куртки ингалятор, поспешно поднес ко рту, нажал. Дышать стало легче, и тогда он повторил более уверенным тоном:

— Что значит — открывайте? Кто вы такой?

— Открывайте — значит, поверните головку замка против часовой стрелки и потяните дверь за ручку! — донеслось из-за двери совершенно издевательское. — И советую сделать это как можно скорее, пока все ваши соседи не прилипли к своим «глазкам»! Вы ведь не хотите, чтобы все узнали о вашей двойной жизни?!

«Вот оно!» — простучало на этот раз в голове Котова.

— Да кто же вы такой? — повторил он без прежней уверенности.

Вместо ответа к «глазку» поднесли красную книжечку удостоверения.

Прочитать текст через «глазок» не получалось, но Котов и так понимал, кто пришел по его душу.

— Вот оно! — проговорил он вслух и неохотно открыл дверь.

В квартиру тотчас проскользнул мужчина лет тридцати пяти, в аккуратно отглаженном темном костюме, с приятным, но совершенно незапоминающимся лицом.

Именно такого человека видел Котов в своих самых страшных снах.

Он сунул под нос Котову удостоверение.

Буквы расползались перед глазами, никак не хотели складываться в слова. Но Котов и так все понял.

— Что же вы, Василий Павлович? — проговорил страшный посетитель с мягким укором. — Приличный человек, а такими вещами занимаетесь… нехорошо!

— Я вас не понимаю, — ответил Котов, медленно отступая из прихожей. — Не понимаю, о чем вы…

— Все вы отлично понимаете! — сухим, скрипучим голосом отозвался страшный гость. — Коляна, значит, с условно-досрочным освобождением поздравляют? Вам условно-досрочное не грозит. По вашей статье оно не разрешено… и амнистия на эту статью не распространяется…

— По какой статье? — едва слышно выдохнул Котов, продолжая пятиться.

— А как вы думаете? — проскрипел гость. — Вы думаете, это детские игры, невинные шалости?

— Да… — Василий Павлович виновато потупился. — Вначале мы так и подумали… подумали, что это совершенно невинное занятие… небольшая прибавка к пенсии…

— Мы? — быстро переспросил гость, вычленив из фразы Котова главное слово. — Кто эти «мы»?

— Простите… — Котов поднял глаза. — Но им… им ничего не будет? Я не хочу никого подвести…

— Не прикидывайтесь ребенком, Котов! — сурово произнес гость. — По такой статье не бывает полного оправдания! Меру пресечения, конечно, определит суд… и если вы будете сотрудничать со следствием, это, конечно, примут во внимание. Короче, раньше нужно было думать. Но и теперь все зависит от вас. Если вы будете откровенны со следствием… если все расскажете… правду, и ничего, кроме правды!

— Правду… — как эхо, повторил Котов и вытащил из кармана ингалятор — его дыхание снова стало неровным и свистящим.

— У вас астма? — сочувственно осведомился гость. — Да… — Василий Павлович кивнул. — С нее все и началось… простите, как вас зовут? Мне нужно как-то к вам обращаться…

— Называйте меня… называйте меня Михаил Юрьевич. И переходите наконец к делу!

— Да-да, конечно… — Котов воспользовался ингалятором, перевел дыхание и приступил к рассказу.

Василий Павлович проработал много лет в одном серьезном научном институте, где он занимался различными кодами и шифрами. Работа ему нравилась, поскольку он с детства любил разгадывать ребусы, загадки и головоломки.

Работа настолько ему нравилась, что он не нашел времени создать семью. Впрочем, семейная жизнь не слишком его привлекала — все эти тряпки, пеленки, скандалы… Гораздо больше интересовали Котова циклические и спиральные коды, переменные шифры и декодирующие устройства. Иногда он так увлекался очередной головоломкой, что не замечал окончания рабочего дня, и начальник буквально силой выпроваживал его домой.

Однако научно-технический прогресс шел семимильными шагами, и вскоре появились компьютеры, которые гораздо быстрее и успешнее Котова разгадывали все эти коды и шифры. Василий Павлович попытался освоить современную технику, но тут институт наводнили молодые ребята, которые куда лучше его управлялись с компьютерами. А у него, ко всему прочему, неожиданно началась астма.