Молоток и гвозди - Андрия Лардж

оплачивать счета.

Медленная ухмылка расползается по моему лицу.

— Ты хочешь переехать ко мне?

— Учитывая, что я влюблена в тебя? Да, я бы хотела переехать к тебе. — Она хихикает.

— А как же твой дом? — спрашиваю я.

— Я продам его. Деньги пойдут на ремонт, — отвечает она, как будто в этом нет ничего страшного.

— Детка, ты уверена? — я хмурюсь.

Она закатывает глаза.

— Нолан, если бы я не была уверена, то не стала бы предлагать это.

— Боже, я люблю тебя, — вздыхаю я, прижимаю ее к стене лифта и впиваюсь в ее рот.

Харли запутывает руки в моих волосах и отдает столько же, сколько получает. Мы так поглощены друг другом, что даже не замечаем, что лифт останавливается и двери открываются.

— Эй, смотри, милая, в отеле есть бесплатное порно. — Мужской голос смеется, затем следует «уф» и шипение женщины, которая просит его «заткнуться, черт возьми».

Мы с Харли отрываемся друг от друга и поворачиваемся к паре, входящей в лифт. Им, вероятно, около сорока. У женщины ярко-красное лицо, а ее супруг ухмыляется от уха до уха. Мы с Харли бормочем извинения и выходим из лифта. К счастью, это наш этаж. Как только мы оказываемся в номере, я показываю Харли, как сильно я ее люблю.

Глава 12

Нолан

Когда мы с Харли вернемся из нашего небольшого отпуска, то встретимся с риелтором, чтобы выставить ее дом на продажу. Я решаю, что буду продолжать работать на отца до тех пор, пока не проведу благотворительный ужин, ведь это моя идея и проект. Это единственное, что отец разрешает мне делать в память о матери. В течение следующих двух месяцев я буду продолжать работать на «Хулиганов», а потом накоплю как можно больше денег и начну искать работу на замену, чтобы наконец-то применить свое образование по назначению. Я также собираюсь продать свой Maserati, потому что, честно говоря, зачем мне две машины? Я использовал ее как символ статуса. Теперь он меня больше не волнует, так что его придется продать. А вот свой BMW я оставлю.

Мне нужно проверить палец у врача, чтобы убедиться, что он заживает нормально. Так и есть. Но он все еще немного болит из-за того, что нервные окончания восстанавливаются. Теперь я могу перейти на шину для одного пальца, а не для трех.

Первая неделя возвращения на работу выдается тяжелой из-за всего, что мне нужно наверстать. Брок с радостью возвращает мне бразды правления. А мой отец подставляет мне задницу из-за всех остальных дел, которые нужно сделать. Я засиживаюсь до девяти или десяти вечера, чтобы наверстать упущенное. Клянусь, отец дает мне дополнительную работу только для того, чтобы наказать.

Харли очень терпелива со мной. У меня почти нет времени на общение с ней, а когда мы вместе, я обычно уставший и раздраженный. Не знаю, как мне так повезло с ней. Я, конечно, не заслуживаю ее, но и отказываться от нее не собираюсь.

Наступает пятница, и я отчаянно нуждаюсь в отдыхе и любви со стороны своей девушки. Поэтому сбегаю с работы пораньше и отправляюсь к НАШЕМУ дому, где, как я знаю, работает Харли. Когда я приезжаю туда, на подъездной дорожке стоят два грузовика, один из которых, очевидно, принадлежит Харли. Я вхожу в парадную дверь и слышу музыку, доносящуюся из кухни. Она звучит как что-то из 50-х годов, но все еще актуальна. Я останавливаюсь в дверях и широко улыбаюсь, когда вижу перед собой сцену. Харли стоит спиной ко мне, возвышаясь над своим братом Нейтом, который укладывает плитку. Она поет под музыку, используя свой молоток в качестве микрофона. Ее бедра покачиваются из стороны в сторону, когда она оживленно выступает. Ее светлые волосы собраны в пучок на макушке. На ней обтягивающие джинсы, толстовка с капюшоном, пояс с инструментами и рабочие ботинки. Она на полную катушку исполняет текст песни, и, честно говоря, неплохо.

— Если твои губы шевелятся, если твои губы шевелятся, если твои губы шевелятся, значит, ты лжешь, лжешь, лжешь, лжешь, малыш… — поет Харли.

Нейт, стоящий на коленях на полу, ловит мой взгляд. Он ухмыляется и качает головой в мою сторону. Харли даже не замечает этого. Я складываю руки на груди и прислоняюсь к дверному косяку, наблюдая за тем, как она трясет задницей. Я не могу не улыбаться ей, она такая чертовски милая.

Когда песня заканчивается, я начинаю хлопать. Харли вскрикивает и оборачивается, прижимая руку к сердцу. Когда она видит, что это я, по ее лицу расплывается огромная улыбка, и она с визгом бросается на меня. Я смеюсь и ловлю ее, когда она обхватывает меня руками и ногами. Она хватает меня за лицо и набрасывается на мой рот. Я стону и поворачиваюсь, чтобы прижать ее спиной к дверному косяку. Наклоняю голову, желая поцеловать ее глубже. Я проникаю языком в ее рот. Она стонет и скользит языком по моему.

— Эй, Нолан, ты можешь не трахать мою сестру у меня на глазах? Спасибо, — ворчит Нейт.

Я неохотно отрываю свой рот от Харли, заставляя ее хныкать в знак протеста.

— Прости, Нейт. — Я ухмыляюсь и ставлю Харли на ноги.

Нейт бросает на меня взгляд, говорящий: «Да, неважно».

— Что ты здесь делаешь? Я думала, ты опять работаешь допоздна? — говорит Харли, возвращая мое внимание к ее прекрасному лицу.

— Я вырвался пораньше. Скучал по тебе, — бормочу я, осыпая уголки ее рта сладкими поцелуями.

Она ярко улыбается.

— Я тоже по тебе скучала.

— От вас двоих меня сейчас стошнит, — ворчит Нейт.

Харли показывает на Нейта.

— Закрой свой рот, раб. Продолжай работать.

Я поджимаю губы, чтобы не рассмеяться. Нейт отмахивается от нее, хотя тоже сдерживает улыбку.

— Как думаешь, ты можешь уйти со мной? У меня для тебя сюрприз, — говорю я Харли.

Ее глаза загораются.

— Сюрприз?

Я улыбаюсь и киваю.

Харли смотрит на Нейта.

— Ты не будешь против, если я уйду?

Он закатывает глаза.

— Да, хозяйка, уходи отсюда.

Харли смеется.

— Спасибо, я твоя должница.

— Мммм…

Я беру Харли за руку и веду ее к своей машине.

Харли

Мы с Ноланом заезжаем домой, чтобы я могла переодеться в свою нерабочую одежду. Он говорит, что мы не собираемся ехать в какое-то шикарное место, поэтому я переодеваюсь в нерабочие джинсы, серую рубашку с длинными рукавами и свои «Чаксы».

Когда мы приближаемся к месту назначения, я понимаю, куда мы едем. Сегодня вечером состоится игра «Хулиганов». Я улыбаюсь Нолану.

— Мы идем