Тени в холодных ивах - Анна Васильевна Дубчак

И даже если выяснилось бы, что она эти деньги каким-то образом похитила, я готова была простить ее за это преступление заранее. Да, я не могла не обратить внимание на то, что девушки, мать и дочь, живут на широкую, как говорится, ногу. Но я-то думала, что это связано с удачными продажами ее прекрасных картин! Теперь же и меня распирало любопытство, откуда взялись эти миллионы. Да, именно миллионы, потому что денег было действительно много, и тратились они налево и направо.

Я довольно много времени проводила в их доме, а потому видела, как к ним время от времени приезжали курьеры с доставкой каких-то заказов, причем многие были из Европы и Америки. Я-то думала, что Кристина закупается там своими красками и кистями, а Валя открыла мне глаза – она заказывает себе в зарубежных интернет-магазинах дорогую брендовую одежду, сумки, обувь!

– А… Явилась все-таки, – ласково пожурила меня Кристина, едва переступив порог. – Ты как? В порядке?

– Ма, ну о каком порядке ты можешь говорить, если у нее на носу похороны?! – отозвалась со второго этажа Валя. – Я ее накормила твоим пловом, так что все в порядке. А еще – она помирилась с тем директором, который потерял работу из-за Марины!

Ну вот, все взяла и рассказала. Я усмехнулась. Конечно, ничего особенного она не сообщила, я бы и сама это сделала, просто мой рассказ выглядел бы более подробным и интересным.

– Валя, спускайся, я купила шикарные пирожные из французской кондитерской! Девочки, сейчас будем пить чай!

На ней был какой-то сногсшибательный черный балахон с бархатными манжетами и воротничком, на ногах – замшевые туфли на высоченных тонких каблуках. Какая же она была красивая и роскошная! Еще эта копна черных кудрявых волос! Ну чем не герцогиня Альба?!

Ну уж нет, люди, которые совершили преступление и боятся наказания, так не выглядят. Кристина была само спокойствие и очарование. Она наслаждалась жизнью на всю катушку.

За чаем с безумно вкусными пирожными с земляникой я повторила коротко свой рассказ о поездке в Сосновку к Илье.

– Отлично, что вы с ним помирились. Бедный мужик, столько натерпелся от твоей эгоистичной сестрицы!

Да, она была, конечно, права, но почему-то мне было не по себе, все-таки она моя сестра и теперь мертва.

Звонок следователя Родионова напряг меня. От неожиданности я поперхнулась чаем.

– Хорошо, я сейчас приеду, – пролепетала я в ответ на его суровый тон, которым он вещал по телефону, требуя, чтобы я приехала к нему немедленно.

– Что случилось? – спросила Кристина.

– Следователь вызывает. Да еще таким тоном, слово я в чем-то провинилась.

– Ничего страшного. Поезжай!

По дороге я пыталась предположить, какие еще вопросы могли возникнуть ко мне у следователя. Первое, о чем я подумала, – мне готовы вернуть тело моей сестры. Но тогда почему такой странный и недовольный тон, словно я перед ним в чем-то провинилась. Хотя чего уж тут удивляться, работа у них такая, собачья. Не факт, что перед тем, как мне позвонить, он пообщался с каким-нибудь отморозком, который и испортил ему настроение.

Вот так, настраивая себя на хороший лад и стараясь не особенно-то заморачиваться настроением следователя, я постучалась к нему в кабинет.

– Присаживайтесь, – сказал Родионов мрачно. – По поводу вашей сестры, точнее, ее тела, пока ничего сообщить не могу. Я пригласил вас, чтобы еще раз расспросить о том вечере, когда ваша сестра отправилась на пикник к «Трем дубам». Вы вообще знаете это место?

– Ну… так, приблизительно, – просипела я.

– Вы бывали там?

– Да, мы с сестрой иногда ездим туда, когда очень жарко. Мне, честно говоря, там не очень нравится, я вообще брезгую этим грязноватым берегом… Предпочитаю песчаные пляжи.

– Вы на самом деле не знаете, с кем ваша сестра туда отправилась?

– Говорю же, мы с ней поссорились. Она была груба со мной. И с чего бы это я после этого стала с ней разговаривать?! – разозлилась я, но не на Родионова, а на сестру, вдруг вспомнив нашу ссору. Другая бы на ее месте обрадовалась, что ее угощают хорошими конфетами, а она…

– Ну, может, она раньше рассказывала вам о своей личной жизни, о том, с кем встречается.

– Нет. У меня вообще было такое чувство, будто бы она бесполая. Нет, конечно, ей очень хотелось понравиться мужчинам, но как-то не складывалось… Думаю, она из-за этого и была такая нервная.

– Понятно. Скажите, кто такая Мира Соломоновна?

– Это наш семейный психиатр. Она классная. Мы дружим. А что?

– Мы изучили телефон вашей сестры. Так вот, она довольно часто беседовала с вашим психиатром. У нее были проблемы?

– Думаю, что она звонила ей, чтобы поговорить обо мне. Это же у меня проблемы, – я презрительно хмыкнула. – Если послушать мою сестру, я и невнимательная, и рассеянная, и забывчивая… И это при том, что именно меня, а не мою сестру взяли в Кропоткинский лицей, где у меня все замечательно! И с памятью у меня все в порядке, можете справиться у нашего директора или в коллективе. Я человек не конфликтный, люблю детей… Думаю, моя сестра ревновала меня к моему успеху и всячески гнобила, внушала мне, что я не здорова и все в таком духе.

– А вы не очень-то лестно отзываетесь о ней, – заметил Родионов.

– Да что хорошего я могу о ней сказать, если она меня все эти годы просто изводила… – последние слова я уже не говорила, а мычала, захлебываясь слезами и соплями, а после и вовсе разрыдалась. – Да, я ненавидела ее порой, готова была убить! А сейчас без нее как жить? Я не знаю! Не умею! Я как по шаткому мостику иду над гигантской пропастью, называемой жизнью… И очень боюсь рухнуть…

И я протяжно завыла. Не знаю, откуда взялись эти чувства, этот вой. Родионов отпаивал меня водой. Похоже, он и сам испугался, как бы со мной не случилась истерика, как бы у меня сердце не разорвалось от горя.

– Так, с психиатром все понятно, я с ней еще встречусь и поговорю. Теперь такой вопрос: кем вам приходится Кристина Метель?

– В смысле? Вам же отлично известно. Это моя подруга. Моя, и только моя. И сестра к ней никакого отношения не имела. Кристина и ее дочь Валентина – это часть моего личного пространства, это самые близкие мои друзья, у которых я пряталась от Марины. Вот уж там-то она меня точно достать не могла…

И снова эти предательские слезы!

– Напрасно вы так считаете. Ваша близкая, как вы говорите, подруга Кристина довольно часто