Имажинали - Сборник французской фэнтези

талантом…

Ялмберик в отчаянии скребет в бороду, потом кидает:

— Надоел ты мне, с этой твоей сентиментальностью! Делай, что хочешь, но поторопись! И предупреждаю: если мы потеряем время, ты будешь первым, кого я скормлю дракону!

* * *

По распоряжению Литтиллитига альвы снимают с мулов путы; гномы зажигают шахтерские лампы, и колонна отправляется. Вскоре после этого туннель выходит под величественную арку, за которой открывается необъятная тьма. На потрескавшихся плитах валяются как попало два трупа гоблинов. Фонари дают мало света, и древняя мостовая исчезает в тенях уже в нескольких шагах от них.

Тан решает приглядеться к характеру камня. В стене изредка встречаются пробитые ниши; статуи, которые в них когда-то были заключены, лежат разбитыми на куски, загромождая мощеный пол. Кроме ниш вдоль стен идут барельефы. Местами они исчезают под известняковыми конкрециями, но фризы, пощаженные натеками, выглядят не менее изуродованными. Резьба — работы гномов, в очень архаичной манере, но над фигурами, похоже, потрудились вандалы с долотом, а картуши с надписями разбиты.

Из зала, по которому бродит маленький отряд, по окраинам круга фонарного света открываются портики, выходящие на арочные проспекты, лестничные марши, и к другим нефам, все более глубоким. Укутанные тенью своды, зияющие, словно пропасти, портики дышат могильной прохладой. То тут, то там на неровном шахматном узоре мостовой лежит неуместная здесь пелена снежной пудры. Идущие догадываются, что проходят под вертикалью вентиляционной шахты; днем, несомненно, она давала бы луч света, но над горой опустилась ночь, и далекое устье глядится лишь как черное пятно на черном фоне.

Этот колоссальный комплекс отягощен как тенью дракона, так и знаками многовекового запрета. Каждый дверной проем, каждый перекресток пропитан угрозой. Дрожащий свет фонарей оживляет гигантские тени, которые колышутся за колоннадами, крадутся под арками и стелются вдоль потолочных сводов. Пламя фонарей освещает там статую, иней на которой сверкает, словно ажурные чешуйки, здесь странно стеклянистую известковую глазурь. Пусть гномы и альвы продвигаются без единого слова, но их шествие порождает глухой шум: цоканье копыт, полязгивание оружия, стук подошв. Их старания не привлекать к себе внимания отзываются зловещим эхом, кладбищенской иронией.

По мере того как они зарываются в глубины города, шрамы времени становятся все более заметны. За столетия в горе произошли сдвиги. Вдоль стен идут трещины; мостовые кренятся, иногда проседая под большими углами; то тут, то там землю раскалывает расщелина, открывая базальтовые бездны. Иногда со дна разлома доносится монотонный грохот. Это грозный голос воды, стекающей в глубины, но альвы клянутся, что узнают ворчание дракона.

Под завершение нескончаемого перехода Литтиллитиг вновь встречается с таном и объявляет ему, что скала комплекса теперь пестрит прожилками песчаного известняка. Ялмберик закрывает глаза на то, что разведку ведет бригадир, а не Славпусьян; он втайне радуется, что приближается к месту, которое, может быть, приведет к рудникам Веорбурга. Добрая весть расходится по гномам и альвам; шепот перемежается неосторожными восклицаниями. Залы, склепы и крипты вторят этим выражениям надежды в скорбной литании…

А затем из бездн темного лабиринта слышатся свирепые крики.

* * *

В кромешной тьме отдаются эхом пронзительные завывания, на которые время от времени накладывается глубокий рев. Рог уносит свою приглушенную ноту в невероятные глубины и заставляет вибрировать пространства подземелий. Карканье гоблинов, напоенное неистовой мстительностью, перелетает от пещеры к пещере. Этот гвалт, хотя и отдаленный, заставляет застыть весь отряд тана. При свете фонарей Ялмберик видит, как вытягивается физиономия его бригадира, а Тэккр начинает сыпать проклятиями себе в бороду.

— Они внутри, — лаконично объявляет Скирфир.

— И делают все, что можно, чтобы разбудить дракона, — бушует Тэккр.

— Тем хуже для них, тем лучше для нас, — сплевывает тан. — Убираемся! Литтиллитиг, веди нас!

Весь отряд Диггенлау пускается рысью с грохотом копыт и железа. Маленький бригадир, немного озадаченный тем, что оказался среди хускерлов авангарда, водит своим фонарем вдоль стен и следит за скальными жилами. Метод не лишен риска: вместо того чтобы идти напрямик, колонна блуждает вдоль стен, иногда залетая в тупики и теряясь в галереях, разветвляющихся во все стороны.

— Здесь! Здесь! Вот проход! — вдруг чирикает лет. — Стены, они из граувакки! Вот тут вполне может быть вход в каменоломни.

Его фонарь освещает пасть широкой, низкой пещеры, углубляющейся в чернеющую скалу. Тан бросается к нему, выхватывает фонарь у альва и вздымает его над порогом. Грубый туннель уходит в темноту. Мощеный пол, полого спускающийся книзу, все еще прорезан древними колеями. Нет времени проверять догадку альва или проводить какую-то разведку. Ялмберик видит в ней исключительно галерею, которая должна укрыть его отряд от врага.

— Заходите туда! Вы все! Скачками!

Сам он остается на пороге вместе с Тэккром и четырьмя хускерлами, подгоняя пинками медлительных. Увы, едва последние мулы успевают протиснуться сквозь грубую арку, как спереди раздаются крики ужаса. Над причитаниями альвов взлетают гневные интонации Трудира:

— Проклятье! Она замурована! Она замурована!

Ялмберик выплевывает бранную тираду. Тем не менее он не позволяет своей панике взять над ним верх. Он приказывает Радсвину удерживать вход в туннель любой ценой, а затем рысью мчится по туннелю, расталкивая летов и вьючных животных. Вскоре он упирается в тупик: выход полностью перекрывает старая, довольно качественно сложенная стена из грубого бутового камня. Он поднимает кулак в перчатке и бьет по преграде.

— В ловушке, как крысы! — рычит рядом с ним Трудир.

— Не уверен, — отвечает тан.

Он оглядывается по сторонам, ища взглядом кого-то в толпе, и обращается к обнаруживающемуся неподалеку Скирфиру:

— По-твоему, это та самая стена?

— Вполне возможно, — кивает взрывник.

Литтиллитиг, однако, кажется не настолько уверенным. Своим фонарем он светит на блок с гравировкой, впечатанный посреди перегородки. На нем бок о бок высечены гербы: один изображает два скрещенных топора, другой — три кулака на диагональной полосе.

— Это не герб Веорбурга, — недоуменно замечает он. — Это королевские петроглифы Аурвангара и Эйкиннара.

— И что? — рычит Ялмберик. — Веорбург подвластен обеим коронам. Неудивительно, что ярл-дварг оставил королевские гербы на этой стене, когда запечатывал Вирмдейл.

— Возможно, — признает маленький мастер. — Но если так, почему он поместил гербы не с той стороны?

— Да мне плевать, почему да как! — огрызается тан. — Хватит размышлять! Сделай полезное дело, Литтиллитиг: собери десять летов, возьмите кирки и проломите эту стену!

Затем, обращаясь к гномам, он распоряжается:

— Скирфир, приготовь нам несколько петард: нам придется отбиваться от мясников, которые повисли у нас на пятках, и перекрыть за собой дорогу, когда переберемся на другую сторону. Трудир, собери мне пять дружинников: нужно усиление, чтобы удержать вход в галерею!

Ялмберик снова пробивается через стадо мулов,