Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вождь языгов Дамас в эту ночь не мог уснуть. Какая-то непонятная тревога томила его огрубевшую душу, и он, кликнув телохранителей, приказал привести к нему юную рабыню- флейтистку из племени меотов, захваченную год назад в одном из набегов на Меотиду его другом Карзоазосом и подаренную во время недавнего посещения.
Флейтистка, девушка невысокого роста, с большим бюстом и неожиданно тонкой для ее крепко сбитой фигуры талией, томно поводя черными, как маслины, глазами, по-кошачьи мягко проскользнула в юрту и примостилась у ног Дамаса. Хмурый вождь языгов небрежно погладил ее по волосам.
– Ну… – кивком показал на флейту, изготовленную из длинной и тонкой кости какого-то животного.
Флейтистка на миг замерла, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя; затем ее тонкие длинные пальцы заплясали по отверстиям инструмента – негромкая мелодия наполнила юрту. Она играла песню своей далекой родины, песню, которой женщины-меотки провожают мужей в море, на рыбный промысел. Дамасу почему-то нравилась эта мелодия, может, потому, что напоминала ему бесконечные песни табунщиков с берегов Аракса, где он вырос. Голос флейты, то тихий, словно шум прибоя в полуденные часы, то призывный, требовательный, будто последнее напутствие уходящим в море – вернись живым, я жду-у! – то глухой, рокочущий ураганным штормовым ветром, рисовал в воображении Дамаса совсем другие картины: ковыльная степь в знойной дымке, крики табунщиков, сгоняющих лошадей к водопою, буйный разгул кровавого набега в звоне мечей, пожарах и криках поруганных женщин. Флейтистка играла, а Дамас, довольно прищурив глаза, смотрел на огонек светильника и думал…
Сегодня он ждал Афенея – тот привел отряд от царя Гатала и снова куда-то исчез вместе со своим подручным по кличке Одинокий Волк. Афеней часто отлучался из лагеря, не спрашивая разрешения Дамаса. Правда, возвращался он с очень ценными сведениями о войске сколотов, за что Дамас был ему весьма признателен.
Афеней не появлялся вторые сутки, и это злило вождя языгов, готового двинуть свои отряды на сколотов, – он уже получил желанное подкрепление, а также продовольствие, обещанное Карзоазосом. И теперь ему нужен был Афеней и его помощники во главе с Одиноким Волком, знающие все потайные тропы и скрытые подходы к Атейополису. Они должны были незаметно снять сторожевые посты сколотов, чтобы сарматы застали Марсагета врасплох.
Ослабленный расстоянием протяжный волчий вой долетел в сонный лагерь сармат, вмиг разметав благодушные мысли Дамаса. Отшвырнув перепуганную флейтистку в сторону, он вскочил на ноги и застыл в тревоге, прислушиваясь. Снова и снова жалобные звуки раздавались в предутренней тишине, словно предупреждая о чем-то. Дамас метнулся к выходу из юрты – это был условный знак Афенея, предупреждающий об опасности, – но выскочить наружу не успел: боевой клич сколотов заглушил его призыв к оружию…
Ночной бой разгорался; полусонные сарматы метались среди кострищ в поисках спасения, но натыкались на дротики и акинаки воинов Меченого. Более опытные военачальники собирали свои отряды, не поддаваясь общей панике. Еще не было ясно, сколько сколотов напало на лагерь, но, повинуясь командам, воины строились в боевые порядки – сказывалась многолетняя привычка к ратному труду и ночным набегам; а в них сарматы тоже знали толк. Конечно, немногочисленный отряд Меченого не ставил перед собой задачу уничтожить все сарматское воинство – это было невыполнимо даже со значительно большими силами, потому что лагерь сармат занимал обширное пространство, а воины были хорошо обучены и многочисленны. Но внести сумятицу, посеять страх среди врагов перед предстоящими большими сражениями, а также приобрести уверенность в себе сколоты должны были. На это рассчитывал весьма опытный Марсагет, доверивший вести отряд своему лучшему военачальнику и другу Меченому.
Дамас, не успевший надеть доспехи, едва вскочил на коня, как на него налетел Абарис. Юноша с самого начала схватки стремился к юрте предводителя сармат, уповая на мощь боевого скакуна и на свое безупречное владение оружием. Телохранителя, попытавшегося закрыть Дамаса, он опрокинул вместе с конем и с яростным криком обрушил акинак на непокрытую голову предводителя сарматской рати. Только отменное хладнокровие и хорошая реакция спасли вождя языгов – он успел соскользнуть под коня, чтобы ответить выпадом меча снизу. Это был его излюбленный прием, не раз приносивший ему победу в схватках. Но в этот раз он не сработал – юноша вздыбил скакуна, увернулся и снова напал на Дамаса. Звон клинков заглушил сигнал к отступлению – его подал внимательно следящий за ходом боя Меченый. Обозленный Дамас, до этого непобедимый в рубке, забыв обо всем, отбивал молниеносные удары Абариса, уже не думая о скорой победе, на которую рассчитывал в самом начале схватки.
Тем временем телохранители вождя пробивались к юрте своего повелителя. Вот уже один, второй, третий закрыли Дамаса, и Абарису, вместо того, чтобы нападать, пришлось защищаться. Но он, полный ярости и боевого задора, рубил направо и налево, не замечая надвигающейся опасности.
Абарис был легко ранен, но в пылу схватки боли от раны не ощущал. Меченый вовремя заметил опрометчивость ученика и с диким воплем, распугавшим лошадей, обрушился, словно ураган, на окружавших юношу сармат. Разметав врагов, он схватил коня Абариса за поводья и силком вытащил из боя. Нахлестывая нагайками скакунов, они устремились к лесу вслед за последними воинами отряда. Когда пришедшие в себя сарматы снарядили погоню, отряд был для них уже недосягаем.
ГЛАВА 14
Герогейтон, главный жрец храма Аполлона Дельфиния[71], шел по улицам Ольвии. Встречные с почтением кланялись жрецу, который, несмотря на свой весьма преклонный возраст, держался прямо и шагал легко и размашисто. Сухая подтянутая фигура жреца в белоснежном хитоне, правильные черты загорелого лица, обрамленного кудрявой седой бородкой, выражали непреклонную строгость и решительность. Кивком отвечая на приветствия сограждан, Герогейтон озабоченно хмурился, завидев выщербленные плиты мостовой, и брал себе на заметку, чтобы в подходящий момент сделать замечание архонтам[72] за их нерадивость и нераспорядительность.
Правда, он знал, что городская казна опустела, и даже на ремонт водоема агоры[73] деньги пришлось собирать, что называется, пустив шлем по кругу среди богатых купцов-ольвиополитов.
Знал он заранее и ответ архонтов, уже не раз зарившихся на священные суммы, дары граждан Ольвии, принадлежащие храму Аполлона Дельфиния: денег нет, все ценности пошли на оплату дани царю Скилуру (да упадет гнев богов на голову этого варвара!), поступления в казну от торговли хлебом почти прекратились, так как купцы скрывают истинные размеры доходов из-за боязни расправы со стороны могущественного царя сколотов, прибравшего торговлю зерном к своим рукам и имевшего немалые барыши. (Купцов-ольвиополитов он держал в качестве посредников, выделяя им малую толику из оборота, что, впрочем, не мешало тем приторговывать тайком, скупая хлеб у неподвластных царю Скилуру племен степной Скифии). А значит, теперь дело только за Герогейтоном, потому что казна храма, несмотря на смутные времена, далеко не пуста, и он, как гражданин Ольвии, должен помочь городу в его неотложных, насущных нуждах.
- Огненный скит - Юрий Любопытнов - Исторические приключения
- Повелители волков - Виталий Гладкий - Исторические приключения
- Знамя Быка - Рафаэль Сабатини - Исторические приключения
- Воин без племени - Анатолий Сорокин - Исторические приключения
- Песнь меча - Розмэри Сатклиф - Исторические приключения
- Жёлтый вождь - Майн Рид - Исторические приключения / Прочие приключения
- Алакет из рода Быка - Роман Николаев - Исторические приключения
- Сарматы. Победы наших предков - Сергей Нуртазин - Исторические приключения
- Олечич и Жданка - Олег Ростов - Историческая проза / Исторические приключения / Прочие приключения / Проза
- Камелефата - Гбанфу - Исторические приключения