Разлом. Том 2 (СИ) - Островская Алина

Но теперь… настойчивость и упрямство императора могли сыграть партию за неё. Кроткое «я согласна» развяжет руки и позволит глотнуть немного воздуха. Ее отправят в соседствующее королевство Виндефор для немедленного заключения брака. Отец не допустит промедления, ведь на кону успех военной экспансии в Запределье и утоление аппетита короля, в последние годы набравшего мощи, опасной для державности императора.

Путь до Виндефора неблизкий, а значит шанс спастись есть. Осталось лишь убедить отца в серьёзности намерения и сыграть принцессу, истощенную переживаниями. Ведь для устрашения император велел вывесить голову «изменника» у ее окна, не так ли?

В уголках губ девушки притаилась улыбка: «Он жив… слава всем богам, жив».

Днём Эли служанкой передала весточку императору — принцесса желает обсудить предстоящее замужество. Если такая формулировка не побудит Авал’атара немедленно навестить дочь, значит ее дела и впрямь плохи.

До самого вечера Алариэль взволновано металась из угла в угол и прокручивала в голове грядущий разговор. Сомнения, страх разоблачения и злость на тирана-родителя захлёстывали по самую маковку. Но чем больше обдумывала и оценивала она поступки отца, тем ярче становились алые пятна ярости на щеках и шее. Тем громче в ушах барабанила кровь, а рваное дыхание учащалось.

Приглушённый лязг доспехов застал ее на середине комнаты. Сердце подскочило к горлу и стремительно рухнуло в пятки, неприятно щекотнув в животе. Эли прижала к полыхающим щекам ледяные ладони в надежде притупить пожар гнева и замерла безучастным изваянием у выхода на балкон. Стража распахнула дверь без предупреждения, совершенно позабыв об этикете. Принцесса вздрогнула, будто появление императора стало неожиданностью, и присела в почтительном реверансе.

— Ваше Величество… отец, — тихое, утомлённое приветствие слетело с губ и она вернула взгляд к полу, как того требовали правила. Но даже мгновения ей оказалось достаточно, чтобы уловить настроение родителя. Недовольство дочерью сквозило в холодном взгляде и по-особенному стиснутой челюсти. В гордой, вызывающей осанке, будто он пришёл говорить не со своей кровью и плотью, а с посторонним человеком.

Авал’атар остановился в нескольких шагах от Эли и с въедливым прищуром осмотрел. Напряжение сгущалось с каждой секундой молчания и вскоре норовило перекрыть кислород.

— Твоя мать была послушной дочерью и ответственной наследницей престола. Когда пришло время, она безропотно сделала, что должно, — император шагнул вперёд и пальцем поддел точеный подбородок, желая взглянуть дочери в глаза. Но вместо кроткой покорности и сожаления, увидел в них разрушительный, всепоглощающий огонь.

— Ей не хватило смелости самой вершить свою судьбу.

Император хищно ухмыльнулся, склонив голову на бок, а затем иронично цокнул языком.

— Ты — результат ее трусости. Могла бы быть благодарнее.

Алариэль, высвобождаясь из захвата, дёрнула головой и отступила на шаг.

— Мне жизнь не мила… без свободы… без магии… я погибаю, отец…

— Двимерит творит чудеса, — вдохновенно выдохнул император и отошёл к окну. — Ломает упрямых и убеждает несговорчивых. Магия делает сильнее, равно как и уязвимее. Кстати, как тебе мой подарок? — он оглянулся через плечо и дёрнул уголком рта. Бледность дочери радовала его пуще прежнего. Отчего-то в нем росла и крепла потребность подавить ее, напугать. Быть может, виной тому ненавистные гены, которые дочь унаследовала от матери. Под этой тонкой кожей пульсировала магия. Опасная, неизвестная и необузданная, пугающая императора до чертиков. Однажды он прибег к помощи магов и хорошо усвоил, на что они способны.

— Старость не коснулась Альдерика, — задумчиво продолжил он, не получив ответа на свой вопрос, — кто-то из магов помог ему. Значит…, - император обернулся и посмотрел в глаза дочери, — я истребил не всех. Скажи, дитя мое, откуда у него этот амулет?

Алариэль незаметно сглотнула тугой ком в горле. Пришлось собрать остатки самообладания, чтобы не отвести взгляд в сторону и стойко выдержать попытку отца проникнуть в ее сознание. Принцесса сжала кисти в кулаки и, веруя в свои собственные слова, заявила:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Должно быть, я обронила его, когда пыталась скрыться от гончих.

— И именно он нашёл его. Какое удивительное совпадение, не находишь?

— Амулет сам тянется к законному хозяину, — неосторожно обронила девушка за что тут же получила хлёсткую пощёчину.

— Я законный хозяин!

Эли со свистом втянула воздух и приложила к пульсирующей ссадине ладонь. Жгучая ярость, вперемешку с острой жаждой ответить на несправедливость, всколыхнула ее нутро. Подначивала, толкала к поступку, способному испортить замысел. Нет, она не позволит своим чувствам пролиться через край… Выдержит проверку отца и выйдет из этой комнаты, чего бы ей это ни стоило.

— Прости, папа, я не сдержана в своих выражениях…

— Я не узнаю свою дочь. Сначала ты соглашаешься на ненавистный брак, а теперь… просишь прощения? Что же заставило тебя поменять мнение? Он? — император небрежно кивнул в сторону головы казнённого, не отнимая взгляда от лица принцессы.

— Я не желаю прожить остаток жизни взаперти. А мой будущий супруг… он не так молод и я могу… скажем, внезапно овдоветь.

Опочивальню сотряс грохочущий смех императора. Грудь сотрясалась под камзолом, расшитым золотыми нитями, а в уголки глаз набежали слёзы.

— Мне безразлична его судьба. Делай с ним что пожелаешь, но не раньше того, как Фрэдерик велит своим солдатам присоединиться ко мне в Запределье, — строго добавил Авал’атар, отсмеявшись.

— Как будет угодно императору.

— Бери пример с матери, дитя моё. Она эталон покорности. Лучшей принцессы народ и не мог пожелать, — отеческий поцелуй в лоб стал актом примирения и жестом окончания разговора. Уже у входной двери его застал робкий вопрос дочери:

— Могу приказать слугам паковать мои вещи?

— Три дня достаточно для сборов?

— Более чем.

На том и порешили.

Рюрик Бесстрашный.

Признаться, я ничего так прежде не ждал, как ответ на послание. До последнего сомневался, что Лие удастся донести его, и уж тем более не рассчитывал получить ответное письмо в тот же вечер.

«Виндефор. Через три дня».

Что бы это могло значить мне внятно разжевал Энель. Я уже успел подметить его увлечённость политикой, что перерастала порой в открытый конфликт с оппонентом. Так вот и сейчас он обрисовал мне все возможные причины путешествия принцессы в соседнее королевство и чем это чревато, если операция по спасению вдруг провалится.

— Чем она думала, когда соглашалась на этот брак?! — мой рёв насмешливым звоном отразился от склянок на полке, укрытой паутиной, и взвинтился до балочного потолка.

— По всему, это единственный способ выбраться из дворца, — рассуждал Энель, расчёсывая бороду узловатыми пальцами.

— Это катастрофа! Немыслимо, как можно было из ужасной ситуации сотворить чудовищную?! — сетовал Даэрон, мечась по комнате. — Теперь ты хочешь выкрасть не просто принцессу Аваллона, но и невесту, будущую королеву!!! сильнейшего из королевств. Умыкнуть из под носа Фрэдерика вожделенный трофей! — он подскочил ко мне и в манере заправского итальянца затряс руками у самого носа. — Лучше уж, чтобы тебя сразу казнили на той площади!

— Отставить панику! — для большей убедительности я саданул кулаком по столу, призывая к порядку. — Она уже согласилась, обратного пути нет!

— О, боги…, - Даэрон плюхнулся на стул рядом со мной и медленно растер виски. — Мне надо выпить. Такие вещи на трезвую голову не решаются.

— У нас три дня, — справедливо подметил я.

— Целая вечность, — бодро закивал Энель, разливая в кубки напиток.

Даэрон залпом осушил первую порцию, вытер рот рукавом и взглянул на меня, выразительно изогнув брови:

— Итак, друг, пришло время откровений. Ты знаешь ее, она знает тебя…, - он вопросительно развёл руками, состроив удивлённую гримасу, — как это произошло? Это ты, очевидно, хорошо помнишь.