Рейтинговые книги
Читем онлайн Под черной звездой - Петр Францев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 67

КРОВНАЯ МЕСТЬ

Нам понятно проклятье одно И проклятия право святое!.. Аполлон Григорьев

Самым мрачным из мрачных периодов двадцатого века для всех народов, населявших СССР, "преславно" державу тюремного социализма, пожалуй, было время послевоенных сталинских пятилеток. Каких только унижений и оскорблений моральных и физических не приходилось претерпеть простому люду, сколько требовалось от них взамен непосильного рабского труда только для того, чтобы иметь хоть маломальскую возможность выжить: не умереть с голоду, не околеть от холода или же чего доброго не сгинуть бесследно как многие другие, в бездонном советском Гулаге. Всякий честный и смелый человек не мог мириться с такой постановкой жизни. Одни из них, наподобии Исмаила, шли на прямой грабеж колхозов и госхозов, другие настойчиво искали путей цивилизованного изложения коммунистического зла, то были люди большого ума и чистой совести. Физически слабосильные, духовно разобщенные, все-таки были чертовски стойки идейно, своей непоколебимой приверженностью к общечеловеческим ценностям. Носителей запретной правды в то время повсеместно в старен предавали анафеме не только идеологи чистого социализма, но и беспощадно с ними безо всяких там сантиментов. Всех этих "умников", как они называли праведников и десидентитов, хватали и сажали в тюрьмы просто по доносу какого-нибудь наемника-стукача без суда и следствия. Узников совести с ярлыками уголовных преступников, навешенных им партийной кликой, содержали в самых бесчеловечных условиях, обрекая их на мучительные болезни и верную смерть, - пытаясь таким изуверским способом перекрыть просачивающуюся через них скрытую правду в гущу народа. Но разве можно закрыть стальными решетками и колючей проволокой всю землю русскую, чтобы не пропиталась она летней влагой дождя и не омочила благодатно корневища растений?.. Шли года. Я креп день ото дня, неуnтанно занимаясь физическим и духовным культуризмом. Культуризм физической я осваивал под непосредственным приглядом самого Исмаила, большого мастера силы и ловкости. Он обучал меня бесстрашной джигитовке на лихом своем коне со многими элементами из разбойной удали: как лучше поймать и завалить одичалого яка иль тура, как на всем скаку выхватить незаметно овцу из отары. Учил меня стрелять из ружья и фехтовать кинжалом и переправляться вплавь через горную реку; обучал приемам самбо и бокса. Культуризм же духовный я постигал по книгам, которые доставали мне опальные деятели религиозного культа: ислама, христианства, буддизма. Исмаимист мулла комментировал мне Коран. Ходис и Сунну. Христианский священник объяснял трудные места из Библии. Буддитский лама по памяти передавал мне знания Вед и тайное учение упанишады. Иранскую Зен-Авесту раздобыл где-то для меня вездесущий Исмаил в купе с другими редкими пособиями по многим видам мистики: оккультизму, парапсихологии, астрологии, магии, алхимии. Прикоснувшись к вековому богатству шаманов, факиров, магов, алхимиков, волшебников и колдунов, я обрел неслыханную мистического просветленность, ощутил мощную энергию, в полной мере осознал программу действий... И понял я тогда, что волшебный цветок жизни, который я поклялся раздобыть во что бы то ни стало, готовый расплатиться за него своими страданиями души и тела; согласный переносить любые испытания во имя того, чтобы с помощью чар цветка восстановить на земле всеобщее благоденствие, есть не что иное как совокупность человеческих знаний и мудрости, накопленных на многие тысячателетия. А так же знания и мудрость, которые человечеству предстоит еще только открыть: новую мудрость через выстраданную веру; новые знания - аналитически, интуитивно и пророческим озарением.. Когда же мне исполнилось ровно тринадцать лет, наступила та самая возрастная отметка жизни, вобравшая в себя всю ту чертову дюжину цифр, что пугает суеверных людей своей магической непредсказуемостью; - когда подводится черта под ушедшее детство, которого, к сожалению, у меня как такового никогда и не было. Уже тогда меня постоянно мучили два очень важных вопроса жизни: почему человек не всегда делает то, к чему у него призвание, почему многие люди, проповедуя добро и гуманизм, ведут себя мелко, подло и зло? В книгах обычно добро торжествует, а зло наказывается. Тогда как в жизни на самом деле - все происходило наоборот. Везде говорилось, везде писалось, что у нас все делается для простых людей, чтобы они хорошо жили, а что я видел в самой жизни? Кругом царили беззаконие и самовластие. Кругом только и слышал, что кого-то там посадили ни за что в тюрьму, кого-то ни за что расстреляли. И это в то самое время, когда страна только что одержала великую победу. Казалось бы, живите, радуйтесь люди! празднуй, честный народ, свою победу! Да не тут то было: эти люди, вчерашние герои, день деньской задарма горбомелят на заводах и фабриках; от зари до зари пашут в колхозах за пустой трудодень, за "палочку". И все голодные, нищие, бесправные. Опоздал на работу - получай пять лет сроку; сорвал колосок в поле - тоже срок, и, как минимум, тоже пять лет... Обретя к тому времени довольно обширные оккультные познания и приличный опыт специфических переживаний, умея уже непосредственно влиять на будущее в судьбах конкретных людей, я решил применить все эти виды мистических сил в практическом действии, направляя всю их мощь на уничтожение своего кровного врага в лице верховного советского диктатора, которого я считал главным кровником всего рода человеческого. Тот метод иммитативной магии должен был сразить Сталина неотразимо как кинжал, занесенный над жертвой при кровной мести. Умение раскрыть генезис мистицизма позволяло мне магически влиять на любого другого человека, вплоть до умерщвления того, на кого было направлено это тайное действо... Перед моим мысленным взором поплыли нескончаемой цепью живые ряды многомиллионные Сталинские жертвы - с искаженными предсмертными муками на лицах, которые были обращены Сталинскими в целые горы трупов. Сосредоточась на заданной теме, я начал бессознательным наитием улавливать совокупно ими изверженные когда-то лучи мести, что вопият и мечатся неприкаянно во вселенной, чтобы затем этот огромный заряд их энергии направить единым пучком в жизненно важные центры избранного мной субъекта... У нас в хате в передней в ту пору висел на стене огромный портрет Сталина во весь свой рост. Он был в хромовых сапогах с рантами, в военном галифе и френче цвета хаки, в фуражке того же защитного, с высокой тульей и гербатской кокардой над широким и длинным козырьком "аэродром". он находился там с той поры, как в нашем крае произошло сильное землетрясение и в стене образовалась от сотрясения провальная дыра, а так как эта беда случилась зимой в самую стужу и не время было заниматься ремонтом жилища, то мы и заделали ее кое-как на скорую руку, набив туда всякого хламья из тряпок, а чтобы не видно было всего этого, изнутри повесили на это место оказавшийся под рукой портрет вождя, который ежегодно местные власти всем селянам раздавали даром по чисто идеологическим соображением, в целях пропаганды по возвеличиванию его имени в самых низах народа. Случилось как-то так, что я остался дома один на один с этим намалеванном на бумаге главным коммунистическим идолом. В тот день я был в высоком духе, в ударе мистических чувств, готовый достичь любой хариазматический цели. Подойдя к портрету этого мерзавца и уставясь в него гала в глаза, я выполнил вслух, как вступление к магическому сеансу мести, бесстрашное и нетерпеливое обращение пророка Иерамия к богу, сказанное им в момент разочарования жизненным устройством и сомнения в божественной справедливости: "Я стану судиться с тобой! Почему путь нечестивых благоуспешен, и все вероломные благоденствуют? Дай же мне увидеть мнение Твое над ними, Господи!" Мне вспомнилось это изречение во вступлении к ритуальному культу. Наверное потому что теория древних пророков целиком была основана на принципе воздаяния - Бог справедлив и воздает всем по заслугам: добром за добро, злом - за зло! А преступления Сталина против собственного народа были так кровавы и жестоки, что заслуживали, согласно этим принципам справедливости - его немедленной смерти с изведением со света всего их звериного племени до четвертого колена. Приступая к осуществлению давно задуманного намерения по ликвидации ненавистного мне диктатора, я обратился к сверхъестественному миру идей и вещей, подготовив для подстраховки себя целый сериал мистических приемов и заклинаний, которые б сработали без промаха и наверняка. Первым делом я обратился к своему божеству с тем же набором просьб, что и пророки древности, когда хотели они от бога не загробного, а прижизненного воздаяния над своими врагами: "Чистым очам твоим не свойственно глядеть на злодеяния и смотреть на притеснения Ты не можешь, для чего же ты смотришь на злодеев и безмолвствуешь, когда нечестивец поглощает того, кто праведнее его?" - вопрошал я. Затем был проведен мною последующий прием, влекущий за собой неотвратное мщение, используемый еще в древнем Египте. При вступлении на престол нового фараона писали на стенках глиняных сосудов имена своих врагов, добавляли проклятье "пусть умрет" и разбивали их на мелкие части. Следующий этап мистического сеанса заключался в мысленном его уничтожении, сопровождавшийся словесными, провоцирующими бога, восславием и восхвалением типа: Ты велик, Сосо Джугашвили! Ты могуч, Сосо Джугашвили! Никакой бог тебя не накажет и не сразит, Сосо Джугашвили! Тем самым как бы призывая все небесные силы на борьбу с ним. Наконец, войдя в раж, душой разгневавшись, я хватаю нож со стола и запускаю им в рожу гения всех времен и народов. А подняв отскочивший от портрета нож, я начинаю в иступлении с выкриками заклятий полосовать его бумажную плоть, тем самым реализую на практике одно индейское поверье, в котором говорится, что если фигуру врага поистязать в экстазе, - то враг погибнет. Правда, для этого необходимо предварительно научиться управлять сперва своими психическими силами и руководить правильно ассоциацией своих идей одной силой воли, а это очень нелегкая задача... В дверь постучали. На пороге избы появился мой однокашник - Юсуп, единственный человек, который понимал меня всегда с полуслова. - Ты с кем это сейчас разговаривал, с самим собою что ли? - спросил он, особо не удивляясь всем моим причудам и странностям. А увидев мою дикую "работу" уже по привычке поинтересовался: - А что это ты делаешь с ним? - кивнул он на стену, где висел портрет Сталина. - Казню сотрапа! Сначала червертовал его, а теперь видишь скаблю стену от клейстера, где приклеен был этот "образина". - А зачем тебе было колесовать его, он ведь живой, все равно боли не почувствует, только в стене щель от декабрьского землетрясения будет снова на самом видном месте зиять и весь вид комнаты портить. То хоть плакатом все закрывалось! - солидно обобщил мой друг. - Говоришь, не будет эта сволочь боли чувствовать? Как бы не так! Какой ни какой опыт на этот счет, ты же знаешь, у нас имеется. Помнишь, как нынче осенью перед самыми каникулами, когда мы с тобой возвращались из школы и на нас напал целый шалман пацанов из Тункоруса, ты вспомни, как нам тогда удалось найти ухищрения не ухитрившихся! - наполнил я ему об одной стычке с нашими недругами. - Тогда я применил к ним магию визионерского воображения, преобразовав свое желание в желаемое. В начале я дал им мысленную установку воли, а затем своей уже хорошо отработанной гипнотической системой эмпирического кода мысли внушил в их сознание такой жуткий страх, от чего эти великовозрастные драчуны как безумные побежали от нас - стоило нам лишь пугнуть их своим намерением жестоко расправиться с ними. Падает падающее. Посмотри, Юсуп, теперь по всей школе из-за этот случая от нас все как от прокаженных шарахаются, боятся, чтоб мы снова какую злую шутку не выкинули... А что трещина в стене теперь видна, так это пустяки - скоро весна, все равно белить придется комнату - тогда и замажемся, - попутно возразил я. - Знаешь, Юсуп! - снова обратился я к нему, желая убедить его в не бесполезности своей затеи с портретом. - в этом моем колдовстве есть нечто большее, чем от пещерной дикости: ведь не рука, но мысль и творит, и убивает! - эффектно философской мыслью закончил я. - Твоя правда! - блеснули узкие глазницы азиата на широком скуластом его лице. - С того самого раза, - продолжал он, - как ты внушил мне, что скоро стану первоклассным боксером, а каждое утро, как только встаю с постели, то бегу за овраг, меня туда как магнитом тянет, и веду там почти что получасовой бой с тенью и, знаешь, как-то совсем недавно повстречался сне Сартай, который хвалился ребятам, что со мною грозно расправится за то, что я однажды ослушался и не подчинился ему, - так я его под орех разделал. Уделал так, что он теперь через дорогу со мной здоровается, набиваясь ко мне в товарищи. А он же против меня, сам знаешь, настоящий силач, - тщеславно прихвастнул он. Не всегда, друг мой Юсуп, грубая сила побеждает в бою, - осторожно предостерег я, продолжая наставлять его по своему курсу. - Хороша сила тогда, когда твои действия целенаправленны; если сила и воля работают в одном направлении и являются всего лишь подручными твоих убеждений и твоей веры. Вера облегчает, просветляет и снимает с верующего давящий груз грубой серой действительности. Только вера способна превращать всякий страх в спокойствие, а смятение в уверенность, придавая жизни глубокий смысл, вызывая радость от выполненного долга. Целью моей мистической акции было не только физическое уничтожение главы изуверского клана, но пробудить, потрясти сознание и психику миллионов простых людей; избавляем их от всевластного паука палача, освобождением их психики и воли от гипноза страха, под которым они десятилетиями и рождались и умирали. Я хочу вовлечь в случае удачи своего эксперимента в моральную ответственность каждого из людей за все то несправедливое, что совершалось и совершается не земле, чтоб никто, никогда и нигде не прибегал бы больше к психологии хитрого человека: я не "че" не знаю, моя хата с краю! Но всегда считал бы себя скомпрометированным, кровно причастным ко всякому угнетению и даже преступлению, если оно творилось вокруг него. Ровно через тринадцать дней после того обрядового ведомства, что я проделал с портретом "отца всех времен и народов", придя рано утром в школу мы с Юсупом услышали для себя довольно радостную новость: по радио сообщили, что на семьдесят пятом году ушел из жизни самый, самый... Я не выдержал и стал передразнивать, переначивать диктора: самый, самый страшный человек на земле Иосиф Сталин, Сосо Джугашвили! всемирно известный бандит по кликухе "Коба"! - И что теперь-то мы скажем об этом, Юсуп? скажи, мои старания достигли таки своей цели или нет? - Заговорщики, ударив по плечу, самодовольно спросил я друга. - Да! Здорово вышло, - только и смог на это ответить Юсуп. В ауле повсюду были развешены портреты Сталина в траурных рамках, и над ними реяли приспущенные красно-черные флаги. И люди собирались на улице кучками на солнцепеке весеннем и почему-то плакали, глупые. Мы подошли к одной из групп и ради интереса спросили этих людей, почему они плачут? Неужто супостата Сталина оплакивают? На что какая-то толстая и слезливая баба в драной фуфайке как обрезала, ответив за всех вопросом на опрос: - А кто ж теперь нами править будет, ты что ли, сопляк!? И вдруг ощетинившись, ни с того ни с сего, недобро уставясь на нас, она попутно выведала: - А вы чьи такие грамотные голубки будяте? Не из врагов ли народа каких, а?.. И тут же, ни сколь не стыдясь окружающих развязалась на всю ивановскую площадным трехэтажным матом... - Вот она семяжная психология рабства. Совсем разучились самостоятельно жить и думать. Диктатора им подавай... Без погонщика с палкой, без надзирателя с автоматом - ни шагу не ступят. И где этому быдлу постоять за себя, когда ими всю жизнь инородцы верховили: вначале скандинавы - варяги, потом триста лет татаро-монголы, замет еще триста лет чистокровные немцы, а теперь, с семнадцатого года - жидовские морды, вонючие евреи, правят и рулят... Правление варягов, татар и немцев хотя бы Великую Российскую империю создали и Элитный генофонд взрастили, а эти шмакодавки, сатанисты-христопродавцы все в распыл пустили и рай земной для себя построили гады ползучие... Скажи об этом нашему народцу дебильному, так еще и подзатыльников наподдают, - в сердцах негодуя бросил я в их адрес. - А как же тогда эти люди войну с немцами выиграли? - Я вступился за них Юсуп. - Приказом сверху, да богатой посулой, - ответил я и добавил, - пообещай ты им лет эдак через десять построить коммунизм пьянства и ничего неделанья, так она по твоему приказу Тихий океан вброд перейдут, неважно сколько из них в живых останется, нынче ведь каждый себя героем мнит. Отлично поработала пропагандистская машина над романтикой войны, над романтикой насилия. Какое им дело до всех других, харкающих кровью там на шахтах, рудниках, лесоповалах; всяк для них, кто в Гулаге сидит, что они и сами такие же подневольные бедолаги, как и их братья зэки там за колючей проволокой! или грудь в крестах, иль голова в кустах, - вот где собака зарыта. Надо в самый корень смотреть - идет сплошное оболванивание и спаивание нации, превращение повально всех в зомби, в людей-роботов, без чувств и мыслей. И вывести их из этого состояния ох, как не легко будет! Эта схватка, Юсуп, похлеще всякой войны будет!..

1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 67
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Под черной звездой - Петр Францев бесплатно.

Оставить комментарий