Венчание с бесприданницей - Анастасия Туманова

– Ещё не хватало мне думать, что скажут эти медведи из своих берлог! – вспылил Сергей. – Ты верно сказала: я князь Тоневицкий! И останусь им, что бы там ни шипели в округе! Да пусть только…

– Довольно, Сергей Станиславович, – Варя всхлипнула в последний раз, аккуратно вытерла слёзы, перевела дыхание. Долго молчала, глядя на то, как бежит по небу, пересекая солнце, стайка лохматых облачков.

Сергей ждал, тревожно глядя в её лицо. Наконец решился позвать:

– Варенька…

– Не приму я от вас никакого слова, – повернувшись и глядя в лицо молодого человека со своей обычной ясной улыбкой, сказала Варя. – Ни к чему это совсем. И вы поторопились, и я не по-божески поступила бы, коли б на слове вас поймала. Коли хотите, чтобы мы с вами впредь были друзьями…

– …то не извольте забываться, – со вздохом закончил Сергей. – Варенька, неужели ты мне окончательно отказываешь?

– Не отказываю. А прошу лишь глупостей не делать, – слегка покраснев, сказала Варя. – Вам ведь завтра уезжать, верно? Вот и поезжайте с богом служить! А когда вернётесь да ещё будет у вас охота со мной беседовать – тогда и поговорим.

– Но ты хотя бы веришь мне? – Сергей начал покрывать торопливыми поцелуями тёплую, ещё мокрую от слёз руку девушки. – Веришь, что это не каприз и не прихоть, что я люблю тебя? Варенька?

– Верю, верю, да что же вы, право… Пустите руку, Сергей Станиславович!

– Ты мне позволишь писать к тебе?

– Не позволю… Воля ваша, только это же неприлично! Как можно… И тятенька рассердится, он и так уж говорит, что… Нет уж, вы, пожалуйста, не пишите!

– Хорошо, тогда я буду вкладывать послания к тебе в письма для сестры, и Аннет с удовольствием передаст их тебе! Хотя бы на это ты дашь соизволение?

– Ох, Сергей Станиславович… Измучили вы меня! Поезжайте уже, поезжайте домой, ждут вас там…

– …и не смей больше говорить, что я люблю мужичку и холопку! – нахмурился Сергей. – Ты умна, с тобой радостно разговаривать… ты прочла столько, сколько я и не читал! Варенька, ты же сама своей цены не знаешь! Как же я тебя люблю, как буду скучать!

– И я… и я буду, – Варя вытерла вновь набежавшие слёзы и улыбнулась. – Что ж… ступайте, Сергей Станиславович!

– Лучше ты первая, – серьёзно сказал Сергей. – Не то я, право, свалюсь с лошади, потому что буду постоянно оглядываться на тебя.

– Что ж, извольте, я мигом… – Варя кинулась собирать свой мольберт. Она уже готова была кинуться в березняк, но Сергей понял её намерения, догнал, перехватил, поймал за плечи:

– Варенька! Неужто я тебя обидел, что ты так спешишь убежать от меня? Посмотри хоть на меня на прощанье! Как жаль, что ты не написала для меня собственного портрета!

Варя вздохнула. Настойчиво высвободив пальцы из рук Сергея, сказала внезапно охрипшим голосом:

– До свиданья, Сергей Станиславович. Храни вас Господь, – и без оглядки метнулась в лес.

Сергей стоял не двигаясь, провожая глазами мелькавшее между берёзами тёмное платье. Затем вздохнул, нехотя повернулся, ища взглядом своего коня… и вздрогнул от резкого недовольного голоса, послышавшегося за спиной:

– Как это мило, однако! Князь Тоневицкий валяется в ногах у крестьянской девки! Князь Тоневицкий унижается перед первой встречной хамкой! Серж, вы положительно сошли с ума!

Сергей стремительно развернулся… И не смог сдержать улыбку, увидев выбирающуюся из-под косогора кузину Александрин. Та была в роскошном бальном туалете и в белых перчатках. Но подол атласного платья был немилосердно измазан грязью, а перчатки все в зеленоватых брызгах.

– Боже правый, Александрин! Неужто вы заблудились в здешних трёх соснах?

– Я?! Как вам не стыдно, Серж! Вас ищут с самого утра! Княгиня Вера Николаевна не знает что и думать! Съехалось столько гостей, граф Бзецыньский уже трижды за утро спрашивал о вас! Аннет лежит в истерике!

– Аннет?! Позвольте вам не поверить!

– Разумеется! Разумеется, вы мне не поверите! Вы поверите бог знает кому! Этой голопятой дуре, перемазанной красками и грязью, которая уже второй месяц морочит вам голову! Из-за неё вы забыли даже о своих обязанностях хозяина дома! Вся дворня носится по окрестностям в поисках вас, а вы!..

– Зачем же вы, Александрин, приняли на себя обязанности дворни? – непринуждённо спросил Сергей. Он улыбался, но в его синих глазах блестела злая искра. – Посмотрите, во что превратился ваш туалет! Фу, все кружева перепачканы… Куда вас понесло вниз по косогору? Здесь ходить надо умеючи…

– Вы нарочно злите меня! Нарочно издеваетесь надо мной! – Из глаз Александрин брызнули слёзы. – Я помогала княгине вас искать, сбилась с ног, а вы…

– Думаю, вы сбили не ноги, а колени, – холодно заметил Сергей. – Ползая по кустам и подслушивая то, к чему не имеете никакого касания. Право, уж и не знаю, как вам объяснить, что не стоит совать свой чрезмерно длинный нос в чужие дела. Ей-богу, только одно меня радует в моём завтрашнем отъезде, – что ваша унылая физиономия больше не будет отравлять мне существование. Надеюсь, вы знаете, как вернуться отсюда в Бобовины? Как раз успеете к третьей фигуре мазурки! И будете иметь в вашем грязном платье бешеный успех!

– Как вы смеете… – ахнула Александрин, но Сергей уже не слушал её: ему на глаза попался узел, забытый Варей под старой елью.

– Варвара Трофимовна забыла свои грибы, я должен ей их отвезти! А вы возвращайтесь в имение! – Сергей подхватил узел и взлетел в седло. Глядя сверху вниз на растерянную кузину, с насмешкой посоветовал: – Держите прямо отсюда на колокольню церкви – и через час как раз будете на месте! Все будут счастливы вас вновь узреть! Я уверен, никто здесь ничего подобного не видал с февраля, когда на селе сжигали чучело Масленицы! Произведёте фурор, Александрин! Н-ну, Рогдай, пошёл!

Застоявшийся конь ударил копытами – и взял с места в галоп. Вихрем взметнулись палые листья, всадник пронёсся по косогору и исчез из виду. Александрин осталась одна. Испуганно осмотревшись, она шарахнулась в сторону от метнувшейся по стволу белки, едва удержалась на ногах, кинула взгляд на перепачканное платье, на измазанные до самого локтя перчатки… и расплакалась, зло и бессильно.

* * *

Раннее утро тронуло сукно письменного стола блёклым светом. Сидящая за столом Вера вяло провела пальцами по размытой полоске, но голова немедленно отозвалась болью, и княгиня, застонав, схватилась пальцами за виски. «Скажите на милость, что хорошего люди находят в праздниках?!» За прошедшую ночь Вера не уснула ни на минуту, голова гудела от голосов, шума, смеха, музыки, треска фейерверков и воплей Александрин. О, Александрин…

Вчера в сумерках, когда бал уже гремел вовсю и готовились пускать фейерверк, к Вере подбежала запыхавшаяся Аннет и испуганным шёпотом сообщила, что Александрин лежит у неё в комнате с истерическим припадком.