Том 19. Письма 1875-1886 - Антон Чехов

Ваш А. Чехов.

Дождь порет во все лопатки. Бррр!.. Чтобы уйти из-под этого серого облачного свода в тепло и цивилизацию Москвы, мне нужно minimum 200 руб., а в кармане один талер — только…

Весна, где ты?!*

Лейкину Н. А., 14 сентября 1885*

112. Н. А. ЛЕЙКИНУ

14 сентября 1885 г. Воскресенск.

85, IX, 14. Воскресенск.

Уважаемый Николай Александрович!

Ваше письмо получил и шлю спасибо в квадрате. Спешу ответить. Вы начинаете тем, что я не исполняю Ваших указов. Аллах керим! Буду обелять себя по пунктам:

1) Запас рассказов у меня как-то не выклевывается. Дара у меня нет ли, времени или энергии — бог ведает. Но, насколько помню, Вы к каждому № имели мои вещички. Если я в иную неделю не посылал, то только потому, что знал, что у Вас есть в запасе мой несомненно цензурный рассказ. Впрочем, по этому пункту признаю себя виновным и обещаю по прибытии в Москву посылать Вам целые транспорты.

2) Обозрение* я прекратил на время в силу Вашего редакторского указа. Ваш указ мог их и возобновить. Теперь не шлю обозрения, потому что в газетах и письмах из Москвы — сплошная пустота.

3) Подписи шлю по мере сил.

И так далее. Я всё еще на даче!! Сейчас погода великолепная = бабье лето. Журавли летят… Но все-таки пора отправляться к родным пенатам. Сегодня роковая суббота — время получения денежной почты. Пришла почта, а денег из «Пет<ербургской> газ<еты>» нет и нет! Без этих же денег мне выехать нельзя, ибо, надеясь на них, я жил по-лукулловски и натворил долгов… Во вторник вечером или, что всё равно, в среду утром придет еще денежная почта. Если и на сей раз не получу, то останусь на даче на всю зиму, что оригинально и ново… В «Газету» писал я чуть ли не 3 раза. Надоедать совестно, и потому не пишу в 4-й раз. Знай я, что она запоздает высылкой, я запросил бы не 150, а 200 (уже заработанных), и это было бы весьма кстати, так как в ожидании получки я всё вязну, вязну… по шею вязну… Но я Вам надоел своими счетами, а посему еду дальше.

О сентябре вышлю к следующей неделе*, если же у меня ничего не выйдет, то пришлю Сентябрь и Октябрь вместе, ибо они мало отличаются друг от друга — septem, octo… От Агафопода писем не имею, где Николай, не знаю… Вероятно, последний в Москве… Судя по часто появляющимся в «Будильнике» его рисункам*, он не голоден и обретается в Москве… Надо бы остепенить эту человечину, да не знаю как… Все способы уже испробовал, и ни один способ не удался. Всё дело не в выпивательстве, а в femme. Женщина! Половой инстинкт мешает работать больше, чем водка… Пойдет слабый человек к бабе, завалится в ее перину и лежит с ней, пока рези в пахах не начнутся… Николаева баба — это жирный кусок мяса, любящий выпить и закусить… Перед coitus всегда пьет и ест, и любовнику трудно удержаться, чтобы самому не выпить и не закусить пикулей (у них всегда пикули!).

Агафопода тоже крутит баба… Когда эти две бабы отстанут, чёрт их знает! Кстати, как поживает Л. И. Пальмин? Я его уже ½ года не видел. Если будете писать ему, то поклонитесь от меня.

Больные лезут ко мне и надоедают. За всё лето перебывало их у меня несколько сотен, а заработал я всего 1 рубль.

Гонорар от «Осколков» получил. О если бы скорее получить из «П<етербургской> г<азеты>»! Непонятная, ей-богу, медленность… Написали бы, что не вышлют скоро, так я, быть может, стал бы измышлять способы, как мне вывернуться. Я посылал в «Газету» счет.

Налимы ловятся великолепно… За сим, в надежде на вышеписанную середу, пребываю

А. Чехов.

Лейкину Н. А., 24 или 25 сентября 1885*

113. Н. А. ЛЕЙКИНУ

24 или 25 сентября 1885 г. Москва.

Уважаемый Николай Александрович!

Простите, что пишу на обрывке: другой бумаги нет, а послать в лавочку некого. Я уже в Москве. Спасибо за Ваши советы*. Воспользовался ими и буду пользоваться. Спасибо и за хлопоты*, которые причинили Вам мои нервы. Мои балбесы еще не нашли новой квартиры, и я продолжаю жить на старой.

Вероятно, переберусь за Москву-реку, где уже наклевывается квартира. Не знаю, как быть мне с журналом… Нумера, которые приходят теперь в Воскр<есенск>, я получаю здесь на Сретенке, ибо подал в тамошнем почтамте заявление.

Худекову счет послан. По приезде нашел у себя на столе письмо Пальмина. Вечно он ютится около Смоленского рынка — скучнейшее место Москвы…

Завтра сажусь за усердную работу. Был у меня Гиляй и жаловался, что Вы его не печатаете. Из этого человечины вырабатывается великолепнейший репортер.

В Москве ничего нового.

Прощайте и будьте здоровы. Кстати о здоровье: ужасно много больных в Москве! Все похудели, побледнели, как-то осунулись, точно страшный суд предчувствуют. Пробыл я на даче только 4½ мес<яца>, а воротившись, многих в живых на застал… Чёрт знает что!

Боятся холеры, чудаки, а не видят, что из каждой тысячи умирает 40 — это хуже всякой эпидемии… Не хотят также видеть поразительной детской смертности, истощающей человека пуще всяких войн, трусов, наводнений, сифилисов… Впрочем, и так далее, а то надоем…

Ваш А. Чехов.

Чехову М. М., 25 сентября 1885*

114. М. М. ЧЕХОВУ

25 сентября 1885 г. Москва.:

85, IX, 25.

Дорогой Миша!

Я воротился в Москву. Если у вас не раздумали посылать ко мне мальчиков лечиться*, то я к услугам И<вана> Е<горовича>. Принимаю от утра до обеда, т. е. от 10 до 2-х. Если же раздумали, то уведомь. В случае перемены жительства* или часов приема своевременно уведомлю

Как живешь и как твое здоровье? Большое удовольствие доставил бы, если бы вспомнил о нашем существовании и пришел бы провести вечерок. Кланяюсь и жму руку.

Твой А. Чехов.

Лейкину Н. А., 30 сентября 1885*

115. Н. А. ЛЕЙКИНУ

30 сентября 1885 г. Москва.

85, IX, 30. Понед.

Уважаемый Николай Александрович!

Получил Ваше письмо с корректурой моего злополучного рассказа*…Судьбы цензорские неисповедимы! Покорный Вашему совету, шлю изгнанника в «П<етербургскую> г<азету>»*.

Посылаю Вам: a) «Осколки моск<овской> жизни».* Как бы ни было, хоть с грехом пополам, но писать их буду и, вероятно, чаще, чем раз в м<еся>ц. Дело в том, что они читаются и перепечатываются. Обыкновенно, у меня воспевается то, что прозевывается или недоступно для «Буд<ильника>» и «Развл<ечения>», и, таким образом, благодаря моему обозрению и тому, что половина осколочных столбов — кровные москвичи, «Осколки» идут за московский журнал. Будь в Москве художник-юморист, к<ото>рый рисовал бы для Вас моск<овскую> жизнь, тогда бы еще лучше было. Вы как-то говорили мне, что в Москве розничная прод<ажа> «Оск<олков>» стоит на точке замерзания. Может быть, но зато «Осколков» в Москве выходит больше, чем «Буд<ильника>» и «Развл<ечения>»! b) Рассказ*. c) Стихи Гиляровского. Та неприятная штука, о к<ото>рой Вы писали*, есть, конечно, недоразумение. Г<иляровски>й человек порядочный, вышколенный «Русскими ведомостями», обеспеченный… Имея около 300 р. в м<еся>ц, едва ли он стал бы фальшивить из-за рубля! Это верно… Я его знаю… Что он шлет Вам дребедень, это понятно: занят день и ночь, а работать в «Оск<олках>» хочется. Вообще сотрудник он полезный, если не теперь, то в будущем. d) Есть в Москве юнец, некий Родион Менделевич, человечек забитый, голодающий, представляющий собой нечто бесформенное и неопределенное; не то он аптекарь, не то портной… Прочитывая всю московскую чепуху, я наскакивал на его стихи, которые сильно выделялись из пестрой братии: и свежи, и гладки, и коротки… Попадались такие, что хоть на музыку перекладывай… Помня Вашу заповедь — вербовать сотрудников для «Осколков», я по приезде в Москву отыскал этого Родиона и предложил ему послать пробу пера к Вам… Он страшно обрадовался, обалдел, и в один день накатал чуть ли не 10 штук и принес мне. Накатал он сплеча, а потому (насколько я смыслю) добрая половина их никуда не годится. Есть 2–3 стишка, которые, несомненно, годны. По первому присылу не судите о нем.

О сентябре* (я ранее писал уже Вам) напишу купно с октябрем*. Подписей — увы! — нет в моих мозгах! Политические темы только тогда не скучны и не сухи, когда в них затрогивается сама Русь, ее ошибки. Отчего Вы для передовицы не хотите воспользоваться процессом Мироновича?* Почему не посмеяться над следствием, над экспертами, фатящими, допрашивающими свидетелей, требующими эффекта ради вырытия покойницы, над защитой и ее претензиями (водолазы, наприм<ер>) и проч.? Если что надумаю, то не буду ждать понедельника, а пошлю среди недели. А пока будьте здоровы.