Научи меня жить - Елена Филипповна Архипова

замялась, подыскивая слово.

– Ревностно оберегающая, – подсказала Владислава подходящее определение и усмехнулась.

– В точку! – кивнула Нина. – Ему ведь всего 7 годков было, когда их родители погибли, а Эльзе аккурат 18 исполнилось. Она только-только поступила в свой мединститут, но опеку ей над братом не дали. Тетка нарисовалась. Родная сестра их отца. Они в глаза ее никогда не видели. Та еще стервь, как Эльза рассказывала. Своих детей у тетки не было, она и племянникам не очень обрадовалась, а малолетнему пацану так и подавно. Сама ж, поди-ка, помнишь, какие они в этом возрасте.

– Да, мой сын тоже чудил. Родной, единственный, а тоже иногда руки к ремню тянулись, – согласилась Владислава и грустно улыбнулась.

– Вот-вот! А у тетушки руки не только к нему тянулись, а и держали этот самый ремень не выпуская. Да не один раз! – Нина вздохнула. – Эльза говорит, что не сразу узнала о том, что тетка бьет пацана. Герберт всегда таким закрытым был. Умный, башковитый, учился на одни пятерки, а по поведению сплошные «неуды».

– И это нам знакомо! – усмехнулась Владислава кивнув.

– Эльза говорит, что пыталась забрать брата, когда узнала о побоях. Да только куда? В студенческую общагу? Кто ж ей даст? У тетки-то своя отдельная квартира была, она там вроде даже заслуженный учитель была, что ли. Тогда Эльза пригрозила тетке в полицию пойти, заявление на нее написать, в газету сообщить, ну та только после этого и поутихла. Испугалась огласки. Но видно, нашла она другие методы воспитания. Не знаю. Знаю только, что на могилу к тетке Герберт не ездит и о детстве своем не вспоминает. Никогда.

Владислава молча кивнула и сделала глоток вина. Потом вдруг достала телефон из сумки и, покопавшись в нем, повернула к Нине со словами:

– Это мой сын и внучка.

– Ой, а внучка на тебя похожа! – заулыбалась Нина, увидев фото в телефоне.

– Да, похожа, – Владислава грустно улыбнулась, – два раза всего ее на руках держала. Сын не принял нашего с мужем развода. Не захотел. Встал вдруг на сторону отца.

Владислава замолчала, молчала и Нина, уважая ее. Потом все-таки протянула руку, погладила ладонь Влады и тихо проговорила:

– Влада, ты расскажи, отпусти боль. Легче будет. Ты ж знаешь, что у меня и нет никого, с кем бы я могла поделиться. Тебе вот о Герберте рассказала только для того, чтоб ты на сестру его не обижалась.

Владислава сделала глоток вина, кивнула явно своим мыслям, и произнесла:

– Знаешь, наверное, ты права. Надо уже отпустить…

Глава 19

– Что ж, Нина, слушай. Для этого вернемся на 3,5 года тому назад:

– Доброе утро! – муж вошел на кухню хмурым и невыспавшимся.

– Доброе, – Владислава кивнула и поставила перед мужем тарелку с кашей.

Глупо? Как можно варить кашу тому, кто тебя предал? Варила она в тот день кашу больше для собственного успокоения, ведь всем известно, что привычные дела и действия успокаивают. Каша, кофе – это все было из разряда привычных дел.

Виктор машинально кивнул, сел на свое место и тут увидел свой телефон – он лежал на столе.

– Ты копалась в моем телефоне? – он взял его в руки, разблокировал и совершенно точно увидел сейчас то сообщение, что прочла Владислава.

– Не копалась, а прочла только сообщения от Игоря, того, что у тебя записан, как микроскоп, – Владислава произнесла это и усмехнулась.

Муж, услышав это, побелел и повторил свой вопрос, добавив угрозы:

– Владислава, ты копалась в моем телефоне?

– Если тебе так проще, то да! Копалась! И не заставляй меня сейчас оправдываться! Ты спину свою видел, музчина? Или ты у нас лутший из львов? Да, точно. Лев! У тебя же там львица Дашулька.

– Ты. Копалась. В моем. Телефоне! – Виктор произнес это, разделяя слова паузами.

– Вить, у тебя заело пластинку? Сбой в программе? Не копалась я в твоем телефоне. Одного сообщения от львицы Дашульки, знаешь ли, хватило! Школу эта львица совсем не посещала? Говорит она так же безграмотно, как и пишет? Хотя, о чем это я? Вы же, наверное, не говорите с ней, вам некогда!

– Владислава! Ты копалась… Как ты могла?

– Что? Как Я могла? – Владислава выделила местоимение интонацией и замерла, пытаясь осознать то, что сейчас происходит.

– Я всегда считал, что ты выше этого! Ты не твоя толстозадая подруга Маринка! Как же я в тебе, оказывается, ошибался!

– Вить, ты сейчас пытаешься переложить с больной головы на здоровую. Изменил мне ты, а виновата почему-то я! – Владислава вздохнула.

– Как ты могла залезть в мой телефон? Не ты ли всегда говорила, что у каждого есть личное пространство? И сама же залезаешь в мое! – продолжал муж гнуть свою линию.

Виктор кричал что-то еще, а Владислава слушала и ловила себя на мысли, что это какой-то страшный сон. Это не с ними сейчас происходит, не с ней. Слушать крики мужа стало невыносимо, и она вышла из кухни. Но Виктор пошел за ней и в гостиную.

– Я думал, что мы доверяем друг другу! А ты ведешь себя как закомплексованная стареющая дура! Как я могу после этого жить с тобой? Спать в одной постели? Владислава, как? Не уходи от ответа, когда я с тобой разговариваю! Скажи мне, моя правильная во всех смыслах жена, о какой совместной жизни может идти речь, когда нет доверия?

– Вить, ты сейчас серьезно? – Владислава смотрела на мужа, и в голове у нее не укладывалось происходящее. – Это у тебя ко мне нет доверия?

– А как я могу доверять тебе после того, что ты сделала?

Владислава смотрела на мужа и пыталась понять, увидеть в его лице что-то. Что именно она хотела увидеть на лице человека, с которым было прожито почти четверть века, какую из эмоций? Владислава, пожалуй, и сама этого не понимала, как не понимала она и того, что муж ведь искренне верит в то, что сейчас говорит.

– Нет, это сюрреализм какой-то, честное слово! Витя, да ты слышишь ли себя?

– А