Белым по черному (СИ) - Даниленко Жанна

— Тогда иди на занятие, я тебя здесь подожду.

Она пожала плечами и, отворив здоровущую дверь в зал, исчезла за ней.

Миша глянул на часы. Ему больше часа предстояло простоять вот тут, подпирая стенку, но уходить он никуда не собирался. Подошёл к окну, бросил перчатки на подоконник, расстегнул пальто и тупо стал разглядывать прохожих.

Прошло буквально несколько минут, как дверь снова отворилась, выпуская Людмилу Воронину.

— Михаил Александрович, здравствуйте, я тут спросить хотела.

— О чём, Людмила?

— Оля сказала, что мы помирились?

Он искренне удивился.

— Нет, не говорила. А почему это для меня должно быть важно?

— Ну, она должна была попросить вас разузнать о моём отце.

— Зачем? Людмила, я не стану ничего узнавать. К вашему появлению на свет я не имею никакого отношения. Думаю, что вы у своей матери уже спрашивали?

— Она не говорит.

— Значит, так надо. Это её право.

Люда сверкнула глазами, а её лицо исказило гневом.

— Мне необходимо это знать, он должен ответить за всё!

— За что? Секс, как я понимаю, был по обоюдному согласию. А все остальные вопросы решили ваша мать и ваш отец. Да и возможность узнать что-то о событиях девятнадцатилетней давности минимальна, так что даже если бы я очень хотел, то всё равно бы не помог. Возвращайтесь на занятие, у вас там тема важная.

После ухода Людмилы на душе остался неприятный осадок. Но размышлять о тайнах её рождения Михаил не собирался. Плохо, что она снова около Оли крутится, а остальное — мелочи. Подумал, что обратиться к прессе, таким образом отмстив ему, вполне в стиле Людмилы. Набрал Виктора и сообщил о своих подозрениях.

Пока ждал, ощутил на себе плоды популярности. К нему подошла пожилая женщина с ведром и шваброй и спросила:

— Внешность у вас знакомая, а где видела — не припомню. Вы модель или артист?

Михаил рассмеялся, ради такого точно стоило бронежилет надевать.

— Не то и не другое, видимо, похож на кого-то.

— И не говорите, но красивый такой, как артист прямо. — Женщина ещё раз оценивающе глянула на Мишу и продолжила свой путь.

У него затекла спина от долгого стояния на одном месте, но ровно в два из зала пошли студенты, некоторые косились в его сторону, девчонки хихикали, переговариваясь друг с другом. Наконец рядом с ним оказалась Оля с пакетом и всё с той же тяжеленной сумкой.

— Говори, — предложила она.

Он забрал у неё сумку.

— Пойдём к машине. Объясни, почему ты снова в короткой юбке? Оля, ты же на неприятности нарываешься!

Михаил пытался одёрнуть себя мысленно и не возмущаться по поводу внешнего вида девушки, но у него не получалось. Вон сколько парней вокруг и преподавателей тоже, и все на её ноги смотрят.

— Миш, самая большая неприятность в моей жизни — это ты, — услышал он её ответ. — Зачем мы идём к машине?

— Оленька, у тебя всё нормально? — Их догнала ассистент, которая выставила его за дверь. Она задавала вопрос, подозрительно глядя на Михаила.

— Да, всё в порядке, не беспокойтесь, — ответила Оля, а потом обратилась к Мише: — Ты так не вяжешься с этим местом. И вообще, что девчонки подумают! А потом, Миша, ты в журналах звездишь с какой-то красоткой. Она утверждает, что у вас отношения давние. Как ты можешь так поступать?! Я же люблю тебя!

Он развернул Олю лицом к себе. Взял её за плечи и смотрел прямо в глаза.

— А я тебя люблю, и нет у меня кроме тебя никаких красоток. Поехали домой, Заяц, там поговорим.

Глава 24

Слёзы стояли слишком близко и собирались пролиться на глазах у родителей. А этого точно надо избежать. Оля знала, что Михаил прилетел ещё вчера, но не приехал к ней. Значит, она всё правильно подумала про другую женщину в его жизни и не зря поставила жирную точку в их отношениях. Ещё бы это всё пережить так, чтобы никто из домочадцев не догадался. Несмотря на Мишино предательство, Оле всё так же хотелось защитить его от негатива родителей. Как жаль, что он больше никогда не придёт и она его не увидит, не прижмётся к мужскому телу, не посмотрит ему в глаза, не поцелует и не услышит голоса. Всё, что осталось у неё от их отношений — только плюшевый мишка и заяц в юбочке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Оля, — услышала она голос отца, — сколько копаться можно? Я всё равно не уйду, пока ты не поешь. Давай быстро собирайся, довезу до универа, нам с тобой сегодня по пути.

Оля умылась холодной водой, но глаза всё равно оставались красными. Тогда она, недолго думая, закапала в них нафазолин, а потом накрасила ресницы. Тушь водостойкая, от слёз не потечёт.

На столе её уже ждал кофе, а на тарелочке красовались бутерброды с красной икрой.

— Оля, — спросила мама, накрыв своей рукой руку дочери, — можно я несколько баночек икры отложу до приезда Кости?

— Конечно можно, что ты спрашиваешь-то, делай как знаешь, — ответила Оля.

— Что с настроением, дочь? — спросил отец, с осуждением глянув на жену.

— Нет, ничего. Всё нормально.

— Миша когда приезжает? — невзначай спросил он.

— Вчера должен был. — Голос предательски дрогнул.

— Понятно. — Сергей Владимирович прекратил расспросы. — На выходных сходим купим тебе смартфон. Номер будешь восстанавливать или хочешь новый?

— Серёжа, думаю, что Миша купит Оленьке айфон гораздо раньше выходных, — произнесла мать.

— Марина! — Отец стукнул ладонью по столу. — Ну что ж ты сухая такая! Или все мысли только о Косте? Ты не видишь, что происходит, ты не понимаешь? Ты свои слёзы забыла, которые в молодости лила?

Оля, чтобы и её не втянули в неприятный и болезненный разговор, старательно жевала бутерброды. А когда тарелка оказалась пустой, схватила банан.

— Ты нам ничего рассказать не хочешь? — спросила её мать.

— Нет, у меня всё нормально. Поехали, папа. — Оля встала из-за стола, вернулась в комнату за сумкой с учебниками и тетрадями, затем вышла в коридор, обулась и накинула курточку, после чего они с отцом спустились вниз. У машины отец остановился, приобнял Олю за плечи и с сожалением в голосе произнёс:

— Мама не была такой до болезни. Она сильно изменилась. Прости её, дочь.

— Я её другой и не знала. Папа, я очень рада, что она с нами, пусть немного отстранённая, зато живая.

По дороге решилась спросить.

— Папа, а у тебя любовница есть?

— Нет, Котёнок. Почему спрашиваешь?

— Ну, с мамой, мне кажется, у тебя давно ничего нет в интимном плане.

— Да, ты права. Но, видишь ли, женщина может говорить, что встречается с мужчиной для здоровья, просто так, и не строит на него никаких планов. Но это неправда. Если она любит, то мечтает с ним быть всегда. Получается, что, соглашаясь на такие отношения, она приносит себя в жертву. Так нельзя поступать с женщинами. А я всегда знал, что не оставлю Марину и вас тоже. Зачем обманывать чьи-то ожидания. Да и свою вину в маминой болезни отрицать я не могу.

— Самая большая вина всё-таки моя. Костя не простил, вот и уехал.

— Не говори глупостей, Костя сбежал от матери и её патологической гиперопеки. Она же шагу ему не давала сделать. Он хороший парень. А то, что тебя обижал, так он был ребёнком неразумным. Ты мне лучше скажи, что у тебя с Мишей? Поссорились?

— Я вспылила, придумала всякое, пока ждала. Прессы начиталась.

— Понял, а смартфон оказался жертвой пыла? — Сергей Владимирович расхохотался. — Так номер отставляешь или меняем?

— До выходных время есть — решу.

Подъехав к университету, отец поцеловал дочь и отправил на занятия, а сам отправился на кафедру топографической анатомии.

Оля вошла в зал, где должно проходить занятие, заняла своё место, надела халат и спрятала волосы под колпак. Достала атлас и тетрадь, положила на стол и включилась в учебный процесс. Всё равно до вечера ничего она от Миши не услышит. Слёзы опять стали комком в горле, но девчонки из группы отвлекли от грустных мыслей. Плакать и расстраиваться на занятиях никак нельзя. Осталось пару месяцев до конца года, а она одна из лучших студенток на курсе — надо держать марку, не опозорить папу и Диму. Не до личного ей сейчас. И вообще, ещё не вечер. Утро только. Значит, Миша на работе. А работа для Миши всегда на первом месте — это Оля уже поняла. Значит, ждать, что он сорвётся и приедет к ней сейчас — глупо.