Трофей для Альфы врага (СИ) - Вероника Веритас

от меня. Я — проблема. Я — язва в здоровом теле нашей стаи. Так сделай это. Смерть будет лучше, чем на всю жизнь оказаться замужем за Грегори Лайтфулом!

После этих слов дед все же сложил газету и отложил ее в сторону. В доме стукнула дверь, и я почувствовала, как за моей спиной кто-то появился, но не собиралась оборачиваться. Лишь продолжала упрямо смотреть на деда.

Тот, не выпуская изо рта трубку, поднял ружье и осмотрел его.

— Ты думаешь, твоя смерть может что-то исправить? — спросил он сухо.

— Да! По крайней мере, я больше никогда не причиню вред никому из стаи! И никогда больше не опозорю наш род. Тебе больше не о чем будет волноваться… лэр.

Язык не повернулся назвать его “дедушкой”, хотя сейчас, на пороге смерти, в памяти начали всплывать образы из детства, когда мы с Кайли проводили с ним время. И я любила вечера и прогулки с ним. Но с тех пор… отчего-то он возненавидел меня. Если бы только знать, за что! Тогда, возможно, я могла бы упокоиться с миром.

— Я уже говорил тебе, Эмбер, — дед встал, крепко удерживая в руке ружье. — Одна смерть не искупит другой.

— Зато других больше не будет, — с трудом проговорила я. — Ты собирался избавиться от меня, когда отправил одну в избу, без оружия, без защиты. Ты пытался избавиться от меня, когда выдавал замуж без соблюдения сроков и правил, лишь бы снять с семьи нависшее над нами клеймо позора. Так сделай же это сейчас! Сам! Своими руками!

Дед медленно вскинул ружье, и я услышала, как позади кто-то испуганно вскрикнул женским голосом.

— Нет! — дядя Джаред встал между мной и дедом. — Она — такое же дитя Луны, как и мы все! В том, что случилось с Карлосом, нет ее вины!

— От меня отказался муж! — прокричала я, едва сдерживаясь, чтобы не зарыдать. — Я навсегда останусь клеймом на нашей семье!

— В этом нет ее вины! — дядя Джаред продолжал загораживать меня. — Если уж вы ищете виноватого, то Карлос сделал то, из-за чего это все случилось! И он поплатился! Он сделал то, что должен!

Дедушка кашлянул.

— Пути назад уже нет. Сделанного не воротишь. Я сделал все, что было возможно, чтобы будущее Эмбер было чистым и безмятежным. Но если смерть ей милее, то кто я такой, чтобы решать за нее.

— Что здесь происходит? — раздался строгий голос, от которого у меня дрогнуло сердце.

— Ларс?.. — обернулась я — и тут раздался выстрел.

Мужчина, который за одну ночь превратил мою жизнь в кошмар, покачнулся.

— Эмбер? — его глаза распахнулись, когда он меня узнал. А меня внезапно пронзил настоящий ужас, которого я не испытывала даже перед лицом собственной смерти — на белой рубашке Ларсона начало расплываться алое пятно. Пуля, что предназначалась мне, пробила грудь моей истинной пары.

Но вместо того, чтобы броситься к нему, я молча наблюдала, как бледнело лицо моего мужа. Ноги будто приросли к полу, и я не могла сдвинуться с места.

Что он здесь забыл? Зачем пришел? И почему при виде меня удивился так, будто не ожидал уже увидеть живой? Неужели он все же вернулся в домик? Но Натан Соул позаботился о том, чтобы меня сочли погибшей.

Из оцепенения меня вывел звук передернутого затвора. Пустая гильза со стуком упала на пол, и я невольно засмотрелась, как она покатилась по деревянному настилу веранды. А дед в это время снова прицелился. На этот раз в голову Ларса.

— По какому праву ты явился в мой дом и требуешь от меня ответа, щенок? — убийственно-спокойным голосом спросил дед.

А я вспомнила, как он учил меня встречать незваных гостей: выстрелить, перезарядить, еще раз выстрелить, и уже потом задавать вопросы. Если останется, кому на них отвечать. Ларс рисковал проститься с жизнью до того, как озвучит цель своего визита. Медовые глаза затуманились от боли и, снова покачнувшись, мужчина рухнул на колени. Крови было так много, что она частыми каплями стучала по полу. Я почувствовала резкий металлический запах, который смешивался с вонью порохового дыма, и во рту внезапно стало тесно от того, что мои клыки увеличились.

— Я пришел рассказать тебе правду, Орион Бейл, — странным образом Ларс еще не потерял сознание, хотя выглядел так, будто в любой момент готов был это сделать. На звук выстрела со всего дома сбежались мои родственники, и до меня донесся пронзительный крик Кайли.

— Альфа Вальдр, — заскулила она и бросилась к нему.

— Кайли! — резкий окрик деда заставил его остановиться. — Все пошли вон отсюда!

В отличие от меня, моим близким было что терять, и они один за другим ретировались, тихо переговариваясь между собой. Как будто в нашем доме только что не пристрелили другого оборотня, нарушив тем самым древний закон.

Кажется, до деда тоже дошло, чем все может обернуться. Под пристальным взглядом своего друга Грегори, который, конечно, тоже явился на звук выстрела, он опустил оружие.

— Эмбер, помоги ему, — прозвучал приказ.

Но я все так же стояла на месте, не в силах пошевелиться.

В ушах все еще звенело от оглушительного выстрела, который прозвучал слишком близко и слишком внезапно.

— Эмбер! — снова прикрикнул дед, и на этот раз взведенная внутри меня пружина распрямилась. Я подошла к Ларсону, который так и не отвел от меня взгляда. Как будто ему действительно было не все равно, что со мной стало после того, как он покинул лесную избушку.

Но мое сердце с тех пор как будто покрылось прочной скорлупой. И никто больше не смог бы проникнуть внутрь и поселиться там. А ростки моих чувств к мужу, что начали неуверенно пробиваться в день нашей свадьбы, были безжалостно растоптаны.

— Эмбер, — сорвался с губ оборотня протяжный вздох.

— Молчи, — приказала я. И он на удивление послушался. В медовых глазах застыло смирение, как будто он принял эту пулю, как свое наказание.

Я начала расстегивать на нем рубашку, чтобы оценить ранение. Крови было так много, что спустя мгновение мои руки полностью были покрыты ею.

Думала ли я, что месть свершится столь скоро? Нет. Хотела ли этого? Я будто со стороны наблюдала за своими действиями. Сорвала рубашку с мужского тела и прижала рану. Я не обладала знаниями в медицине, но догадывалась, что дед был хорошим охотником. Если бы он хотел убить, он бы это сделал. А значит, Ларсон Вальдр выживет, но, без сомнения, ответит за тот позор, которым по его милости покрылся наш род.

В какой-то момент веранда