Л 5 (СИ) - Малыгин Владимир

Погода на этот раз, по словам нашего старпома, походу благоприятствовала и ровно через десять суток мы пришвартовались к причалу Гамбурга. Дальше мне предстоит добираться до Берлина поездом. Задерживаться нигде не стал. Единственное, так пока было время до отхода поезда, посетил парикмахерскую и привёл свой внешний вид в порядок. И костюм поменял в магазине готового платья. Деньги? Деньги у меня теперь были. Вот документы имелись только ирландские. Поэтому ни о каком посещении банка и речи не могло быть. Спасибо моим боевым друзьям за помощь и поддержку. Мистер Конноли о вознаграждении походатайствовал лично. Отказываться я не стал, мне ещё вон сколько до дома добираться.

Ну а в самом Берлине пришлось пробиваться к кайзеру. Вот когда пожалел, что сразу об этом не подумал и никакой бумажки подходящей заблаговременно не выпросил. А без соответствующей бумажки, пропуска, никто и близко ко дворцу не подпускает. Казалось бы, ну не приняли сразу и ладно. Не мне же лично всё это нужно? Ну и развернулся бы я и прочь пошёл. Ведь до вокзала-то рукой подать. Сел бы на Варшавский поезд и поехал бы в сторону Питера, но ведь нет, сознательность проявил. Решил не отступать и добиться-таки своего. А всё почему? Да потому, что чувствовал же, что не простое письмо мне кайзер передать предлагал.

Так что помучился немного, но добился-таки своего, принял меня Вильгельм. Только сильно удивился такому моему появлению в Берлине. Они-то ждали от меня очередного триумфального прилёта, как всегда, а я поездом приехал. Как все.

В первый же день ничего не решилось. Зря я думал, что вот просто так приду, появлюсь, заберу письмишко и поеду себе спокойно дальше медленным железнодорожным ходом. Как бы не так! Старина Вилли на моём появлении в Берлине решил для себя немного политических дивидендов заработать и быстренько подсуетился. И это, казалось бы, простейшее действо в целое представление превратил. А уж прессы-то нагнали, только держись. Вспышками ослепили, особенно в тот самый момент, когда он одной рукой мою руку пожимал, а второй в это время конверт запечатанный протягивал. Сургучными печатями к камерам развёрнутый. Да ещё и речь минут на десять перед прессой задвинул о вновь налаживающихся отношениях с Россией. Пришлось соответствовать моменту и ответную речь говорить. Вот тогда-то я и вспомнил о замечательных словах Александра-освободителя. Это когда он говорил, что у России есть только два настоящих союзника — армия и флот. А теперь вот появляется возможность приобрести ещё одного, настоящего, в лице Германии… Которая не станет русскими руками каштаны из огня таскать, как это делали все остальные, прежние…

Понравились, похоже, журналистам мои слова. Ишь как фотовспышками зафырчали, карандашами застрочили. Хорошо хоть с вопросами никто приставать не рискнул. Похоже, разрешения на подобные действия никто журналистской братии не дал. На моё счастье. А то порвали бы на клочки.

И уехать мне сразу не дали после завершения встречи на высоком, так сказать, уровне. Кайзер задержал, решил личный подарок сделать.

Ну, да, как же, подарок. Да это он просто хотел, чтобы его послание поскорее до Петрограда добралось. Потому-то и подарил с барского плеча новый самолёт.

А вот дальше уже точно никаких задержек не было. Лишь притормозили с вылетом на час по весьма уважительной причине нанесения российских опознавательных знаков на крылья и киль. И тоже деньгами в дорогу снабдили. Небольшими. По сумме на командировочные похоже. Как оформили, интересно? И даже соответствующую бумагу с особыми полномочиями выдали. Ну, чтобы все встречные оказывали мне помощь и так далее и тому подобное…

Я уже было обрадовался такому “вездеходу”, да на срок действия посмотрел. Облом-с. Всего неделю эта бумаженция действовать будет. А потом всё…

Зато пока знаки на крыльях малевали, я тоже без дела не сидел, и успел хоть и мельком, но инструкцию по лётной эксплуатации всю целиком пролистать и основное для себя вычленить.

В общем, до Петрограда я за день не долетел, хотя на этом самолёте и скорость была повыше, и дальность полёта побольше. Тупо устал. Первую посадку сделал в Кёнигсберге, где дозаправился, отмахнулся от вопросов враз откуда-то набежавших знакомых и кое-как отбился от цепких лап контрразведки. Время-то и потерял. Ну и настроение мне здесь сильно испортили.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Оказывается, я на своей Родине в розыске нахожусь. Как перебежчик… Это я-то!? Ужас какой-то… И в Кёнигсберге меня контрразведка отпустила лишь по той причине, это я так догадываюсь, что успели они оперативно связаться со столицей, доложить обо мне и о моей функции курьера с посланием и получить указания не препятствовать вылету. Ну и присмотреть заодно, чем это я буду в городе заниматься, с кем встречаться…

Да ничем! И ни с кем! Отсыпаться я буду после напряжённого перелёта и после пусть и короткого, но всё-таки допроса. Ну не разговором же подобную нервотрёпку считать? Особенно если учесть, какими новостями меня Родина встретила…

Вдобавок и сам перелёт сюда был тоже не из простых. Всё-таки взлетел я на этом самолёте в первый раз. Машина в управлении пусть и обычная, и вроде бы как ничего особенного из себя не представляет, но дальность полёта… Несколько непривычно. Летишь и всё время думаешь, что вот-вот топливо закончится. И всё время на указатель поглядываешь, да по его стёклышку пальцем постукиваешь. А не залипла ли на мою беду тоненькая приборная стрелочка?

Зато после посещения контрразведки больше никаких проблем ни с дозаправкой, ни с размещением по всему маршруту у меня не было.

На следующий день был перелёт до Риги, ещё одна дозаправка и следующий короткий этап до Пскова. Где я и заночевал в очередной раз. И уже утром, привычно отмахиваясь от знакомых и от предложений остаться ещё хоть на часок и дорассказать о своих новых похождениях, наконец-то вылетел в столицу.

Садился на своём заводском аэродроме. Где меня уже поджидали служивые люди в голубых мундирах. Ну надо же! А я даже соскучиться по ним не успел… Хорошо хоть из кабины сразу не выволокли. Дождались, пока сам вылезу. Только после этого предложили, правда очень вежливо, проехать с ними. Только что и успел кивнуть головой как раз подъехавшему на автомобиле Игорю. Даже словом перемолвиться не позволили…

Послание Вильгельма забрали сразу же. И после этого мурыжили меня допросами целых два дня. После чего оставили в покое ещё на трое суток. Кормили, правда, хорошо. Так понимаю, из ресторана еду привозили. К слову говоря, относились, в общем-то, неплохо. Ну а то, что допросами мучили, так и тут всё понятно. Служба у них такая. Да и разобраться с моими похождениями нужно. Особенно с очередным похищением. Про Германию и Вильгельма вообще говорить не надо, и так всё понятно.

Через неделю выпустили. Лично Батюшин Николай Степанович дверь в камеру отворил и освободил, пригласил на выход. А он-то тут при чём? Откровенно говоря, я больше Владимира Фёдоровича ожидал увидеть. Ну, Батюшин так Батюшин.

Без долгих разговоров Его Высокопревосходительство вывел меня из подвала, дал пару часов на приведение внешнего вида в порядок, определил последующее место встречи и вернулся в здание, скрылся за тяжёлыми дубовыми дверями.

А деньги? Мой мысленный вопль и крик души прошёл втуне и остался никем не услышанный. Костюмчик, когда-то новый, за эти несколько непростых дней пришёл в полную негодность, щетина на морде лица тоже отросла и уже даже не колется, даже небольшая бородка успела закучерявиться. Слов нет. Обычных. Все только матерные…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Хорошо хоть умудрился быстро извозчика выловить. Ну и поехал назад, на завод. Теперь бы ещё застать на месте Игоря, а то кто же будет за меня расплачиваться?

Успел я в назначенное время уложиться. Вот только никуда не поехал, остался на заводе. Мне же только время определили. А место встречи нет. Поэтому сижу у себя в кабинете и ни гу-гу. Пусть сами приезжают…

Николай Степанович сначала позвонил, и только после этого самолично приехал, отвёз меня к Николаю в Царское Село. Это я по ходу поездки понял, куда именно мы едем. И к кому. Генерал-то всё время словно партизан молчал. Как-то нехорошо меня на Родине встречают. А ведь я даже с Лизой не успел повидаться. Наверняка ведь слухи о моём возвращении до неё уже дошли. И что она теперь обо мне подумает? М-дя… Задница кругом… Большая…