Деревянный венец. Том 2 (СИ) - Веденеева Валерия

— А вы бы бросили, если бы знали?

— Конечно, — сказал Истениус и задумался. — Может быть. Вероятно бросил бы, хотя точно не скажу. Видишь ли, твой отец убил моего отца.

Альмар сглотнул.

— Простите.

— Ты тут не при чем, но долг крови, сам понимаешь. И твой отец тоже понимает.

— Он же пообещал вас не убивать!

Истениус вновь чуть улыбнулся.

— Ну да, — сказал мягко, — да, конечно, пообещал. Все будет хорошо, Альмар, не беспокойся.

* * *

Тонгил явился только на третий день заточения Истена. Хотя Истен не сказал бы, что скучал по нему. Все это время он вдоволь ел, пил, спал, а в короткие часы бодрствования просто смотрел на небо, рассеянно мечтая о несбыточном — его тело, отдавшее все силы на преодоление Пустыни, восстанавливалось, а разум словно заснул. Проснулся только один раз, на время короткого визита Альмара, и заснул снова. А теперь вот пришлось пробудиться по-настоящему.

Во внешнем виде Тонгила ничто не выдавало тот факт, что он узурпировал власть в стране и принял титул императора. Ни короны, ни даже простого обруча он не носил, да и одет был подчеркнуто неброско.

— Собираешься ввести в правило благородную простоту? — поинтересовался Истен лениво. — Придворные взвоют, если лишишь их любимых цацок и сведешь на нет все их потуги в моде.

— Тебя это сейчас волнует? — Тонгил удивленно вскинул брови. — Не собственная жизнь?

— Собственная жизнь? — повторил Истен. — Ах да, ты же пообещал сыну, что не убьешь меня. Что, устроишь мне несчастный случай при побеге? Или без побега? Или отпустишь, а сгину я уже где-нибудь подальше от дворца и даже от столицы?

— Не веришь, что отпущу?

— Не верю.

Тонгил хмыкнул и устроился в кресле напротив, вытянув вперед ноги.

— Ты мне должен долг жизни еще со времен нашего путешествия в караване, — сказал негромко. — Тогда я спас тебя от ящера. Ты вот недавно спас моего сына. Мы квиты и поступить с тобой я могу так, как посчитаю нужным, правил чести это не заденет.

— Как будто в любом случае ты не поступил бы так, как счел нужным, — Истен помахал в воздухе рукой. — Так что ты придумал? Альмар ко мне привязался, откровенным убийством ты его расстраивать не захочешь, верно?

— Хоть лицо и голос у тебя сейчас другие, вредность осталась та же самая, — Тонгил усмехнулся почти по-доброму. — Убивать я тебя и впрямь не буду. Более того, сделаю именно то, чего так хотели вы с братом — отправлю за пределы империи. А теперь, Истениус, слушай меня внимательно. До тех пор, пока ты будешь жить спокойной тихой жизнью в любой стране, которую выберешь, можешь считать себя в безопасности. Но если решишь мутить воду заговорами, восстаниями или просто вздумаешь вернуться в Террун — будь уверен, я об этом узнаю и ты умрешь.

— Как великодушно, — пробормотал Истен. — И что теперь? В обмен я должен официально отречься и признать тебя императором?

— Нет, — Тонгил поднялся на ноги. — Мне от тебя ничего не нужно. Свои условия я сказал, а твое согласие мне не требуется — мои люди посадят тебя на корабль, идущий в королевство Альдемар, и проследят за тем, чтобы ты туда добрался. А потом уже думай сам — хочешь еще пожить или предпочтешь окончить жизнь самоубийством.

Тонгил подошел к двери, уже там обернулся.

— Кстати, твой брат нашелся. Он выжил во время нападения вместе с теми Волками, с которыми отправился на охоту — они ушли слишком далеко и работорговцы их не захватили. В королевство Альдемар Пратас отправится вместе с тобой — и умрет тоже вместе с тобой, если вздумаешь нарушить мои условия.

— Погоди, — Истен поднялся с кресла и шагнул вперед. — Прежде чем уйти, Тонгил, ответь на несколько вопросов. Шаман Вольных сказал, что в тебе живет Изнанка. Как ты это объяснишь?

Тот криво усмехнулся.

— Подслушивал тогда, значит? Ничего тебе объяснять я не обязан, ну да ладно, расскажу. Можешь считать это жестом доброй воли. Однажды я сумел одержать верх над тварью Изнанки и с тех пор их влиянию я не подвластен. Они не могут меня ни убить, ни воздействовать на мой разум. Ну а для взора шамана это выглядело так, будто Изнанка находилась во мне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Истен медленно кивнул. Что ж, даже такое объяснение было лучше никакого. Все равно проверить правдивость Тонгила он никак не мог.

— Что еще хочешь спросить? — поинтересовался маг. — Давай уж, раз начал. Может быть я даже отвечу.

— Почему ты расспрашивал всех в отряде о времени Хаоса? — Истен не раз вспоминал о тех разговорах, но никаких причин странной любознательности Тонгила придумать не смог.

— Потому что это время начинается.

— Что? — Истен вгляделся в лицо мага, пытаясь найти какие-то признаки, говорящие о лжи, но ничего не заметил.

— Нам осталось десять лет мира. Если повезет, то чуть больше. Потом все начнется, — сказал Тонгил и добавил непривычно мягко: — Не жалей о троне, Истен. Возможно, в спокойное время из тебя получился бы неплохой император, но когда приходит беда, во главе государства должен стоять не просто сильный правитель, но сильный маг. Тебе с Хаосом не совладать.

— Думаешь, будто сумеешь остановить Хаос? — спросил Истен недоверчиво.

— Сумею, — Тонгил кивнул. — Я найду способ.

* * *

Личина с Пратоса тоже спала — не иначе, жезл Тонгила сработал — и старший брат вновь выглядел собой. Телосложение и рост остались теми же, что и у его личины во время путешествия с караваном, но в чертах лица не сохранилось ничего, хоть как-то напоминающего черты самого Истена. Так уж получилось, что оба они пошли в отцов — Пратас в своего, давно уже покойного тара Древса, первого мужа их общей матери, а Истен в своего.

— Живой! — пробасил Пратас и от избытка чувств поднял Истена от земли, облапив своими огромными ручищами. А Истен, терпеливо пережидая всплеск братской любви, в который уже раз подумал, что в роду тара Древса не иначе водились медведи-оборотни. Со временем способность к обороту пропала, а вот телесная мощь осталось.

— Вы оба живые только до тех пор, пока выполняете распоряжение его величества, — вклинился один из стражников. — Поднимайтесь по трапу, да побыстрее!

Пратас неприязненно оглянулся на говорившего и сжал руки в кулаки.

— Не надо, — негромко сказал Истен. — Лучше пойдем.

На палубе корабля — огромного галеона — они отошли в сторону. Стражники, приставленные следить за ними, довольствовались тем, что наблюдали со стороны, и говорить можно было беспрепятственно.

— Я успел переговорить со Светлыми магистрами до того, как люди Тонгила меня схватили, — вполголоса сказал Пратас. — Они поддержат твое право на трон. И они, и большинство нобилей — те даже готовы вложить каждый половину своего состояния…

— Нет, — также негромко сказал Истен и перевел взгляд с брата на суетящихся перед отправлением моряков.

— Что "нет"? — не понял тот.

— Я не буду претендовать на трон.

Пратас посмотрел совсем непонимающе, и Истен объяснил:

— Это бессмысленно и закончится нашей смертью. А я… Знаешь, все эти дни, что я провел во дворце в заточении, я думал о том, что хочу жить. Хочу, чтобы у меня был дом, семья, сын. Хочу сам, своими руками посадить во дворе дома яблони, — перед его мысленным взором вновь всплыли образы цветущих деревьев, созданные рассказом Альмара. Он будто наяву ощутил их аромат и прикосновение нежных лепестков к своему лицу…

— А как же долг крови? За убитого отца? — тихо спросил Пратас.

— Отец ко всему подходил рационально, — задумчиво ответил Истен. — Думаю, он бы понял меня. Не каждый долг крови возможно выплатить.

— Ты изменился.

— Да, — согласился Истен, хотя это было не совсем верно. Он изменился не сам. Его изменила Пустыня.

Глава 22

— Эрига осталась у Пустынников? — произнес Арон, стараясь уложить в голове все то, что только что рассказал ему сын. — Должна была участвовать в их переговорах с богами, но те сорвались…