Заложник любви - Наталия Николаевна Антонова

забыли, что сегодня воскресенье!

– Немудрено, – ответил он. – У нас или все дни недели рабочие с утра до ночи, или все выходные.

– Но сегодня у всех нормальных людей официальный выходной, – продолжала настаивать Мирослава.

– И что? – переполошился Морис и неожиданно встревожился: – Приедет Шура?!

– Не обещался, – успокоила его Мирослава.

– Что же тогда?

Вместо ответа на его вопрос она спросила:

– Ты не хочешь покататься на лыжах в Загородном парке?

– Я что-то ничего не понимаю, – проговорил он с легким недоумением. – Разве вы поехали не к Анне Свиридовой?

– Я уже поговорила с ней, – ответила Мирослава, как показалось Морису, рассеянным тоном. – Так как насчет прогулки и лыж в Загородном парке?

– Я не возражаю, – ответил он не вполне уверенно, не понимая, чего это ей вдруг приспичило отправиться в Загородный парк. На лыжах можно было кататься, и не уезжая далеко от коттеджного поселка. Лес рядом и возвышенность в виде холма, заросшего орешником и боярышником, тоже неподалеку имелась. «Хотя парк, – подумал он про себя с иронией, – звучит, конечно, гордо!

– Вот и отлично! – обрадовалась она.

– Скорее всего, вы приедете туда раньше меня, как минимум минут на сорок, – проговорил он, уже смирившись мысленно с предстоящей поездкой.

– Ничего страшного, – заверила его Мирослава. – Я буду ждать тебя на стоянке возле входа в парк.

– Выезжаю, – ответил он и отключился.

«Волга» Мирославы, нырнув под арку, выехала со двора и, почти сразу оказавшись на дороге, влилась в поток машин. Детектив уже решила, какой дорогой она поедет в парк, расположившийся на обрывистом берегу Волги. Собственно, его местонахождение можно было считать окраиной города. На судне с воздушной подушкой можно было перебраться на другой берег реки, заросший лесом и не только. Летом полноправными хозяевами реки были «Омики» – местные речные трамвайчики, которые не только довозили до нужных мест, но и совершали речные прогулки.

Мирослава обожала Загородный парк с детства. Именно сюда довольно часто их с двоюродным братом привозили дедушка и бабушка в воскресные дни, если они и у деда, работавшего в милиции, оказывались свободными. Вместе с собственными внуками Волгины-старшие прихватывали и их друзей – Шуру Наполеонова и Люсю Стефанович. Дети резвились, катались на каруселях, посещали аттракционы, бегали по дорожкам и полянкам заросшего деревьями парка. Встречались здесь и столетние дубы.

Взрослые чинно прогуливались по аллеям и сидели на скамейках, не спуская глаз со своих сорванцов.

А однажды веселую компанию отпустили в парк с уже повзрослевшими к той поре тетями – Зоей и Викторией.

И тут надо сказать, что в Загородном парке имеется ухоженный песчаный пляж со скамеечками, раздевалками и прочими благами цивилизации. Чтобы попасть на этот пляж, нужно спуститься по каменной лестнице, состоящей из нескольких пролетов и площадок для отдыха. В итоге спуск по лестнице неспешным шагом занимает около десяти минут. Но тете Виктории – для детей просто Вики – пришло в голову, что путь можно сократить, если спускаться не по лестнице, а прямо по обрыву, заросшему диким шиповником, боярышником и другим кустарником.

Тетя Зоя, или – как звали ее и теперь зовут близкие – Зая, пыталась образумить сестру. «Что ты, Вика! – сказала она. – Спускаться по обрыву опасно! Он довольно крутой, тут и там из земли выступают корни, ветви кустарников колючие. А с нами дети!»

Но Виктория стояла на своем: «Ничего опасного там нет! Погляди сама, вон и тропинка имеется!»

То, что она называла тропинкой, напоминало извилистую змейку, протоптанную каким-то неведомым животным.

Зоя сделала еще одну попытку образумить сестру. Но дети встали на сторону Виктории. Зоя, оставшись в одиночестве, совсем уже собралась спуститься по лестнице, но совесть и чувство ответственности не позволили ей оставить сестру и детей, поэтому спускаться по обрыву они отправились вшестером. Первой ступила на тропу Виктория, за ней Мирослава и Виктор. Следом за ними – Шура и Люся. Неизвестно, кто из этих двоих поскользнулся и, схватив за руку другого, увлек его за собой. Эта пара налетела на Мирославу и Виктора и все вместе на Викторию. И вот они уже все кубарем катились по обрыву, громко вопя и выкрикивая всякие несуразности. Так клубком из пяти переплетенных тел они и плюхнулись на прогретый солнцем песок. Последней упала Зоя. Она сначала спускалась осторожно, придерживаясь за ветки кустарников. Но когда увидела, что сестра и дети летят вниз, задевая все неровности и коряги, заторопилась и тоже сорвалась.

С трудом пришедшая в себя шестерка, охая и стеная, поднялась на ноги. Видок у всех был потрясающий! Зоя в первую очередь стала вытаскивать из разных мест детей и сестры колючки и занозы. Потом обработала ранки йодом и, наконец, достав из сумочки нитку и иголку, стала зашивать дырки и пришивать на место оторвавшиеся от одежды кусочки ткани. Так вот и получилось, что в тот день они не купались в реке и не загорали, а сразу же побрели в сторону лестницы, еле-еле поднялись наверх, вышли из парка и, поймав такси, поехали домой.

Водитель, не утерпев, спросил их:

– Вы попали в аварию?

– Что-то типа того, – ответила Виктория, еще не до конца осознавшая, что же она натворила.

Открывшая им дверь бабушка всплеснула руками. На ее лице отразился неописуемый ужас.

– На вас напала стая диких кабанов? – спросила она.

– Нет, мы упали, – ответила Мирослава и попросила жалобно: – Бабушка, не ругай тетю Вику.

– Да, мама, мы все виноваты. Но больше всех – я, – сказала Зоя, – так как я старшая и должна была помешать этому.

– Чему этому? – не выдержала бабушка.

Виктория вздохнула и все рассказала матери.

Бабушка была мудрой женщиной, она понимала, что руганью и упреками дело не поправить. Поэтому она искупала детей, заново тщательно обработала их ранки и царапины, закутала их в чистые простыни и отправилась к родителям Люси и матери Шуры для того, чтобы мягко проинформировать их о случившемся и взять для мальчика и девочки целую чистую одежду.

В общем, в тот раз они отделались легким испугом, но урок извлекли на всю жизнь.

Мирослава настолько глубоко погрузилась в свои воспоминания, что вынырнула из них только тогда, когда Морис подошел к ее машине и постучал по стеклу.

– О! Морис! – произнесла она, опустив стекло.

– По вашей реакции я вижу, что вы рады мне, – улыбнулся он.

– Еще как! – подтвердила она.

– Тогда вылезайте из машины, и пойдем брать лыжи напрокат. Свои-то я не захватил.

Выбравшись из салона, Мирослава закрыла машину, и, взяв Миндаугаса под руку, повела его к входу в парк. На ходу она проговорила:

– Вообще-то, мы