Ты у меня одна (СИ) - Оксана Сергеева

Иван выбрался из салона, хлопнул дверцей и остановился у машины, не спеша подниматься к Алёне: минуту назад она позвонила и предупредила, что выскочила в магазин.

К вечеру на город лег неожиданный зной. Безоблачное небо затянула какая-то мгла. Снова к дождю. Июль в этом году выдался дождливый. Плаксивый, как капризная девица. От жары ли, от усталости после тяжелого рабочего дня, но мысли текли вяло. Шаурин вздохнул и осмотрелся: двор шумел криками и визгами, разноцветная детвора рассыпалась по детской площадке.

За какую-то минуту над головой вдруг сгустился мрак, небеса потемнели, словно их занавесили серым полотнищем. Где-то вдалеке прогрохотало, и небо каплями швырнуло на землю воду. Потянуло прохладой. Воздух стал влажный и тяжелый от водной пыли. Надо бы сесть в машину, но уже заметил Алёну. Она вывернула из-за угла, с той стороны, откуда Иван и ожидал ее увидеть; шла быстро и тащила за руку мальчишку. Шаурина она не заметила, смотрела то на ребенка, что-то увлеченно ей рассказывающего, то на его мать, которая поджидала их у дома на кованно-деревянной скамье. Ничего необычного не произошло. Мальчишку, соседского пацаненка, Шаурин уже видел не раз. Да и Алёна выглядела обычно: в светлых шортах и серой футболке. Но какое-то непрошенное щемящее чувство тяжело стукнулось в груди и на момент оглушило; кровь как-то тягуче-сиропно растеклась по венам. Надо бы позвать Алёну, а не мог, как онемел. Все смотрел на нее и не мог ни заговорить, ни с места сдвинуться. Она подвела мальчика к матери, что-то вытащила из пакета и вложила ему в руку. Наверное, конфету. Чем еще можно угостить ребенка? Бросив случайный взгляд во двор, наконец заметила Шаурина и, сразу попрощавшись с соседкой, направилась к нему. Подойдя, что-то сказала, улыбнулась, быстро поцеловала и прижалась. Он только и смог, что молча обнять ее. Обнял, как в первый раз. Или как после разлуки, словно долго-долго ее не видел. А будто и не видел до этого. Вот, кажется, по-другому она сейчас улыбается. И смотрит по-другому. И духи ее, привычные ведь, пахнут совсем не так. И голос, пробившийся в сознание… оказывается, столько в нем нюансов и оттенков…

— …где мой подарок?

С выдохом Ваня отстранил ее и вытащил из машины объемный сверток.

— Осторожно он живой.

Алёна ахнула, тут же сунула Ваньке свою ношу и забрала подарок. Осторожно взвесила в руках, с интересом прислушалась.

— Надеюсь, он не гавкает, не мяукает, не пищит, не чирикает?

— Нет.

— Это не черепаха?

— Нет, — улыбнулся.

— Уже хорошо. А что это?

— Дома посмотришь.

— Ладно, — довольно сказала она. — Пошли скорее, пока дождь сильнее не ливанул.

Спохватившись, Иван захлопнул дверцу, поставил машину на сигнализацию, и они быстро двинулись к дому.

Забыл он про дождь, не чувствовал холодных капель. Не заметил, что двор опустел: детвора, напуганная надвигающимся ливнем, разбежалась по подъездам.

Дома Алёна расхохоталась:

— Кактус?! Ваня, ты купил мне кактус? — смеялась она, глядя на цветок и комкая в руках шуршащую упаковочную бумагу, в которую был завернут керамический горшок.

— Да. Он какой-то заморский, суперэксклюзивный. Сказали, что если за ним хорошо ухаживать, то шикарно зацветет. Там карточка приклеена с названием, посмотришь потом в Интернете, что это за зверь такой.

Алёна повертела горшок и прочитала название на наклейке. Что, собственно, никакой информации не дало. Разновидность этого кактуса была ей незнакома, так что не могла она сказать – эксклюзив это или нет. Придется поверить Шаурину на слово. Да и вообще с цветами она всю жизнь на «вы». А этот кактус и правда был какой-то не такой, — не колючий, а мохнатый.

— Спасибо, Ванечка. Обещаю: он у меня скоро весь в цветах будет, — торжественно пообещала она без лукавства и иронии. Ведь правда собиралась за ним ухаживать как следует. — Так, я сейчас пакет только разберу и оденусь. Шаур, ты со мной, — сказала она и взяла горшок с журнального столика. — На кухне будешь у меня жить. Да-да, это теперь его имя, не Германом же мне его звать, — иронично поджала губы и, задрав нос, прошла в кухонную зону.

Иван усмехнулся и плотнее уселся в кресле. Но никак не проходило это наваждение. Не исчезло из тела то странное томительное ощущение. Что-то сладкое и будоражащее не давало усидеть на месте. Ваня поднялся и пошел вслед за Аленой. Она стояла у холодильника, раскладывала на полках продукты. Увидев Шаурина, тут же улыбнулась и указала кивком на кактус, стоящий на столе.

— В этом есть какой-то символизм?

— В чем?

— В том, что ты подарил мне кактус? Мне надо об этом задуматься?

— Нет, не задумывайся. Просто ты такой хреновый цветовод, что начинать тебе надо с кактусов, — говорил через силу, потому что говорить совсем не хотелось. Смотрел бы на нее молча. Просто смотрел — уже и так все понятно. Столько времени пытался ее понять, разобрать, как механизм да, видно, не тем пользовался инструментом.

— Ну да, — согласилась она, — у меня вообще цветов дома нет. И не было никогда. — Смахнула со стола крошки, стряхнула руки и убежала в спальню переодеваться.

Алёна пронеслась мимо, не замечая заторможенного состояния Шаурина. Он пошел следом, чувствуя себя, как в параллельной реальности. Неужели только ему сегодня так тяжело дышится?

Надев шелковый комбинезон, Алёна, ища одобрения, довольно покрутилась перед Ваней. Он всегда так красиво говорил, делал точные, емкие и очень приятные комплименты.

— Нравится?

— Космос, — коротко сказал он, и Алёна нахмурилась, заметив, что Ваня сегодня какой-то странно неразговорчивый.

А он просто не смог ничего подобрать. Потому что не видел этого наряда, без мыслей смотрел только в ее голубые глаза. Они ведь, на самом деле, сами по себе очень светлые, бледно-голубые, а яркими кажутся, потому что радужка у них темно-синяя.

Шаурин шагнул к ней, убрал волосы от лица и поцеловал. Прижал ее к себе даже излишне крепко. Крепче, чем нужно было, чтобы просто поцеловать. И это сладостное чувство еще больше разрослось. От вкуса поцелуя, от ее мягких губ стало грудь рвать и вены. Опомнившись, отпустил. Алёна немного недоуменно взглянула на него.

— Вань, что-то случилось?

— Нет.

— Ты устал, может, сегодня?

— Да, устал, — согласился он, хотя дело было не в усталости. — Собирайся и пойдем. — Шаурин выдохнул, поправил светлый пиджак и вышел в прихожую.

Через минуту Алёна появилась перед ним в той же серой футболке и шортах.

— Не пойдем никуда, — распорядилась она и не дав ему возразить продолжила: — Ты уставший после работы, замученный весь. Переживу я, если не попаду на эту выставку. Следующий раз сходим. Пойду ужин готовить.