Ма-цзы: пустое зеркало - Бхагван Раджниш

Наконец ты пробудишься как настоящий будда —

в глазах будды все является просветленным.

Зелень деревьев становится еще зеленее,

аромат роз приобретает

особый оттенок,

полная луна отражается в твоем зеркале,

не вызывая волнения на его поверхности.

Вся жизнь становится праздником,

карнавалом, весельем.

Этот вечер и это безмолвие

придают твоему опыту особую прелесть.

Ты растворяешься в океане сознания;

разделение забыто, единство осталось.

Неси в себе это опьянение, этот экстаз

все двадцать четыре часа. Иной религии нет.

Ниведано…

[бум]

Возвращайся, но возвращайся как Будда,

не колеблясь,

безмолвно и спокойно.

Вспомни переживание,

тебе придется жить с ним каждую секунду,

каждый день и каждую ночь,

говоря и безмолвствуя,

трудясь и отдыхая.

Будда же остается в тебе, как подводное течение.

Тогда тебе не будет нужна

никакая мораль,

никакая религия —

ничто.

Ты получил главный ключ —

золотой ключ

ко всем дверям

тайн бытия.

— Хорошо, Маниша? Заботишься об Анандо?

— Да, любимый Мастер.

— Можем ли мы отпраздновать праздник десяти тысяч будд?

— Да, любимый Мастер.

Луноликий

Наш любимый Мастер…

Однажды Ма-цзы учил монаха. Он начертил на земле круг и сказал:

— Если ты войдешь в него, я ударю тебя; если ты не войдешь в него, я ударю тебя!

Монах едва заступил за линию, и Ма-цзы ударил его.

Монах сказал:

— Учитель не может бить меня!

Ма-цзы удалился, опираясь на посох.

В другой раз Хо Пон сказал Ма-цзы:

— У воды нет костей, но она легко выдерживает корабль весом в тысячу тонн. Как это происходит?

Ма-цзы ответил:

— Здесь нет ни воды, ни корабля — что же тебе объяснять?

Как-то Импо вез тележку, а Ма-цзы сидел, протянув ноги поперек дорожки. Импо сказал:

— Пожалуйста, учитель, убери ноги под себя.

— То, что протянуто, — ответил Ма-цзы, — не может быть втянуто!

— То, что едет вперед, не может поехать назад! — сказал Импо и толкнул тележку вперед.

Ноги Ма-цзы были побиты и изрезаны. Когда монахи вернулись в зал, туда вошел Ма-цзы с топором в руках и спросил:

— Где тот, кто искалечил мои ноги?

Импо вышел вперед и склонил голову, подставляя ее под удар.

Ма-цзы опустил топор на землю.

Ма-цзы никогда не упускал возможности учить других, обычно весьма загадочным образом. Даже во время своей последней болезни он дал свой знаменитый ответ, когда его спросили о здоровье. Он сказал:

— Солнцеликие будды, луноликие будды.

Однажды Ма-цзы взобрался на гору Секимон, находящуюся недалеко от его храма Цзянси. В лесу он совершил кинхин, или медитацию при ходьбе. Затем, указав на какое-то место в долине, он сказал сопровождавшему его монаху:

— В следующем месяце мое тело должно быть возращено земле в этом месте.

После этого он возвратился в храм.

В четвертый день следующего месяца, после омовения, Ма-цзы тихо сел на землю, скрестив ноги, и умер.

Ма-цзы прожил в Цзянси пятьдесят лет и умер в возрасте восьмидесяти лет.

Маниша, я попросил тебя выбросить свою мигрень, и ты сделала это. Но ты сделала это, находясь рядом с бедняжкой Анандо. Она — единственное связующее звено между мною и миром. Она — мое телевидение, мое радио, мои газеты. Я ничего не слушаю, ничего не читаю, ничего не смотрю по телевизору. В свете нашего разговора о пустом сердце ты сделала верно, отшвырнув от себя мигрень. Вот только попала она не туда, куда надо, — в бедняжку Анандо. Мигрень должна была попасть ей в голову, а попала в сердце.

Ее пустое сердце получило мигрень. Такой болезни в мире не существует, и доктору Индивару придется попотеть, прежде чем извлечь ее оттуда. В пустом сердце хорошо иметь зеркало, но не мигрень. Лекарства от этой болезни не существует, и доктору Индивару придется изобрести что-то новенькое. И мне она нужна немедленно — каждое утро и каждый вечер она служит единственным связующим звеном между мною и миром.

Итак, Индивар должен заняться Анандо в первую очередь. Поскольку она получила мигрень, открыв свое сердце, ей это зачтется как заслуга. Следующая серия бесед начнется завтра и будет посвящена ей. Она поступила правильно, оставив сердце открытым даже тогда, когда рядом выбрасывали мигрень. Большинство людей закрыли бы окна и двери в подобной ситуации. Но она — превосходный ученик и потому понимает, что значит жить с открытым сердцем, оставаться незащищенной, быть бездомной.

Но Анандо, — должно быть, ты слышишь меня из своей комнаты, — никакой будда не говорил: «Держите свое сердце открытым, когда рядом кто-то выбрасывает мигрень». Ты совершила чудо. Рефлексы работают автоматически: когда кто-нибудь бросает пыль в вашу сторону, глаза закрываются тут же сами собой. Естественно, когда кто-нибудь бросает мигрень, сердце должно закрыться, чтобы мигрень не попала в него. Но ты отважилась оставить свое сердце открытым. Ты проявила огромное мужество. Я могу полагаться на тебя, зная, что твое сердце при любых обстоятельствах остается открытым. Поначалу это может причинять боль — но только поначалу.

Гаутаме Будде приписывают следующие слова: «То, что горько вначале, сладко в конце, и то, что сладко вначале, горько в конце». Это очень важное заявление для всех тех, кто ступил на путь.

История, которую принесла Маниша:

Однажды Ма-цзы учил монаха. Он начертил на земле круг и сказал: «Если ты войдешь в него, я ударю тебя; если ты не войдешь в него, я ударю тебя!»

Это типично для дзэн. Учителя использовали этот прием по-разному. Если ты скажешь что-то, я ударю тебя; если ты ничего не скажешь, я ударю тебя. В любом случае ты получишь удар. Так и здесь.

Ма-цзы говорит: «Если ты войдешь в него, я ударю тебя; если ты не войдешь в него, я все равно ударю тебя!»

Монах едва заступил за линию, и Ма-цзы ударил его.

В чем же смысл этой странной истории? Монах сказал: «Учитель не может бить меня!» Ма-цзы удалился, опираясь на посох, даже не потрудившись ответить ученику.

В любом случае ты получаешь удар. Это лишь означает, что удар должен пробудить тебя. Что бы ты ни сделал — это не имеет никакого значения. Войдешь ли ты в круг, останешься ли ты стоять на месте — в любом случае удар тебя не минует. Важно не то, что ты делаешь, важно лишь твое пробуждение. Если ученик поймет, о чем его попросили, он обретет просветление. Учитель просит его обрести просветление, чтобы больше не нуждаться в тумаках.

Но ученик ошибся. Он сказал учителю: «Учитель не может бить меня!» Ма-цзы удалился, опираясь на посох, оставив ученика медитировать над тем, что случилось. Ма-цзы спонтанно использовал всевозможные приемы, но за ними всегда скрывался секрет. В самых странных ситуациях просветленный человек всегда увидит этот секрет.

В другой раз Хо Пон сказал Ма-цзы:

— У воды нет костей, но она легко выдерживает корабль весом в тысячу тонн. Как это происходит?

Ма-цзы ответил:

— Здесь нет ни воды, ни корабля — что же тебе объяснять?

Под этим он подразумевал: «Не задавай мне интеллектуальных, философских вопросов. Я здесь лишь для того, чтобы дать тебе возможность приобрести экзистенциальный опыт.

Я вспомнил одну забавную историю.

Идет суд над двумя друзьями. Об их дружбе знали все в городе, но однажды полиция задержала их, когда они дрались между собой, и привела в суд.

— Из-за чего возникла драка? — спрашивает судья.

Друзья переглянулись между собой.

— Говори ты, — попросил первый.

— Нет, уж лучше ты, — говорит второй.

— Пусть говорит, кто хочет, только пусть уж скажет! — нетерпеливо восклицает судья.

— Нам стыдно признаться, — говорят они в один голос, — мы согласны на любое наказание, только не требуйте, чтобы мы рассказали о причине ссоры.