Страницы тёмных снов - Влада Воронова

— Это грязно и омерзительно! — вскричала Лайза. — Это разврат!

— Кто бы чирикал! — возмутилась Элина. — Уводишь мужа из семьи и ещё говоришь о морали!

— Нет, — сказала Карен, — вот в этом Лайза не виновата. Не она заставила чужого мужа искать любовниц на сайтах знакомств или в барах и на дискотеках, он сам кобелировать решил. И не пойди блудодей в отель с Лайзой Торн, он пошёл бы туда с Мэри Смит. Нарушить супружеские клятвы — его собственная инициатива, и только он за неё и отвечает. Если жена не хочет замечать измену, то она — трусливая дура, которая прячется от реальности вместо того, чтобы создавать её по своему вкусу. Если замечает, но терпит вместо того, чтобы немедленно развестись, то она ничтожество. В любом случае, такая женщина сама сделала всё, чтобы о неё вытирали ноги. А любовница просто поимела то, что мужчина сам предлагал взять любой желающей. Если девушка относится к женатому любовнику просто как к секс-игрушке, одному из многих ходячих дилдо, то всё в порядке. Мужчина, нарушая супружескую верность, сам поставил себя в такое положение.

— Всё верно, — кивнула Элина. — Но проблема в том, что Лайза хочет, чтобы Марк развёлся с Милли и женился на ней.

— Это очень мудрое решение — связать жизнь со шлюхом, — иронично усмехнулась Карен.

— Вот только советов от недотраханных завистливых куриц мне и не хватало! — выкрикнула Лайза и выбежала из комнаты.

Элина вздохнула:

— Я не ханжа, а Милли мне не подруга, поэтому я плевать хотела как на чистоту их брачного ложа, так и на сексуальные приключения Лайзы. Но Марк вышвырнет эту дуру сразу же, как та намекнёт на развод или позвонит его жене. Если измены Марка выплывут, то он легко отбрешется от Милли, она сразу же сделает вид, будто верит, что на мужа клевещут, поскольку регулярно запуская ручки в кошелёк супруга, она имеет гораздо больше, чем получит при разделе имущества. А учитывая карьерные перспективы Марка, Милли и подавно выгоднее притвориться слепой и глухой. Она, конечно, шлюха, но шлюха умная, поэтому наверняка давно вдолбила Марку, что при разводе не позволит ему утаить от раздела ни цента. Поэтому он ни за что не расторгнет брак. А вот Лайза — тупица. Но на это можно было бы не обращать внимания, не имей она манеры после разрыва с очередным кобелём устраивать истерику и впадать в депрессию. Поэтому единственными пострадавшими во всей этой истории окажемся мы, потому что Лайза из-за своих переживаний сорвёт нам выступление.

— Надеюсь, — сказала Карен, — разборку с Марком она устроит сегодня, и потому успеет наиграться в страдания до нашего выхода, благо выступаем мы в третьем концерте одной восьмой финала. А песни репетировать можно и без световых эффектов.

— Ты права, — кивнула Элина. — Но парней надо предупредить. Пусть Рик побыстрее ищет альтернативу.

— 3 —

Лайза снимала портфолио для одного из участников конкурса. Конечно, это конкурент, но в правилах группы не было сказано, что нельзя работать на стороне. Да и фото на оценки не повлияют никак, даже если заказчик выложит их на сайте конкурсанта.

«А деньги мне очень нужны», — вздохнула Лайза.

Моделью был Кевин Деррик, смазливый расфуфыренный сопляк, который лопался от самомнения. Но его старший брат, Берн Деррик, одёргивал засранца, суровым окриком заставлял слушаться фотографа и работать. Лайза смотрела на Берна с восхищением и благодарностью. Без этого человека она давно послала бы клиента в задницу.

«И осталась бы без денег. Без очень хороших денег».

А ещё на руке Берна не было обручального кольца.

Лайзу разрывали противоречивые чувства. С одной стороны, она принадлежит Марку, которому плохо с женой и который собирается развестись. С другой — чёртовы курицы, Элина и Карен, могли говорить правду, и Марк действительно только играет с Лайзой. К тому же мысль о том, что в кои-то веки она сама бросит парня, приятно будоражила кровь. «И не просто парня, а Хозяина! — загордилась собой Лайза. — Так и скажу ему: «Ты не заслужил права надеть мне ошейник!».

Ошейник был главным символом подчинения и принадлежности в БДСМ-отношениях, с церемонии надевания его Нижнему многие пары начинали сессию. А постоянный ошейник, который носили всегда, не снимая ни на секунду — обычно это была цепочка или ожерелье — приравнивался к обручальному кольцу. Поэтому Лайза сладко дрожала от предвкушения, представляя, как перекосит самоуверенное рыло Марка, когда она скажет ему о том, что он недостоин надевать ей ошейник.

Мечты омрачало лишь то, что Берн не обращал на Лайзу никакого внимания, был целиком и полностью занят работой.

Но в конце фотосессии сказал:

— Вы единственный настоящий профессионал в Нью-Орлеане и Питтсбурге, миз Торн. Если бы мои служащие обладали хотя бы десятой долей вашего мастерства и работоспособности, я бы горя не знал.

От этих слов сердце Лайзы заколотилось как сумасшедшее. Она собрала в кулак всё своё самообладание и сказала спокойным деловым тоном:

— Боюсь, фотосессию придётся повторить, мистер Деррик. Мне жаль отнимать ваше время, но если модель не помогает фотографу, надо всё снимать заново.

— Послезавтра в это же время, — бросил ей Берн и ушёл делать внушение брату.

Лайза счастливо улыбнулась. Она встретится с этим великолепным мужчиной послезавтра!

И непременно очарует его хотя бы немного.

* * *

Работу Мэри-Лу Джонсон нашла ещё до того, как менеджер дома в Бирмингеме, где она снимала квартиру, переслал её почту в Нью-Орлеан.

Из-за невероятного количества чудиков и психов всех мастей, которые понаприехали в этот и без того чокнутый город, нормальные люди оказались в дефиците. Особенно если они умели делать что-то полезное.

Мэри-Лу достаточно было помочь девушке на рецепшене в отеле, как она стала его менеджером.

Мэри-Лу и сама не понимала, зачем осталась в Нью-Орлеане. Жизнь здесь намного хуже, чем в Бирмингеме — шумная, суетливая, дорогая. И Алекс никогда не заинтересуется Мэри-Лу.

«Почти месяц ждать удобного случая, вытерпеть такую гадость как авиаперелёт, и всё только за тем, чтобы услышать об увольнении, — негодовала Мэри-Лу. — Взбесился так, как будто я его с бабы сдёрнула!»

— Баба… — сказала она вслух. — Ну конечно же баба…

«Это из-за неё, а вовсе не из-за страха перед сплетнями, он устроил в офисе режим секс-неприкосновенности. Чтобы она даже случайно ко мне не приревновала. А после так внезапно сорвался в Нью-Орлеан. Она перебралась сюда и позвала Алекса за собой. Или наоборот, не звала, и он помчался отгонять от неё мужиков».

В это мгновение Мэри-Лу поняла, почему осталась в Нью-Орлеане.

«Я хочу увидеть её. Посмотреть на эту холеную, богатую, красивую, родовитую сучку, наследницу плантаторов. Мне надо убедиться, что у меня никогда не было и быть не могло ни единого шанса. Тогда я успокоюсь, вернусь домой и начну жизнь сначала».

Откладывать решения Мэри-Лу не любила. Свои умения в области частного сыска она здраво оценила как нулевые, поэтому, повздыхав над банковским счётом, обратилась в агентство, которое собирало доказательства неверности мужей и бойфрендов.

— Я просто хочу знать, ради кого меня бросили, — сказала она. — Я не психопатка, поэтому не буду мстить или вмешиваться, или что-то ещё. Но мне надо знать, что он в ней нашёл такого, чего нет у меня. Урок на будущее, доказательство того, что мне изначально ничего не светило и всё в таком роде. Я хочу успокоиться, смириться и начать заново. Поэтому я не хочу ничего знать о нём. Мне надо знать о ней.

Конверт от агентства пришёл уже на следующий день.

Увидев содержимое, Мэри-Лу на несколько секунд окаменела от изумления.

Соперница оказалась не принцессой, а парвенюшкой.

Да и внешность у неё заурядная — иначе говоря, на Золушку не тянет, ведь та была красавицей, принц не просто так бросился искать её после бала, где было битком набито разнаряженными милашками.

«Но в этой-то что такого?!» — недоумевала Мэри-Лу.

И такая полунищая заурядность бросила Алекса. Сама бросила, по собственной инициативе. Алекс пытался мириться, но Карен Денвер пресекла эти попытки сразу и навсегда.

«Почему?» — не могла понять Мэри-Лу.

А не понимать она не любила.

И поехала к складу.

Дождалась, когда Карен Денвер и Элина Холлен пошли в супермаркет, пристроилась к ним и завела разговор. Сделать это оказалось несложно, девчонки были, как и любые провинциалки, очень открыты и доверчивы. Через десять минут Мэри-Лу уже сидела с ними в кафе.

Активное сплетничание о героях популярных сериалов не мешало Мэри-Лу подводить итоги. Карен оказалась не столь проста. В колледже парни называли таких девушек «зажигалочка» и обязательно добавляли «Молодость пройдёт, красота примелькается, а огонёк будет манить всегда».