Операция «У Лукоморья…» - Олег Шелонин

На этот раз кивок был утвердительный. Затем, не дожидаясь дальнейших вопросов, Саламандра макнула морду в ведро, сделала длинный глоток, облегченно вздохнула и подала наконец-то голос.

— Старый козел!!!

— Это ты о ком? — подозрительно спросил Никита Авдеевич.

— Кощей, — зло буркнула ящерка, — ловушку устроил, гад.

— Рассказывай! — приказала Центральная.

Оказывается, пока Кощей прятал по подвалам свои магические свитки, Саламандра занималась дегустацией его коллекционных вин. Содрав со стены первое и единственное в малом зале полотно, ящерка обнаружила нишу, заставленную бутылочками всевозможных видов и размеров. Любопытная ящерка схватила первую попавшуюся и, недолго думая, выжгла из горлышка пробку. Понюхала. Запахом жидкость чем-то смахивала на «эликсир». Легкомысленная и не очень трезвая Саламандра, не заботясь о последствиях, направила рубиновую струю в пасть и взвыла от боли. «Эликсир» Кощея был не того качества, нежели «эликсир» "папы". Челюсти ящерки захлопнулись и прикипели друг к другу в таком положении. Разгневанная Саламандра устроила в баре погром, затем, вспомнив, зачем ее сюда прислали, покидала картины в мешок, влепила стрелу в сиденье трона, насадила на него послание Чебурашки и переместилась обратно в посад. К счастью, «эликсир» "папы" вернул ей способность говорить. Это преисполнило сердце маленькой ящерки великой благодарностью, о чем она и сообщила своим новым друзьям.

— У меня глаз наметанный, — довольно сказал Никита Авдеевич. — Берем ее в команду.

— Берем, — согласились головы, — папа, правда, ей и сам какое-нибудь испытание назначить может.

— Выдержит, — уверенно заявил петух.

— Лично перед папой ходатайствовать буду, — пообещал Чебурашка.

Из мешка вытряхнули картины и занялись изучением трофеев.

— Вы думаете, ему это понравится? — засомневался воевода, рассматривая полотна Кощея.

— Нет, — уверенно сказал домовой — А вот эту ему вообще показывать нельзя.. — Старый плешивый козел, — взорвался вдруг прораб, увидев хозяйку посада на коленях Его Бессмертия. — Нет, ты представляешь, папа на коленях на полу, а Василиса на коленях у Черепа!

— Да-а-а, — протянула Левая, — с подарком накладочка вышла.

— Хорошо, Саламандра не слышит, — вздохнула Правая. Утомленная ящерка, закончив курс лечения «эликсиром», закопалась в горячие угольки и мирно посапывала в костре. Огонь весело пожирал остатки терема очередного боярского недруга воеводы.

— Есть идея, — сказала Центральная.

— Ты гляди — опять у нее идея, — громогласно прошептала Правая Левой.

— Наша работа, — гордо ответила Левая. — Подкорку на совесть отделили… от души…

— Мы, драконы, подревнее Кощея будем, — продолжила меж тем Центральная, — кое-что из магии я еще помню…

— Ой, я тоже, — обрадовалась Левая, сообразив, о чем идет речь.

— И я… — расплылась в счастливой улыбке Правая. — Подать сюда Кощееву живопись!

Картины расставили вдоль стен терема Василисы. Изображения на них едва заметно шевелились в такт мерцаниям костра. Казалось, они вот-вот оживут…

— Чур, эта моя, — кивая на картину с коленопреклоненным Иваном, потребовала Центральная, — с остальными делайте что хотите.

Правая и Левая не возражали, у них было широкое поле деятельности.

— Поехали, — по-гагарински скомандовала Центральная, и изображения ожили…

Василиса спокойно скинула руку Кощея со своего стройного стана, флегматично залепила ему пощечину, спрыгнула с бессмертных колен, непочтительно зажала его костлявый нос между двумя пальцами и потянула вниз. Кощей, не удержавшись на вершине трона, кубарем покатился по ступенькам. Навстречу ему уже поднимался Иван. Деликатно уступив дорогу зеленоватому клубочку, богатырь взгромоздился на трон, и радостная Василиса прыгнула в его объятия. Кощей же занял место Ивана и валялся в ногах у подножия трона, раболепно согнув спину.

— Ну как? — гордо спросила Центральная.

— Здорово! — оценил ее искусство воевода, только вот папа здесь какой-то… не такой.

— Верно, — согласилась Центральная. Расписная рубаха Ивана позеленела и покрылась темными пятнышками.

— Так пойдет?

— Что надо! — удовлетворенно кукарекнул петух.

У Правой и Левой дела шли гораздо хуже. Они гоняли своих Кощеев по полотнам, не зная, куда их пристроить. Центральная пришла им на помощь.

— Закапывай! — скомандовала она.

Кощей, пытавшийся спрятаться за грудой черепов вместе с конем, нелепо взмахнул руками и провалился вниз.

— Это другое дело, — удовлетворенно крякнула Левая.

— Пейзаж мрачноватый, — подал голос Чебурашка.

— Поправим!

Из пустых глазниц и оскаленных ртов выползли ярко-зеленые ростки, набухли бутоны, лопнули, и груда желтоватых черепов превратилась в холм, густо поросший праздничными алыми маками.

— Вот это другое дело!

С Кощеями на других полотнах тоже не церемонились. Их безжалостно закапывали, затаптывали и даже топили. Преображенные полотна осторожно, дабы Илью не разбудить, расставили вдоль стен горницы и вернулись к догорающему костру. Выпили, кто сколько осилил, за успех новобранца, потом за «папу», потом…

До лавки Никита Авдеевич и Чебурашка доползти не смогли. Левая и Правая заботливо подсадили их на крыльцо, где они и забылись в хмельном беспокойном сне. Комплекция Горыныча позволяла дракону более успешно сопротивляться чарам «эликсира», а потому головы еще долго полемизировали о поэзии, о рифме и современных способах ловли вдохновения. Догорел костер. Замерзшая Саламандра выползла из золы и получила свою дозу для «сугреву». Затем Правая и Левая занялись военной подготовкой новобранца, обучая его снайперской стрельбе по неподвижным мишеням В качестве мишени использовали кол, вывороченный из плетня, окружающего гостиный двор. Правая заколотила его в землю, используя свою морду в качестве кувалды, а Левая очень доходчиво объяснила Саламандре, что такое мушка и прорезь. Мишень была установлена между кузницей Вакулы и гостиным двором. Первые же выстрелы дали прекрасные результаты. Кол стоял цел и невредим, зато от кузни осталась только плавильная печь, а от гостиного двора куча головешек. Решив, что новобранец достаточно подготовлен для несения караульной службы, приняли еще по одной, после чего отправились на заслуженный отдых с приятным чувством до конца выполненного долга, оставив на Саламандру заботы по защите их бренного тела.

12

— Ой, господи! Страсти-то какия!!! — Рысь с круглыми от ужаса глазами мелко крестилась лапой, испуганно глядя на Василису.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});