Мир Книги джунглей - Ян Линдблад

Самцы, которых мы снимали, были поистине безбоязненны и любопытны. Когда мы останавливали машину по соседству с ними, они нередко приближались к нам. Пользуясь самым длинным телевиком, я получил отличные кадры: голова леопарда и даже глаза крупным планом. Но однажды для крупного плана и телевик не понадобился…

Пиа, как обычно, сидела наготове с пленкой, объективами и камерами, пока я снимал, укрепив камеру на высоком штативе в задней части джипа. Один из самцов вышел на опушку и остановился, переводя взгляд с меня на Пиа и опять на меня. Потом сделал несколько шагов и лег, пристально глядя на Пиа. Снова поднялся и подошел поближе. Еще ближе… Медленно, очень медленно расстояние сокращалось. И вот уже не больше семидесяти сантиметров разделяет его голову и Пиа.

— По-моему, он задумал прыгнуть в джип, — тихонько произнесла Пиа, почти не разжимая губ.

Но я отчетливо видел, что в глазах леопарда нет никакого намека на агрессию или охотничье поведение, и попросил ее не двигаться. Резкое движение могло вызвать нежелательную реакцию, чреватую опасностью.

«Гляделки» продолжались еще несколько минут. В конце концов леопард не, выдержал психологического напряжения, опустил глаза, широко зевнул и растворился в зеленой чаще.

На сей раз контакт был излишне тесным, у этого зверя степень почтительности к человеку была близка к нулю. А через неделю после того, как леопард строил глазки Пиа, пятнистые приятели повели себя еще опаснее… Два слесаря, в обязанности которых входило следить за сантехникой в туристских бунгало, шли по дороге через участок, где обосновались леопарды. Внезапно они заметили, что звери крадутся за ними так, как это делают кошки, примеряясь к добыче. Рабочие прибавили шагу, но и леопарды пошли быстрее. Когда же люди остановились, звери легли в типичной напряженной позе, предшествующей прыжку. Слесари двинулись дальше, крича и хлопая в ладоши. Леопарды продолжали преследовать их, еще не вполне настроившись на атаку.

Случайно в это время по дороге ехал директор парка мистер Перера. С его помощью удалось отпугнуть леопардов, да так основательно, что с тех пор мы ни разу не видели их вблизи.

— Хорошо, что рабочих было двое, — сказал мистер Перера. — Будь на дороге только один человек, уверен, леопарды бросились бы на него.

Видеть животных, забывших страх перед человеком, прекрасно, однако почтение должно сохраняться. Слишком легко чаше весов перевесить…

Бхаратпур птичий рай

После ошеломляющей орнитофауны тропического пояса Южной Америки не мудрено слегка и пресытиться созерцанием пернатых. Что может сравниться красотой с цветущим деревом в окружении порхающих колибри сказочно ярких расцветок? Сидишь на суку в объятиях тысяч цветков, ярко-желтых, фиолетовых и ржаво-красных, упиваясь сладким благоуханием, а на расстоянии вытянутой руки то и дело жужжат над цветками крылышки птичек, отливающих зеленью, белым и синим или оранжево-желтым и пурпурно-фиолетовым тонами… А вечером наслаждаешься картиной летящих к мангровым зарослям огромных стай белых цапель, чередующихся с сотнями, а то и тысячами алых ибисов, которые вместе одевают деревья пышным кроваво-красным и белоснежным покровом…

Есть, однако, и в Индии место, от которого захватывает дух у самого избалованного орнитолога, — птичий заповедник Кеоладео Гхана под маленьким городом Бхаратпур, недалеко от Агры, столь знаменитой «самым красивым в мире архитектурным творением» — Тадж-Махалом.

Полчища туристов, едва ли не большинство гостей Индии, любуются и восхищаются беломраморными строениями с волшебными инкрустациями из самоцветов, образующими изысканные узоры из цветов и изящных завитушек и стеблей. Незабываемые образцы утонченного стиля и искусной ручной работы.

Некоторые туристы заезжают мимоходом в район Бхаратпура и совершают лодочную прогулку вечером, когда птицы направляются к местам ночевок. Но Бхаратпур (это название распространяют и на заповедник) заслуживает куда большего внимания. Работая в Индии, я семь раз приезжал туда в разные времена года.

Годичный цикл здесь можно разделить на три основных отрезка. В августе — ноябре выводят птенцов местные виды пернатых, кормящиеся рыбой. Но в начале октября Бхаратпур становится местом сбора неисчислимого множества перелетных уток, гусей и прочих птиц, не жалующих осенние холода в лесах Сибири и Европы. В марте наступает засуха и птичье население редеет до той поры, пока муссон вновь не напоит влагой водоемы и в августе опять начнется гнездование.

Картина разнообразная, как с более крупными регулярными вариациями, так и с маленькими неожиданностями от года к году. Масштабы здесь поистине огромные. Число гнездящихся особей не поддается точному учету. В рекордном 1977 году обильная ихтиофауна ежедневно кормила более 300 тысяч птиц. Причем в это число не входят несметные полчища уток.

В Южной Америке я повидал обширные гнездовья в таком же роде, например болота Каруни на Тринидаде, берега реки Рупунуни в Гайане. Если говорить о живописном колорите, вряд ли найдется наряд более изысканный, чем оперение алого ибиса, розовой колпицы или голубой цапли, а зрелище смешанного облака этих птиц в полете, пожалуй, венчает спектр услад орнитолога. Но если говорить о количественном впечатлении, то Бхаратпур стоит особняком, причем многие виды отличаются безукоризненным изяществом, хочется назвать их «конструкцию» рафинированной.

Раньше всех начинают гнездиться змеешейка и ее близкий родич баклан, представленный тут тремя видами.

Змеешейка… Название длинное и извилистое, как сама шея этой птицы, качающаяся во все стороны, сгибающаяся со змеиной быстротой и снабженная, во-первых, острейшим клювом, во-вторых, механизмом, который рывком выпрямляет шею, уподобляя ее подводному ружью.

Охота змеешейки — увлекательное зрелище, пусть даже видно лишь то, что происходит над водой. В отличие от бакланов и большинства ныряющих птиц, слегка подпрыгивающих вверх-вниз, чтобы уйти под воду, змеешейка погружается на манер подводной, лодки. Голова и шея плавно рассекают воду вперед-вниз, и птица исчезает, почти не потревожив поверхностную гладь. Десяток секунд, иногда минута — и змеешейка всплывает, чаще всего с трепещущей рыбкой на остром клюве. Вот именно — на клюве, потому что змеешейка, не в пример другим пернатым рыболовам, пронзает добычу своим гарпуном! Если рыба средней величины, змеешейка резким движением подбрасывает ее в воздух, ловит и мигом проглатывает. Если же рыба маленькая, тонкая и легкая, она нередко застревает на клюве, и птица долго мотает головой, чтобы стряхнуть добычу.