Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я вас слушаю, — произнес «Грозный». Никита Родионович высказал свою мысль.
Под дом Юргенса сделан подкоп. Ожогину прекрасно известно расположение комнат. Там есть несколько нежилых. Подкоп надо усовершенствовать с таким расчетом, чтобы радиостанцию водворить под одну из нежилых комнат, а Леонида определить на жительство в пекарню под видом рабочего. Под домом Юргенса на рации можно работать более спокойно. В случае запеленгирования нити приведут к дому Юргенса, и этим все дело окончится, так как те, кто занимается пеленгацией, безусловно осведомлены, что у Юргенса есть радиоцентр и несколько тренировочных станций. А аппарат Юргенса рацию не сможет обнаружить, поскольку не располагает средствами пеленгации.
— Под дом Юргенса? Интересно! Очень интересно! — «Грозный» ходил по комнате и как бы рассуждал сам с собой. — Правильно… Риск оправданный. Пожалуй, мы осуществим это.
Когда Никита Родионович стал прощаться, «Грозный» задержал его руку в своей и, глядя в глаза, сказал:
— Вот видите, умный совет порой дороже иных подвигов, хотя угон машины я и не считаю подвигом. Да и с Родэ можно было управиться без участия вашего друга. Уже если быть откровенным, то я могу сознаться, что иногда и мне хочется взять в руки гранату или пистолет и пойти вместе с Тризной. Есть такое желание, но мы все — и я и вы — должны помнить, на что нас поставила партия. Вот так… А теперь всего хорошего. Желаю успеха…
20
Единственная в городе больница находилась на бывшей улице Чехова. Чтобы добраться до нее, Игнату Нестеровичу надо было пересечь весь город.
Тризна шел, не замечая, что творится вокруг него. Он то и дело распахивал ватный пиджак, разматывал шарф, тяжело вздыхал и как-то странно поднимал ноги, будто шел по воде.
Ночь Игнат Нестерович провел беспокойно. Он не спал: то неподвижно сидел у опустевшей кровати сына, то ходил из угла в угол, то молчаливо смотрел в окно. Уже под утро, примостившись на жестком, деревянном диване, он попытался забыться. Но сон не приходил, сердце тревожно билось, грудь болела. Игнат Нестерович думал о сыне, о жене. Евгения Демьяновна вторые сутки лежала в городской больнице и, возможно, сегодня уже родила. Вчера она чувствовала себя плохо, очень плохо, но Игнат Нестерович все-таки надеялся, что роды пройдут благополучно.
В неприветливой, с облезлыми стенами приемной Тризну встретила дежурная сестра. Он назвал свою фамилию и попросил узнать, родила ли его жена. Сестра внимательно посмотрела на Игната Нестеровича, словно что-то припоминая, потом предложила ему сесть.
— Я позову доктора Шпигуна.
Тризна опустился на низкую широкую скамью и, откинувшись на спинку, вытянул вперед длинные ноги. С истоптанных сапог на каменный пол стекала вода, образуя лужи. Игнат Нестерович смотрел на сапоги, на лужи и думал о докторе Шпигуне. Позавчера он запросил с Игната Нестеровича большую плату за то, что принял к себе Евгению Демьяновну. Больница Шпигуна была в городе единственной, и Тризне пришлось согласиться, хотя он не знал, чем будет расплачиваться.
Нехорошие слухи ходили про Шпигуна по городу. Говорили, что с его помощью врачи-гитлеровцы производят таинственные эксперименты над советскими военнопленными, что по его инициативе в села и деревни, расположенные в партизанской зоне, завозят вшей, снятых с тифозных больных, что Шпигун оформляет актами все «непредвиденные» смерти в застенках гестапо.
Игнат Нестерович помнил жаркий августовский день сорок первого года, когда из немецкой комендатуры его послали на медицинский осмотр. Тогда Шпигун сказал Тризне: «В Германию вас не пошлют, жить вам осталось года два — не больше…»
Вошла дежурная сестра, а за ней Шпигун. Увидев лужи вокруг ног Тризны, он сделал брезгливую гримасу и, не поднимая головы, сказал:
— Сам дохлый, жена дохлая, а еще вздумали плодить потомство! Незачем было и привозить ее. Она еще вчера вечером, задолго до родов, отдала богу душу.
Игнат Нестерович поднялся со скамьи. Стало нестерпимо душно, тяжко. Чтобы не упасть, он вцепился рукой в спинку скамьи.
— Я же вас предупреждал, — сдерживая себя, сказал Тризна. — Вы могли ее спасти…
— А зачем? — злобно проговорил Шпигун. — Толк от этого какой? Не вчера, так во время родов, все равно.
Тризна вздрогнул. Злоба и ненависть вспыхнули с новой силой, и он тяжело пошел на попятившегося Шпигуна…
Вечером к Ожогину и Грязнову прибежал Игорек. Глаза его были заплаканы.
Пользуясь отсутствием хозяйки, Никита Родионович увел мальчика в коридор и быстро развернул листок бумаги: «Я погиб и погубил дело. Спасайте Леонида и присмотрите за сыном. Домой ко мне не заходите — там засада. Тризна».
— В чем дело, Игорек? Что случилось?
Игорек рассказал то, что слышал от взрослых: тетя Женя умерла в больнице, а Игнат Нестерович, узнав об этом, убил доктора, и теперь его разыскивают.
— Где Игнат? — с тревогой спросил Никита Родионович.
Игорек ответил, что сейчас Тризна лежит у Заболотько и ни с кем не разговаривает.
— Денис Макарович знает об этом?
— Да.
Дело произошло так. Мальчик нес радиограмму Леониду. Войдя во двор Тризны, он столкнулся в дверях дома с немцами. Чтобы не вызвать подозрений, Игорек притворился нищим и, сняв шапку, попросил хлеба. Немец дал ему пинка ногой и выгнал. Уже по пути к Изволину Игорек встретил Игната Нестеровича, рассказал ему обо всем, и они вместе пошли к Заболотько. По просьбе Игната Нестеровича, Игорек сбегал к Изволину и сообщил ему обо всем случившемся…
— Дядя Игнат очень просил посмотреть за Вовкой, — добавил Игорек и расплакался.
— Ну что же ты плачешь? — Ожогин растерянно погладил мальчика по голове.
Отпустив Игорька, Никита Родионович рассказал обо всем Андрею и зашагал в волнении по комнате. Прежде всего, видимо, нужно было выяснить подробности.
— Пойду к Изволину, — сказал он. — Подумаем вместе…
Андрей остался один. Рана его быстро заживала. Юргенс поверил рассказу о том, что Андрей был ранен около самого дома в ночь налета советской авиации, и даже трижды присылал на квартиру врача-немца, который делал Грязнову перевязки.
Постояв в раздумье около окна, Андрей вернулся к столу и развернул тетради Никиты Родионовича с записями по радио и разведке. Надо было взять себя в руки и подготовиться к занятиям.
Изволина дома не оказалось. Ожогина встретила Пелагея Стратоновна. Она сообщила, что Денис Макарович только что ушел к Заболотько.
— Ничего не сказал и ушел. И вообще, смутный он сегодня какой-то. Видно, что на душе у него кошки скребут, а молчит. Молчит и вздыхает.
- Голубой пакет - Георгий Брянцев - Прочие приключения
- Энельфис. Венец Жизни - Elsvidn - Героическая фантастика / Прочая детская литература / Прочие приключения
- Зеленое знамя - Артур Конан Дойл - Прочие приключения
- Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов - Героическая фантастика / Прочее / Прочие приключения
- Бескрайние тропы - Анна Юрьевна Щедрина - Городская фантастика / Прочие приключения / Ужасы и Мистика
- Universe of worlds – вселенная миров - Дилан Олдер Райт - Героическая фантастика / Прочие приключения
- Под ударом - Александр Афанасьев - Боевик / Прочие приключения / Шпионский детектив
- Тика в мире слез - Стеффи Моне - Прочие приключения / Детская проза / Прочее
- Жизнь-река - Геннадий Гусаченко - Прочие приключения
- Спец Оп… - Виктор Шум - Боевая фантастика / Прочие приключения / Фэнтези