Жизнь с головой 2.0 - Амиран Сардаров

Я сам всё это проходил. Пока не дискредитировал все существующие для себя инструменты, так и не подошёл к обрыву и не взглянул в эту бездну. До этого всячески сопротивлялся и цеплялся за привычные образы и инструменты ― пытался функционировать в рамках зоны комфорта.

Так не бывает. Если хочешь изменить свою жизнь на противоположную той, которая сейчас есть, то привычными, комфортными, спокойными способами ничего не изменишь. Надо выходить за грань. Должна исчезнуть надежда на чудеса и простые, халявные решения.

Критерием того, что вышел за грань, является ощущение ушедшей почвы из-под ног, потери опоры и разрушения картины мира. Сначала ощущаешь себя растерянным потерявшимся ребёнком, который ищет маму, а потом, после этого пережёвывания и стресса, крепчаешь и выходишь на новый уровень.

Также очень важным критерием избавления от иллюзий является быстрое отслеживание всевозможных ментальных «мулек». Когда по поступающей информации сразу начинаешь видеть, что это какая-то чушь собачья.

Без дискредитации всех иллюзорных смыслов о себе и о мире, которые есть на настоящий момент, жизнь не изменится. Иначе её изменить невозможно. В противном случае, останешься блуждать в неких потёмках, и удивляться тому, что происходит вокруг. 

Без веры и опоры

Интервалы времени поиска смыслов становились всё короче и короче, и в какой-то момент схлопнулись в ноль ― я остался без веры и опоры.

Когда ты приходишь к некоему тупику, то понимаешь, что делать как прежде уже нельзя. Просто сидеть и ничего не делать тоже не можешь, потому что есть энергия и здоровый организм. Наркотиками и алкоголем я себя не убивал, не был разрушен физически и морально, чтобы на всё забить. Желание наполнить свою чашу, найти некий смысл, никуда не исчезало, но что делать, я не знал.

Единственный положительный исход, который может случиться, и который произошёл у меня ― это окончательное расставание со всеми иллюзиями и надеждами.

У меня появилось ощущение «чужого на этом празднике жизни». Я вёл активную социальную жизнь, но, при этом, испытывал сильный диссонанс. Я приходил в какой-нибудь клуб или на праздник к знакомым, людям богатым и реализованным, и внешне вёл себя также, как всегда, но внутренне ощущал дичайший дискомфорт. Думал: «На что я трачу своё время? А на что эти люди его тратят?». Обсуждение жратвы и выпивки, поездок и каких-то походов на охоту. Куда летают, как трахают малолетних девственниц в кровь, как долбятся в задницу, как выпивают дорогое шампанское. Всё это преподносилось так, что как будто в жизни происходит что-то потрясающее. Всё это стало мной восприниматься критично и болезненно, хотелось орать: «Люди, очнитесь, вы что вообще творите, на что тратите своё время!».

Ещё какое-то время я ходил как овощ и убивал время по всяким заведениям и тусовкам. Но все знакомые замечали, что я уже другой, происходят какие-то изменения, и говорили мне: «Раньше ты был другой, вечно на позитиве, лёгкий на подъём, зажигалка. Шутил, острил, куда-то предлагал съездить, придумывал план мероприятий на выходные, а теперь приходишь и стоишь в сторонке, либо сидишь с кислой миной и о чём-то там размышляешь. Эй, ты где там витаешь? Очнись, мимо тебя жизнь проходит! Не парься, живи легче, ведь живём один раз ― наслаждайся жизнью, be cool!». Меня это раздражало ещё сильней. Хотелось спросить, а что, собственно, be cool-то?

Я уже тогда понимал, что они тоже идут к этой депрессии и разрушению опор. Но видел, как сопротивляются. Сопротивлялись они очень просто. Если одна иллюзия себя исчерпывала, то очень быстро заменяли ее на другую. Когда в 120-й раз не получалось с женщиной, то начинали бухать или искать себя в бизнесе. Когда в бизнесе ничего не получалось, то, наоборот, начинали искать любовь и женщину своей мечты. Если уже вообще ничего не получалось, то ударялись в религию.

Я пытался поднимать в своём окружении эти вопросы, которые начали меня волновать. Но ответы на них не получал. Не было видно, что они вообще понимают, о чем я говорю ― они не мучались и не искали ответы. Потому что ответы у них уже были, причём у всех стандартные. Кто-то начинал упоминать бога. Кто-то говорил, что «надо жить по совести», и в этом и есть смысл жизни. Типовые ответы, которые их вполне удовлетворяют. Желание обсуждать эту тему уже больше не возникало. Я понял, что раз их это устраивает, и у них такая картина мира, с которой им комфортно жить, то ладно.

***

Меня накрыло окончательно. Свербел вопрос, а что же делать? Это самый сложный и переломный момент. Если в этот момент не получить ответы на вопросы, то, действительно, можно плохо закончить. Либо спиться, либо повеситься.

Я понял, что ничего искать не нужно ― это бессмысленное занятие. У меня произошло обесценивание всех смыслов, придуманных людьми до настоящего времени. И всех целей, которые люди ставят перед собой.

Когда происходит это обесценивание, то ты понимаешь, что все цели, которые перед тобой были ― они нужны не для того, чтобы ты нескучно жил, а чтобы был кому-то полезным. Когда приходит это осознание, то действительно пропадает интерес ко всем этим «крысиным бегам». Понимаешь, что ты родился, и тебя тут же начали использовать. Откармливают и выращивают, чтобы ты встроился в «крысиные» бега и тебя можно было использовать. А чтобы использовать было удобно ― тебе придумали всяческие вымышленные смыслы и цели, которые, как считается, должны тебе нравиться. Ты приходишь к выводу, что находишься в некой матрице, где тебя используют как некий ресурс. Как используют корову, чтобы она приносила молоко, так и тебя ― чтобы определённые люди на верхушке обогащались. Чтобы ты что-то покупал, тратил заработанные деньги, брал кредиты и т.д.

Когда приходит это осознание на глубинном уровне, то обесценивается и обнуляется всё, что было так дорого до этого. Тебя выкидывает со сверхзвуковой скоростью в пустоту и ты оказываешься как Нео в Зионе, где нет света и есть один мрак. Там ты смотришь на матрицу уже снаружи. Всё, что внутри матрицы, уже не представляет для тебя такой ценности как раньше.

***

Люди постоянно чего-то ждут. Окончания института и свободы от зубрёжки. Повышения на работе и премий. Пытаются найти любовь. Постоянно на-ходятся в ожидании светлой жизни. А в это время матрица постоянно подсовывает какие-то цели и дела, который надо выполнять.

Этот процесс продолжается всю жизнь. Он бессмысленный и никуда не ведущий. Многие только к концу жизни понимают, что прожили её зря. Какойнибудь старичок может удручённо рассказывать, как он получил три высших образования, работал на подводной лодке, и теперь всё зря, теперь никому не нужен. В США те же ветераны Вьетнама побираются по помойкам, никому не нужные. Видна только бездонная тоска в глазах.

Или же те, кто верил в институт семьи. Его все гнобят, что он бросил семью и ушёл спиваться. А с ним достаточно просто поговорить, после чего понимаешь, что у него пропала вера в это. Она полностью себя дискредитировала в его глазах. Ему стало настолько наплевать на всех них и на себя, что он просто пьёт и ждёт, что как-нибудь сдохнет пьяным под лавочкой. Родственники пытаются его лечить, но не понимают, что лечат симптомы, а не первопричину. Ему нужно дать смысл в жизни, чтобы появилась какая-то опора.

Их кодируют, прямо в лицо говорят, что «ещё раз выпьешь ― умрёшь!»  и надеются, что это поможет, что напугали. А ему бояться уже нечего ― в одно ухо влетело, из другого вылетело. Он пошёл, бухнул и умер. И происходит это не от того, что он псих и «наплевательски отнёсся к своим родственникам!». «Ладно он о себе не подумал, мог же о родственниках подумать!». На самом деле, человек просто понял, что всю жизнь занимался какой-то ерундой, ему стало досадно и горько, что он 60 лет был марионеткой и прожил свою жизнь не по своим желаниям.

***

В какой-то момент у меня появилось жестокие и апокалиптические мысли. И это притом, что я, сам по себе, добрый человек.

Я даже начал понимать исторических злодеев 20-го века, которые уничтожали много миллионов людей и не испытывали по этому поводу никаких душевных терзаний. Раньше я задавался вопросами: «Как они так могли? Что за нелюди они были?». «Как можно уничтожать детей, семьи, кого-то там сжигать, устраивать страшные медицинские эксперименты, расстреливать, отправлять на тяжёлые работы, после чего, во время половодья, всплывают кости?». Когда я всё это видел, то задавался вопросом: «Как такое может быть, а как же бог?». Все эти символы веры тут же заставляли задумываться о том, что такое ни в коем случае нельзя делать, «бог же увидит и накажет, и попадёшь в ад».

А вот когда был период без веры и опоры, то я, в какой-то степени, начал даже понимать то, что они делали. Дело не в том, кого они убивали. И даже не в том, что убивали или нет.