Дважды укушенный - Хлоя Нейл

— Я вижу, — сказал он, с неодобрением в голосе. Я напряглась, ожидая аргумента.

— Есть ли что-то, что ты хотел бы сказать по этому поводу?

— Вовсе нет, — сказал он. — Но это может добавить ему раздражения, когда он увидит историю.

Я вспомнила все те вещи, которые Морган сказал в последние наши два разговора, обвинения, которые он бросил, снисходительность в его тоне.

— Да, скорее всего, он не будет в благодушии.

— Есть идеи?

— Полная корректировка отношений, ты случайно не взял с собой любую из этих шоколадных завитушек мусса с торта?

Дом Кадогана был красивым историческим особняком в Гайд-Парке, переоборудованный в вампирское общежитие.

Дом Наварры, с другой стороны, был большим и пестро-белым, стоящим на углу одного из самых дорогих районов городской недвижимости. Это было четырех-этажное здание, отмеченное гигантской башней на углу, весь фасад облицован в тот же белый мрамор.

— Я думаю, что их башни больше, чем наши, — сказала я, когда Этан подъехал к обочине.

— У Селины всегда был талант к драматизму, — согласился он.

Я положила руку ему на плечо, когда мы подошли к входной двери, которая была почти скрыта с улицы массивом лиственных деревьев. Он остановился и посмотрел на мою руку, а потом на меня.

— Одно из наших разногласий — Морган и я… — Я подбирала слова, пытаясь выяснить способ для объяснения, не использовав также произнесенное Линдси слово "анатомически".

— Морган думал, что ты и я были вместе. Ранее я имею в виду. — Я остановилась, надеясь, что Этан понял суть вопроса и мне не пришлось бы вдаваться в подробности, о том, что Морган обвинил меня в отношениях с Этаном.

— А-а. — сказал он. — Я понял.

— Мы не были, конечно, но он не был в этом уверен. Поэтому, в сумме с другими доводами, он не обрадуется увидев меня, ему возможно неприятно будет видеть меня с тобой.

Этан слегка фыркнул, затем пошел наверх по лестнице. Без сильного толчка, он открыл парадную дверь и позвал меня внутрь.

— Что смешного? — спросила я, когда настигла его.

— Ирония. Обвиняя тебя в таких распутных поступках, он спровоцировал то, чего старался избежать.

— Я не уверена, что сказала распутных.

Этан наклонился, и его губы оказались около моего уха.

— Я, Мерит, определенно сказал бы распутных.

Я не смогла сдержать улыбку, которая подняла уголки моих губ, и не покраснеть, что бросило в жар мои щеки.

— Кроме того, — прошептал Этан, пропуская меня в Дом, — Я решил, что если история Сан-Таймс не возглавляет его список обвинений в наш адрес на сегодняшний день, то у меня закрадутся большие сомнения в его способностях как Мастера, чем я мог себе представить.

За дверью Дома Наварры не было охраны, не было ворот в десять футов высотой, не было фей-наемников, внимательно следящих за помещениями. Наваррская охрана была как украшение для фойе… но охранники не были мускулистого типа, как я ожидала.

Три женщины сидели за полукруглой стойкой регистрации из стекла и стали, которая была прямо у входа. Перед каждой женщиной был гладкий монитор компьютера. Все они были темноволосые с большими карими глазами, и все они носили форменные белые жакеты. Все носили волосы собранные вверх, но в разных стилях, слева направо, начес в стиле фанк, хвост, и аккуратный пучок.

Они взглянули, как мы вошли и начали перешептываться, нажимать клавиши на своих клавиатурах.

"Я полагаю, это привратники?" — безмолвно спросила я.

"Могут также быть Греческими сестрами, которые плетут судьбы", — ответил он.

— Имя, — спросила одна из центра, отрываясь от монитора и подозрительно взглянув на нас.

— Этан Салливан, Мастер Дома Кадогана, — сказал Этан.

— Мерит, Страж Дома Кадогана.

Две другие женщины прервали свой набор и посмотрели на меня. Их выражения отражали различные чувства: отвращение, любопытство, чисто женские оценки. Все эмоции, как я предположила, были вызваны моими конфликтами с их бывшим Мастером, Селиной, и их нынешним, Морганом.

Я была пустым местом по мнению обоих Мастеров Наварры.

— Идентификация, — сказала женщина, что была ближе к Этану. Он заглянул в свой пиджак и вытащил идентификационную карту из внутреннего кармана, затем двумя пальцами передал ее женщине. Она взглянула на нее, потом начала что-то серьезно вводить.

Подумав, что мы здесь задержимся, я воспользовалась возможностью, чтобы провести расследование… и была удивлена.

Открывшийся взору холл был огромен, две лестницы сливались перед балконом второго этажа. Весь атриум был с прозрачной крышей, помещение как оранжерея было застеклено Викторианскими витражами. Хотя эти вещи казались мне довольно Европейскими, декор выглядел так, будто его перенесли из музея современного искусства. Было не так много мебели или безделушек, и несколько вещиц имело культурную ценность. Был белый с кисточками кожаный диван, журнальный стол, состоящий из гигантских массивных ножек из лакированного дерева. Приглушенный свет падал на гигантские полотна черно-белых фотографий и поп-арта. Все это вокруг сверкало, белые мраморные полы и однородно белые стены.

— Это же… — начала я, мой взгляд упал на картины, которые выглядели, как если бы для представления их были необходимы резиновые перчатки, которые бережно берутся двумя карандашами, но я не нашла слов, чтобы описать это.

— Да, — сказал Этан. — Несомненно так и есть.

Он придвинулся ко мне, наверное, не привык к ожиданию обслуживания, потом снова взглянул на девушек. — Нас ждут.

Не поднимая головы, девушка в середине указала пальцем с длинным ногтем за нас. Мы оба повернулись. На скамье в нише возле входной двери, сидели трое скучающих, сверхъестественно привлекательных вампира — две женщины и мужчина между ними. Они все были в костюмах и с портфелями на коленях. Все были очень элегантными, но в их глазах и опущенных плечах сквозила усталость. Они выглядели так, будто сидели здесь уже некоторое время.

— Невероятно, — пробормотала я.

Этан выдохнул, но его улыбка вернулась, когда он снова повернулся лицом к "Судьбам"[28].

— Как вам будет удобней, — величественно сказал он. Как оказалось, им удобно стало семь минут спустя.

— Мерит, — сказала, наконец, девушка справа. Я посмотрела вниз на ее протянутую руку, которая передала мне полупрозрачный пластиковый бейджик, размером с кредитную карту. На нем было написано "ПОСЕТИТЕЛЬ", печать на одной стороне, и проявлялась голограмма ширококрылой пчелы — символ французских корней Дома, подумала я, глядя на кусочек технологии двадцать первого века.