Голос крови - Олег Юрьевич Рой

Круто! Как в кино! – он растопырил обе пятерни и ойкнул, увидев Аринины приготовления. – А в кино к такой штуке вроде планшета прикладывают!

– Мы не в кино, – засмеялась Арина. – У нас все по старинке. Тебя звать-то как, знаток полицейских реалий?

– Это зачем? – насупился мальчишка.

– Ну здрасьте! Как отпечатки снять – это мы пожалуйста, а как сказать чьи они – в отказ? Мне ж твои пальчики подписать надо.

– А, ну да, – он успокоился так же быстро, как и испугался. – Севка я. Всеволод то есть. Всеволод Петрович Трофимов.

Получив две дактокарты, Арина отправила посетителей в туалет – смывать краску – и вызвала одного из дежурных. Но прежде нужно было сделать еще кое-что.

Конверт был самый простой: ни напечатанных в углу марок, ни линеечек под адрес, ни тем паче прозрачного окошка.

Натягивать перчатки не хотелось, и Арина поискала глазами пинцет, пытаясь вспомнить, когда пользовалась им в последний раз. Не вспомнила, конечно, но увидела торчащее из стаканчика для карандашей блестящее навершие. Конверт она вытянула из файла так осторожно, словно он мог рассыпаться от взгляда, положила на стол, поддела кончиком пинцета незаклеенный край. Внутри лежал такой же обычный, как конверт, сложенный вчетверо лист А4, посреди которого значилось: «ПРИГОТОВЬТЕ 500 ТЫСЯЧ РУБЛЕЙ ИНСТРУКЦИИ ПОЛУЧИТЕ ЗАВТРА» Все заглавными буквами и без знаков препинания. Может, Оберсдорф сумеет принтер определить? Вроде так можно…

Вытащив телефон, она сделала несколько снимков послания – для себя. Остальное сделают эксперты.

Когда Арина вручила пакет с вещдоками дежурному – это был не Сомов, с которым она полчаса назад здоровалась, а другой, помоложе, кажется, его фамилия была Тараскин, вернулись Семин с мальчишкой:

– Она ему деньги дала! – заявил Георгий с порога, и Арина сделала дежурному знак еще чуть-чуть подождать.

– Это мои деньги! – возмутился пацан. – Чего вы?! Не отдам! И обыскивать права не имеете, я маленький еще! – набычившись, он прижался к стене, словно ожидал, что взрослые сейчас вывернут ему карманы силой.

– Велики ли деньги-то? – миролюбиво улыбнулась Арина. Мальчишка, судя по его реакции на снятие отпечатков, был совершенно ни при чем. И он ей нравился. Но деньги – объект для изучения ничуть не худший, чем конверт с требованием полумиллиона. Семин, похоже, подумал о том же самом, и уже достал бумажник.

– Тыщу рублей, – буркнул мальчишка.

– На тебе две, и отдай свой гонорар следователю.

– Ну… ладно. Че я, не понимаю, что ли. А только… – мальчишка неохотно отстегнул клапан кармана над коленом, вытащил сложенную вдвое купюру, оглядел троих выжидательно уставившихся на него взрослых. В карих глазах отчетливо читалось: денег жалко, уже распланировал, как потратить, а дадут ли что-то взамен, кто их знает. Но силы были явно неравны – и он со вздохом опустил бирюзовую бумажку в подставленный Ариной пакетик.

– Вот и молодец, – похвалила она, а Семин, криво улыбнувшись, вручил мальчишке две такие же бумажки.

Пацан спрятал их в тот же карман и как-то сразу успокоился: расправил сведенные плечи, даже ухмыльнулся. И заговорил деловито:

– Короче, тетка эта…

– Погоди, Всеволод Петрович, – остановила его Арина. Уступи очередь старшему, ладно?

– Ладно.

– Георгий Анатольевич, как вы это чудо поймали?

– Ну… Я… А это важно?

– Георгий Анатольевич! – протянула Арина тоном «таксиста» Володи из «Бриллантовой руки». – Вон господин Трофимов и то контактнее, а ему бы по возрасту простительно.

– Ну… да. Простите. Я… ну… я все дома сидел, ждал, вдруг позвонят. В смысле не на мобильный, а на домашний.

– И?

– И как домофон пиликнет или дверь подъездная лязгнет – лето же, балкон открыт, окно на кухне, слышно все – я сразу выглядываю, а после к двери. Ну вдруг там… не знаю.

– И?

– И увидел. Вот этого мальчика. С конвертом. Он мне его прямо на коврик положил! Ну я дверь сразу нараспашку, схватил его…

– Понятно. Продолжение нам уже известно. Теперь давай ты свою историю, Всевоод Петрович. Кстати, ты чего летом в городе-то?

– Так у нас родни нет нигде, чтоб куда-то меня отправить. А в лагерь дорого. Мамка и так… – он вздохнул совсем по-взрослому.

– Она тебя искать-то не станет?

– На работе она, а если чего, позвонит, – из второго наколенного кармана появился недорогой смартфон.

– И ты весь день сам с собой гуляешь?

– Когда как. С утра сегодня один гулял. Потом тетка эта меня позвала, иди, говорит, сюда.

– Во дворе?

– Да.

– Из машины позвала?

– Вы чего? – пацан, кажется, хотел покрутить пальцем у виска, но передумал, вероятно побоялся рассердить следователя, хоть тот и тетка. – Чего я, дурак к машине открытой подходить? Схватят и увезут. Не, она не на машине приехала. А может, и на машине, но машины я не видел. Ну подошел.

– Описать эту тетку сможешь?

– Ну… Я не знаю. Она платком замотана была. Как эти, которые за Аллаха, у Руслана мать так делает, я видел, когда она в школу приходила.

– Мусульманки?

– Точно.

– Что, все лицо замотано?

– Нет, просто вот так, – мальчишка показал рукой, как был повязан платок.

– В православных храмах так же повязывают, – заметила Арина. – Или похоже.

– Ну… типа того. Только у нее прям до самых глаз, весь лоб замотан.

– Посмотри, – Арина выложила на стол несколько распечатанных фотографий: кадр с камеры наблюдения, кадр из Элиного телефона, снимок Зинаиды и несколько посторонних. – Тут есть кто-нибудь похожий?

– Вот эта вроде, – он ткнул в один из «посторонних» снимков. – Или эта, только тут видно хуже, – поцарапанный палец указал на фотографию из Элиного телефона. – Да я на нее и не смотрел! Думал… думал, обычная тетка.

– Ладно. Волосы, значит, под платком. А глаза у нее какие были?

– У ней очки были. Здоровенные, темные.

– Понятно. Кроме платка на ней что-нибудь было?

– Платье какое-то. Или юбка, может. Длинное чего-то, хламида, в общем. В, не знаю, цветах, что ли? Крупные такие, красные.

Темная хламида в крупных красных цветах и темные очки. Отличный портрет!

– И тетка эта тебя подозвала?

– Ну да. Отнеси, говорит, письмо в тридцать девятую квартиру? Ну я сперва – некогда мне, а она тыщу вытащила из кармана и мне показывает.

– Голос у нее какой был?

– Хриплый. Но тихий. Или сиплый. Как будто простуда.

– Всеволод Петрович, ты сказал «думал, что обычная тетка», но сперва как будто запнулся. Ты еще что-то про нее подумал?

– Ну подумал.

– Что именно?

– Подумал, что у ней муж гуляет. И что письмо или для него, или для его телки.

Арина не стала просить его помочь в составлении фоторобота – мальчишка даже фотографию, можно считать, не опознал, какой уж