Мама для крошки-дракошки, или жена Хранителя Севера - Светлана Рыжехвост

отправляемся!

Лерро коротко кивнул, и сани, чуть загудев, тяжело тронулись с места.

— Насколько это было опасно? — тихо спросила я и приняла от Рифаса успокоившегося прыгунка.

— Огонь? Это смертельно. — Нон оттер кровь с подбородка и криво усмехнулся. — Если бы мы были не на храмовой земле, то я бы не удержал щит. Хорошо, что основной удар пришелся на лорда Фойртелерна, он в разы сильнее меня.

— Я не понимаю, почему Эрвитар так себя повел, — негромко проговорила я и запустила пальцы в нежную шерстку прыгунка. — Он ведь Правитель целого предела.

— Предела, в котором женщины не имеют никаких прав, — напомнила нонна Шавье. — Ты отказалась подчиняться, для южного дракона это как… Как если бы тебя кресло с себя скинуло и отказалось и дальше тебе служить. В его понимании и ты, и Кристин должны радоваться каждому его появлению, каждому его слову, каждому подарку.

— Это ужасно. — Я поежилась.

— Для вас, — согласилась нонна Шавье, — но на самом деле такой жизненный уклад изменил южных дракониц. Пусть не все, но очень и очень многие драконицы виртуозно управляют своими мужьями. К тому же не стоит забывать, что там распространены гаремы, в которых власть принадлежит первой жене. Она царствует над всеми младшими и, если супруг обижает свою главную жену, вымещает свои обиды на любимой наложнице. И тут, если для наказания есть причина, мужчина в женские свары влезть не может.

— А разве не мать наследника в гареме главная? — В моей голове зашевелились куцые знания о Южном Пределе.

— Мать становится неприкосновенной, но только если ребенок щедро одарен магией. Или ты имеешь в виду мать супруга? Если ты о ней, то мать супруга находится в гареме своего мужа. Или, если она вдова, живет в своем доме.

— Получается, вдовья доля самая лучшая в Южном Пределе? — заинтересовалась я.

Но нонна Шавье не согласилась:

— Это если муж был богат и позаботился о женах и наложницах. А если нет? На самом деле Южный Предел — это место, где живут люди, драконы и оборотни. Там можно встретить семьи, где у мужа одна жена и он в ней души не чает. Или семьи, где муж не имеет права голоса просто потому, что его жена сильней и злей. Все бывает, просто сама законодательная база несправедлива.

— Сильней и злей? — с искренним интересом переспросила я.

— Магия, — Риф хмыкнул, — бывает, что в роду угасает дар, и тогда берут сверходаренную жену. А если к великому дару прилагается хоть сколько-то вольный характер, то мужу остается лишь принять новые правила.

— Но все это не относится к роду Эрвитаров, — вздохнула нонна Шавье. — Ты, девонька, если вдруг такая беда случится и на твоей руке будет его знак, требуй от него клятву, прямо в храме, что будешь жить отдельно от гарема. И что доступа в твой дом не будет никому, кроме тебя, твоих клятвенных слуг и, собственно, твоего супруга. Змеям не нужна Предназначенная в их ядовитой семье, родами умрешь.

— Или вы и правда хотите выбрать чашу с ядом, леди Фредерика? — Рифас насупился. — Я видел, что камни правды остались белыми!

— Я, разумеется, умирать не собираюсь, — фыркнула я. — Но мне очень хотелось обмануть лорда Эрвитара. И поэтому в тот момент я заставила себя принять такое решение. Это было правдой именно тогда, когда я об этом говорила.

Нонна Шавье хмыкнула и задумчиво проговорила:

— С такой точки зрения ценность камней правды кажется сильно преувеличенной.

— Скорее, ими нужно пользоваться с умом, правильно задавать вопросы и перепроверять ответы другими вопросами, — важно проговорил Рифас.

И мы, посмеявшись, замолчали. Прыгунку надоело сидеть на моих руках, и он перебрался к нонне Шавье. А после спрыгнул на пол, где устроился прямо поверх меха, что укрывал наши ноги.

— Не засыпай, девочка моя, — проворчала нонна Шавье, видя, что я клюю носом. — Послушай-ка меня, Фредерика. С этой болтовней мы забыли о самом главном. Твой браслет имеет прямую связь с защитной плеядой родовых артефактов лорда Фойртелерна. Ты могла сама позвать на помощь, и это было бы проще и правильней, потому что браслет уже настроился на тебя и, как только твой уровень напряженности достиг предела, сигнал все равно пошел в замок Фойртелерна.

— Напряженности? — уныло спросила я. — Скажите уж прямо: уровень страха. Не знала, кстати, что у страха есть предел.

— Не у страха, у браслета, — улыбнулась нонна Шавье. — Я веду к тому, что тебе не нужно стесняться звать на помощь, браслет все равно передаст сигнал. Да и Фойртелерну придется плохо, если он тебя не спасет. Он же взял обязательства, выдал тебе семейный артефакт — его сама магия накажет за все твои травмы.

— Я не знала, — потерянно проговорила я. — Мне казалось, что браслет — это для вида. Как метка о том, что если меня обидеть, то отвечать придется перед Харелтом. То есть я имею в виду, я думала, что это статусная вещь. Как охранные кольца нашей королевы.

— Да, браслет — это весьма статусная вещица. Но пока что это нужно скрывать.

Тут я запуталась.

— Но разве Эрвитар сейчас не понял, как именно Харелт узнал обо всем?

— Подобных артефактов много, — покачал головой Рифас, — в смысле, связных между подзащитной и сигнальными камнями. Но ваш браслет именно семейный, не новодел. Так, навскидку, судя по узору, его ковали около пяти сотен лет назад.

— Ох, Матерь Пресветлая. — Я накрыла ладонью скрытый под одеждой браслет. — А если я его потеряю?!

— Так он не снимается, — успокоил меня Риф. — Он вернется в сокровищницу Фойртелернов в тот момент, когда ваше сердце остановится.

— С-спасибо, вы меня утешили, нон Рифас.

— О, не за что, — смутился молодой нон. — Поспите, я вам сейчас подушку начарую! А то, если читать в дороге будете, вас укачает.

Глава 8

Бэйфэй — лисица с человеческим разумом. Бэйфэй появляются в тот трагический момент, когда двуликий лис-оборотень теряет связь со своей человеческой частью. На бэйфэй охотятся, если принести бэйфэй в жертву, то можно продлить свою жизнь. Человеческая часть продолжает жизнь на той стороне, в духовном мире лис-оборотней. И если