Продам май (сборник) - Мария Фомальгаут

Тьма сгущается… даже не тьма, не холод — какая-то жуткая пустота, безлюдье, которое кажется страшным. Бегу наугад, ищу человека, хоть одного человека — нет никого, огибаю руины когда-то огромных зданий, спотыкаюсь о чьи-то белые кости…

Из темноты выходит Джефферс, я бросаюсь к нему, он как будто не узнает меня, мой хозяин, идет по обезлюдевшей земле — зловещий, жуткий. Не сразу замечаю у него в руке нож, взмахивает, пронзает лезвием землю… еще… еще… из безлюдной земли хлещет черная вода, присматриваюсь, понимаю, что не вода — кровь заливает темную пустыню…

— Не на-а-адо-о-о!

Черт…

Подскочил на кровати.

За окнами сыпал и сыпал снег, что ему еще делать, вспыхивал в лучах фонаря на крыльце, дальше до самого комбината тянулась непроглядная тьма. Где-то там была труба, на ней завтра над поставить давление на десять, на десять, а не на двадцать, тут, главное, не ошибиться, не перепутать… но это завтра, не пойду же я среди ночи вертеть трубу, так чего ради не спится-то, спать, спать…

Труба… по ночам, когда не спалось, думал про трубу, какая она великая, и какой я великий, что служу этой трубе, на которой держится мир. Конечно, труба была не одна, их было много, по одним трубам текла черная вода, липкая и вонючая, где-то по трубам под давлением гнали газ, которым нельзя было дышать, еще были провода, они назывались ЛЭП, по ним я гнал на запад ток, который получался на фабриках, они назывались ТЭС.

На запад, на запад…

Труба… кто-то выбрал меня жрецом священной трубы, кто, кто-то — конечно, хозяин, не помню, как и когда это было, моя память легко стирала ненужные картинки, оставался только комбинат, октановые числа, степень очистки, уровень давления в трубе, киловатты в час, красный колпак хохочущего хозяина, который нес подарки…

— А ты, парень, трубу береги, — вспомнил я светлые глаза хозяина, — думаешь, чего ради тебе эту трубу дали? На трубе, считай, весь мир держится… перекроешь трубу — весь мир к чертям пропадет, конец света будет…

Я кивал — я чувствовал себя богом, который бережет мир от конца света, хотя, конечно, богом был не я, а мой хозяин — всемогущий, всезнающий, избравший меня для великой миссии…

Спать… Что размечтался-то, спать надо…

Вспыхнул экран. Что он там, перезаряжается, что ли… Экран осветился сильнее, что за черт, я же его выключал — поздно, поздно, уже появился Скворушкин, или как его там, прищурился, посмотрел на меня.

— Привет.

— Здравствуйте.

— Что ты меня боишься-то в самом деле… Ты хоть расскажи, как тебе тут живется-можется… Что, не обижает тебя хозяин?

— Да что вы…

— Бьет?

— Ну… иногда, током… когда я виноват, на комбинате что напорчу… его же комбинат…

— Все его, значит? — он недобро засмеялся. — Это он тебе так сказал?

— Ну да…

— А что это все твое, ты знаешь?

— Чего ради?

— Того ради… по наследству. Потому что дед твой этой землей владел, и отец твой… нет, отец уже у чужаков за похлебку работал, но все равно что-то у него было… Так что твоя это земля, парень, ты не думай…

— Эта… вокруг дома?

— Тю, вокруг дома, больше.

— Город этот?

— Тю, город…

— Лес?

— Тю, лес… вся земля, сколько ты видишь, и там, дальше — все твое… Ты бы это… Хозяину-то своему намекнул бы как-нибудь, что напрасно он тут хозяйничает… Напомни ему, что земличка-то твоя…

— Не послушает.

— Послушает… как вентиль-то перекроешь, так и послушает.

Меня передернуло. Что-то дьявольское было в усмешке этого Скворушкина, и то, как он сказал — перекрой вентиль…

— Да вы что… конец света же наступит…

— Эх, парень, это у них там конец света наступит… а у тебя, считай, самое начало…

— А так нельзя. Мне хозяин железную дорогу обещал… если слушаться буду…

— Какую дорогу? — призрак на экране насторожился.

— С вагончиками. И семафоры там как настоящие, и горят.

— Парень, — он хрипло рассмеялся, — я тебе подарю настоящую дорогу… Транссиб, слышал? Вот, твой будет. Что он тебе еще обещал, америкос этот? Кораблики пластмассовые не обещал? Я тебе настоящие кораблики подарю… Черноморский флот… самолетики тебе заводные он не дарил? А настоящий самолет хочешь? А у меня еще подлодки есть… и вертолеты… и космические корабли… ты их подлатаешь, как новые будут… Да ты смотри, смотри… — Он показал со своего экрана на бескрайнюю тайгу за окном. — Вся земля от Днепра до Тихого океана… вся твоя будет…

Мне стало страшно. Если раньше оставались сомнения — теперь я знал, кто это, он смотрел на меня, и некуда было деться от этого взгляда. Я смотрел на его руки — вот-вот схватится за край экрана, вот-вот выберется наружу, я такое видел в одном фильме, там девочка из колодца так душила людей…

Это мне хозяин подарил фильм… сказал, пощекотать нервы…

Хотелось бежать — прочь от этого экрана, от этого дома, на лыжи, и в тайгу, куда глаза глядят. Только этот точно тогда уж вылезет из плеера, найдет меня, схватит, от него не уйти…

Он…

Который предлагает весь мир…

— Изыди, сатана! — Не помню, как набросил на экран полотенце, как потащил плеер на улицу — подальше, в снег, в снег, не вылезет, не убьет… сатана… как я раньше не догадался, это же он так искушает, поклонись мне, и я подарю тебе весь мир…

В снег…

Накрыть полотенцем и выбросить подальше, вот так, в снег, надо бы еще сотворить молитву, патер ностер… надо бы хозяину позвонить, он-то знает, что с таким делать, он…

Бросился в дом, захлопнул дверь. Оставаться здесь не хотелось — хотелось бежать или забиться в угол, смотреть на темную комнату, где мерещились призраки, только бы из стен не вылезли какие-нибудь руки, не схватили меня, как в фильме ужасов…

За окнами медленно проклюнулся синий рассвет, это значило, нужно идти к трубе, нужно служить трубе — иначе нагрянет конец света…

Конец света нагрянул двадцать девятого декабря ближе к полудню — он спустился с неба, и не один, их было много, в черных одеждах и черных шлемах, они выходили из вертолетов, один за другим, я видел у них автоматы, и еще что-то, как в фильмах про войну. Я понял, что это конец, вернее, я давно понял, что это конец — теперь оставалось только потихоньку выйти из дома, затаиться где-нибудь, хотя бы за складами. Я уже знал, что пришли за мной, интересно, куда от них можно сбежать — разве что в лес, на лыжах, по сугробам, хорошо, снегопад так и валит, может, успеет замести лыжню…

— А парень-то этот где?

— Что, думаешь, он ждать тебя будет? Чует, скотина такая, что он натворил…

— Так все-таки, почему, по-вашему, прекратились поставки топлива?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});