Стальной прыжок (Сборник скандинавской фантастики) - Пер Вале

— Отсюда повышенное половое влечение?

— Да. Впрочем, это в большей степени зависит от снятия торможений, нежели от стимулирующего действия на нервную систему и мозг. Под влиянием среды и уродливого воспитания люди подавляют в себе чувства. Результаты поразительные! Вам не приходилось участвовать в секретном исследовании половой жизни населения, которое проводилось несколько лет назад?

— Нет.

— Удручающая картина. Супруги месяцами не имеют близости. Исследование было вызвано резким сокращением рождаемости. По-видимому, правительство было удовлетворено его результатами. И никому в голову не пришло поинтересоваться, почему все-таки люди не хотят иметь детей. А тем, кто задавал такие вопросы, посоветовали держать язык за зубами.

Йенсен бесстрастно смотрел вперед. Он включил фары, и полосы яркого света исчезали в глубине туннеля.

— Какой вывод можно отсюда сделать? — спросил он наконец.

— Да поймите, в результате этого у человека возникают сдвиги в психике. Подавляемые доселе животные начала выходят на поверхность, люди нападают друг на друга, если им это придет в голову, убивают друг друга, если возникает желание. Но одновременно притупляется чувство здравого смысла. Человек становится более впечатлительным, легче поддается посторонним влияниям. Вместе с тем он затрудняется в оценке реальных фактов и не может делать правильные выводы. Вместо этого он начинает искать радикальные решения. Ему неважно, что эти решения в результате могут привести к убийству.

— В дальнейшем появляются чисто физические симптомы болезни?

— Нет. Как нам кажется, следующей стадией болезни является возвращение к нормальному состоянию. Больной чувствует себя хорошо, и поведение его не выходит за рамки обычного. Он помнит, что с ним происходило ранее, но не испытывает угрызений совести за содеянное и не считает, что несет за это какую-нибудь ответственность. Другими словами, у больного наступает просвет, однако этот просвет характерен для общей картины болезни.

— Долго продолжается этот период?

— Неделю, от силы две.

— А затем?

— Затем болезнь вступает в решающую фазу. Этот этап протекает очень быстро. Сначала появляется быстрая утомляемость, после начинается тошнота, головокружение, а немного погодя — непрерывная головная боль. Больного охватывает чувство апатии. Все окружающее он видит в каком-то красном тумане. Появляется боязнь замкнутого пространства, так называемая клаустрофобия, удушье. Затем на короткий период больной теряет сознание, и вслед за этим наступает смерть.

— Как объясняют это врачи?

— С медицинской точки зрения смерть вызывается непропорциональным увеличением числа белых кровяных телец за счет исчезновения красных кровяных телец. Болезнь напоминает лейкемию, хотя протекает неизмеримо быстрее.

— Можно ли предотвратить смертельный исход?

— Насколько мне известно — нет. Я не знаю сколько-нибудь действенного метода лечения. Это, конечно, не означает, что нельзя открыть способа прервать ход болезни на ее ранней стадии.

Автомобиль выскочил из туннеля. Промышленные районы по-прежнему казались вымершими, но по обочинам шоссе выстроились грузовики и джипы. Рядом стояли группы вооруженных людей, одетых в серебристо-серые и зеленые комбинезоны, то тут, то там валялись остатки дорожных заграждений.

— Очевидно, ваши, — сказал Йенсен, не отрывая глаз от дороги.

Врач кивнул.

— Нам попадется еще много встречного транспорта, — сказал он. — Однако на этом шоссе все препятствия уже должны быть убраны. Так что можно ехать без опаски.

— Из того, что я видел и слышал, мне казалось, что у этой болезни есть еще одна стадия. После клинической смерти.

— Да. Но здесь мне приходится довольствоваться только догадками. Действительно, можно отдалить момент смерти — я имею в виду физическую смерть — с помощью переливания крови. На некоторое время. При этом переливания крови нужно делать очень часто. Они не только сохраняют жизнь больному, но и поддерживают его в отличном физическом состоянии. Но, как я уже сказал, только на некоторое время.

— Продолжайте.

— Увы, переливание крови не препятствует переходу болезни в следующую стадию, которую вы столь метко назвали стадией после клинической смерти.

Он замолчал. Йенсен тоже молчал, сосредоточив все внимание на управлении машиной. Время от времени мимо них проносились колонны грузовых автомобилей, направляющихся в город. В кузовах сидели вооруженные мужчины и женщины, одетые в зеленые комбинезоны.

Когда они проехали километров пять, Йенсен сказал:

— Насколько мне известно, болезнь проявилась почти у всех одновременно?

— Да.

— Следовательно, заражение произошло (или было распространено умышленно) за одиннадцать-двенадцать недель до смерти?

— Да, — сказал полицейский врач.

Помолчав, он добавил:

— Так что выбор у нас небольшой, не правда ли?

— Да, — согласился комиссар Йенсен.

24

— Почему они ампутировали ему ноги?

— Потому что основывались на собственных выводах, — сказал врач.

— По-вашему, это разумное объяснение?

— Они исходили из трех ошибочных положений: вопервых, масса людей, включая их самих, больна; во-вторых, предполагаемая болезнь заразна; и, в-третьих, она излечима. Они поддерживали свою жизнь непрерывными переливаниями крови, но понимали, что это временное облегчение. Поэтому они испытывали различные методы лечения. Им стало известно, что мужчина, доставивший умирающую женщину в больницу, находился с ней в тесном контакте. Естественно, по их мнению, что и он заразился.

— И они попытались вылечить его?

— Да. Точнее, воспользовались им для того, чтобы испытать на нем новый метод лечения. Он был всего лишь звеном в длинной цепи экспериментов.

— Но они поступали так без злого умысла?

— Вот именно. Без злого умысла. Вы удивительно метко подбираете выражения, Йенсен.

Полицейский врач посмотрел на Йенсена красными воспаленными глазами, потом осторожно извлек недокуренную сигарету из нагрудного кармана комбинезона.

— Удивительно метко, — повторил он. — Очевидно, все, что произошло, было сделано без злого умысла. Ведь это же соответствует самому духу "всеобщего взаимопонимания" — ни у кого не должно быть дурных мыслей или вредных намерений. Никто не должен беспокоиться, или тревожиться, или желать другому зла. Эта доктрина вдалбливалась в головы людям на протяжении десятилетий. Так почему врачи должны быть исключением?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});