Удав и гадюка - Д. Дж. Штольц

чтобы проверить письмо на подлинность. Все сходилось!

После долгих размышлений и взвешиваний всех за и против Вицеллий скрылся в лаборатории, располагавшейся рядом с его комнатой. Там он быстро раскрошил сургуч. Пока огонь нагревал металлическую чашу, он пробежал глазами текст… и побледнел… Письмо было послано ему, бывшему королевскому веномансеру Элегиара! Но то, кем оно было составлено и о чем гласило, не оставляло сомнений. Подделка, хоть и с подлинной печатью! Особа, чье имя стояло в конце, никогда в жизни не написала бы то, что было в строках. Абсурд чистейшей воды! Но зачем и, главное, кому понадобилось плести подобные интриги?! Веномансер снова пробежался взглядом по фальшивым строчкам, запоминая их наизусть, а затем вылил горячий сургуч цвета бронзы на письмо, поставив оттиск.

Позже лаборатория уже проветривалась от тягучего, плавленого запаха. Футляр лежал в кабинете. К счастью, все окна в комнатах Юлиана и Мариэльд были закрыты. На морщинистом челе Вицеллия отпечаталось подозрение, и теперь он глядел на окружавшие его стены иначе, потому что нечто темное, злое притаилось в этом особняке.

Когда все следы были убраны, старик вернулся в свою комнату, где пролежал до утра с распахнутыми глазами, не в силах уснуть. В конце концов он пришел к мысли, что нужно бросать все. И бежать… У него не вышло бы сделать это ночью, так как Мариэльд беспокоилась о собственной безопасности. После заката в особняк не могла проскользнуть даже мышь, как, впрочем, и выскользнуть. Нужно дождаться рассвета, а там под предлогом срочных дел в Луциосе покинуть семейство Лилле Аданов, и как можно скорее. Прочь! Проклятый особняк, где его хотят погубить!

* * *

Поутру в особняке царило оживление. Осушив смертника в пристройке, Юлиан собирался отправиться в путь. Близился день Валгоса, Валгосий, – огромная ярмарка в честь дюжа торговли. Именно поэтому граф решил наведаться сначала в Луциос, потом к озеру Иво, чтобы сообщить нагам новость, а уже затем отправиться по другой тропе к Лорнейским вратам. После ознакомления со списками гостей и купцов он собирался вернуться в особняк.

Вицеллий наблюдал в окно, как стройный молодой граф вскочил в седло гарцующего Тарантона и покинул двор. С утра он хотел поговорить с ним, но все собирались в такой спешке, что старик не успел накинуть даже халат.

Нахмурившись, Вицеллий принялся одеваться. Он облачился в темно-серое платье с золотыми пуговицами и свою любимую алую пелерину, бессменно сопровождавшую его повсюду. За это он и получил прозвище Алый Змей. Затем он замер, уставившись на сундучок с опасными ядами, и после раздумий достал пару пузырьков, а твердую суму перевесил через плечо. Гордо осмотрев себя в зеркале, вампир прогулочным шагом направился вниз. Но заметив, что дверь кабинета приоткрыта, решил заглянуть туда.

В кабинете, в светлом ореховом кресле, сидела Мариэльд и внимательно читала письмо.

При виде вошедшего она едва склонила голову в приветствии. Хоть это и было сделано с улыбкой, Вицеллий прочел в ее жесте пренебрежение. Будучи женщиной властной и себялюбивой, графиня со всеми обращалась свысока. Лишь Юлиан был исключением из правил, и с ним она вела себя ласково, смотрела влюбленно, как глядят на сыновей царицы, видя в них себя, продолжение своего великолепия и наследия.

О Мариэльд де Лилле Адан, величественной бессмертной, Вицеллий был наслышан сполна. И когда Пацель посоветовал бежать именно к ней, он воспринял приглашение без особого энтузиазма. Но что ему было делать? Его преследовала одна опасная персона. Даже если не попадешь к ней в руки, в центральных землях Юга его ждала только виселица. Пришлось отозваться на сомнительное приглашение помочь некоему графскому сынку освоить веномансию… Ранее он вел много дел со знатными семьями, а потому ехал в Ноэль с мыслью, что ради своего благополучия можно и потерпеть очередного выродка. Но Юлиан его удивил…

В нем, тридцать лет назад являющем собой святую наивность, не было ни спеси, ни презрения ко всем, кто ниже его. Светлый ум сиял на его челе, как сверкали и глаза, жаждавшие знаний. Поначалу Вицеллий ничего не понимал, но, когда узнал, что старейшины бесплодны, а привезенный сын произошел из семьи рыбака, все встало на свои места. Что ж, молодой граф был славным малым, пусть и немного простодушным. Именно поэтому веномансер сразу же откинул возможность участия Юлиана в изготовлении подставного письма, а также в этих темных интригах.

– Да осветит солнце ваш путь, – сказал Вицеллий, натянуто улыбаясь. – Я прошу прощения, но… – Он выждал паузу, якобы разглядывая то, что уже увидел ночью. – Разве это не футляр для посланий из Элегиара?

– Все верно, – ответила Мариэльд, а затем с прямой спиной элегантно поднялась из кресла. – Вицеллий, я хочу прогуляться вдоль берега. Составь мне компанию.

– Конечно, ваше сиятельство. Так о чем письмо, не подскажете? Что-то важное?

Он стоял на месте и выжидал. Последующий ответ должен был решить все.

– Нет, обыкновенная переписка… В любом случае дела Элейгии тебя уже не касаются.

Пока графиня укладывала письмо назад, обвивая лентой, рука веномансера незаметно скользнула под алую пелерину, якобы почесать чахлую грудь. Будучи аристократом, Вицеллий, по его мнению, имел право подавать руку даже графине, что он, собственно, и сделал. Но та, выйдя из-за стола, замерла и задумчиво посмотрела на него. В конце концов правила приличия возобладали. Рука об руку они покинули особняк и медленно двинулись по выложенной камнями аллее к калитке. Там, спустившись по холму, Вицеллий и Мариэльд пошли по каменному бережку, порой обходя возвышающиеся огромные глыбы. Скала вильнула резко вправо вместе с бережком, и фигурки вампиров пропали из поля зрения.

Было раннее утро. Солнце едва показалось из-за блеклого горизонта, поэтому прохладный ветер с моря еще теребил серебристые косы графини, а края алой пелерины порой подлетали. Сам веномансер, якобы выражая удовольствие от прогулки, осторожно, едва ли не испуганно, бродил глазами по всему вокруг. Вскоре, после неторопливой ходьбы, вампиры оказались в безлюдном месте. С правой стороны напирал лес из можжевельника, слева пенистые волны накатывали на берег, а прямо нависла скала. Дальше ходу не было… Разве что повернуть вправо и затеряться среди хвойных запахов леса, а там через полдня пути пешком выйти на тракт Аше’Элъя.

Никогда Вицеллий с Мариэльд не заходили так далеко. И вновь веномансер скользнул рукой под накидку, отороченную совсем коротеньким мехом, и улыбнулся.

Скрипнули ветки. Из темноты можжевельника к ним вышел дряхлый старик, лицом похожий на сухой финик, а одеждой – на мага. Поверх невзрачного серого платья был накинут добротный коричневый табард, на ногах – полусапоги, а шею укутывал хлопковый шарф цвета корицы. Чахлые руки старика тряслись, а куцая борода с проплешинами подрагивала при ходьбе. Не сразу Вицеллий узнал Пацеля, настолько сильно тот постарел и осунулся.

– Да осветит солнце ваш путь, господа! – прокряхтел Пацель и, обойдя большой камень, подошел поближе.

– Пацель?.. Ты ли это?

– А кто же еще? Старого товарища не признал? – Пацель хрипло рассмеялся и тут же закашлялся.

С подозрением Вицеллий поглядел на своего давнего знакомого, который явился буквально из ниоткуда. И хотя одежда его была старой, но платье казалось чистым, а сапоги словно только что отполировал чистильщик. Не с таким видом являются из леса, где нет ни одной тропы…

Натянув радостную улыбку, вампир без раздумий протянул руку. Дряхлый старик пожал ее и повел плечами, отчего раздался досадный хруст лопаток, будто треснуло старое бревно.

– Пацель, что же с тобой сталось?

– Ох, старость, Вицеллий, старость… Тебе ли не знать? – просипел Пацель, затем развернулся к графине. – Мари, моя дорогая, я так рад снова тебя увидеть!

Белоснежное лицо графини, не оцелованное ноэльским загаром, расплылось в счастливой молодой улыбке, и это казалось странным, потому что женщина не улыбалась так даже своему сыну. Дул прохладный феллский ветер, но старика-веномансера бросило в жар, а спина под хлопковым платьем вмиг покрылась потом.

– Пацель, почему ты перестал молодиться?

– Человеческое тело, как его ни молоди, столь хрупко, дружище, что нет смысла тратить силы, дабы пожить чуть подольше… Всему свое время.

Пацель рукавом обтер вонючий пот на лбу.

– И все-таки мне непривычно видеть тебя таким. Юлиан будет рад встрече с тобой, он столько рассказывал о твоей помощи.

– Что же он говорил? – криво ухмыльнулся маг.

– Многое… – задумчиво произнес Вицеллий, пытаясь не выдать дрожь из-за исходящего от старика запаха гнили. – Например…