Авиатор: назад в СССР 11 - Михаил Дорин

вещи, товарищ пассажир, — тихо сказал я, глубоко вздохнув. — Как командир воздушного судна, могу тебя оставить здесь, и пойдёшь ты пешком в Москву, понял? А уж как отмазаться согласно руководящим документам я знаю, усёк?

— Знаешь, что Сергей, а покажи мне… ик, — нагнулся ариец за упавшим портфелем. — Покажите мне моё место в салоне этого замечательного лайнера.

Как только Егор Алексеевич занял указанное место, мы с Иваном захлопнули дверь грузовой кабины. Вот же обстановочка! Никто и писка не услышит, если мы накостыляем арийцу. Да проблем ведь потом не оберёмся.

Приготовившись к запуску, прикрыли дверь в кабину, чтобы не слышать весёлое пение нашего пассажира. Он ещё и поёт, как белый медведь в театре оперы!

Напряжение спало, но не до конца. По-прежнему хорошая погода не радовала меня от понимания, кого везу. Зачем вообще этого арийца придумали доставлять на самолёте в Москву? Два-три часа и он на колёсах добрался бы до города.

— Серый, запускаться надо, — сказал Иван, ожидая от меня команды.

— Давай договоримся, что бы ни случилось, никакого рукоприкладства, хорошо?

— Принял, — кивнул Швабрин. — А если чуть-чуть?

— Нет.

— Прям подножку, чтобы он нос сломал, шею, рёбра или всё вместе?

— Даже по отдельности нельзя. Не будем пачкаться в этом дерьме.

— Как скажешь, командир, — ответил Иван, и я запросил разрешение на запуск у руководителя полётами Луховиц.

Двигатель запустился, Ан-2 завибрировал, и мы начали выруливать со стоянки. Яркое солнце ослепляло, так что я достал из кармана очки «авиаторы».

— В Афгане приобрёл такие? — спросил у меня Иван, увидев мой аксессуар.

— Нет. Эти в Анголе уже купил.

— Эх, поездил ты Серёга за службу. С твоими успехами в академию бы пошёл. Генералом бы стал однозначно. Потом бы вот таких, как этот…

Иван прервался. В нос ударил запах коньяка, и я краем глаза увидел наглую рожу Егора Алексеевича. Иван, сняв гарнитуру что-то выговорил этому придурку, но тот и не собирался садиться на место.

— Я тут постою. Посмотрю, как вы взлетать будете, — кричал мне в ухо Егор Алексеевич. — Вы же извозчики, вот и везите меня молча!

Сейчас бы дать ему с локтя промеж глаз, да нельзя Пресловутые запреты трогать вот таких козлов не дают нам этого сделать. Но шанс проучить даёт нам Ан-2.

Исполнительный старт заняли. Обороты двигателя выставил на номинальный режим. Параметры в норме, я отпустил тормоза и самолёт начал разбег по полосе.

А Егор Алексеевич стоит в проходе и не уходит. Скорость на отметке 110 км/ч. Ну, что за человек⁈ Оторвались от полосы и сейчас начнём набирать высоту. И покатится Егор Алексеевич кубарем в грузовую кабину. Может тогда поймёт, что нужно пристёгиваться в кресле.

Разогнал самолёт и резко потянул штурвал на себя. Нос Ан-2 задран, и мы начали набор высоты. Я краем глаза только и успел заметить, что из нашей кабины исчез ариец. Слегка опустил нос самолёта и быстро бросил взгляд в проход, а там никого. Иван еле сдерживал себя, чтобы не заржать.

Самолёт перевёл в горизонтальный полёт, и теперь Швабрин может посмотреть местоположение нашего пассажира.

Через пару минут Иван вернулся на место правого лётчика и надел гарнитуру.

— Что там? Живой? — спросил я.

— К сожалению. Шандарахнуть бы его, но это уже сделал пол кабины, — посмеялся Иван, ответив мне по внутренней связи. — Шишку набил, но в сознании и отходит от взлёта.

— Понятно. Большая шишка? А то скажут, что это мы его «фейсом об пол»?

— Нормально там всё. Я его когда посадил, он какую-то песню горланил.

Может теперь утихомирит норов Егор Алексеевич.

Полёт проходил нормально. Спустя полчаса ариец отошёл от резкого взлёта. Ну, ведь немного осталось до Циолковска!

— Эх, Серый, так бы и весь… — сказал Иван, но тут опять физиономия арийца.

Начались возмущения со стороны Егора Алексеевича, что его нужно вести аккуратней, хотя Ан-2 шёл как утюг — ровно и без раскачивания. Егор Алексеевич что-то начал предъявлять Швабрину, но Ваня держал себя в руках. Когда пьяный придурок собрался сесть своей задницей на центральный пульт, терпение лопнуло.

Иван спокойно вывел нарушителя из кабины и вновь пристегнул к креслу.

— Серый, ещё раз он встанет, и я его побью, — сказал Иван, сев в кресло.

В голову пришла светлая идея, как бы нам удержать на месте пассажира. Заодно и проверим его вестибулярный аппарат.

— Как думаешь, у него не очень слабый желудок? — спросил я и стал накидывать на себя плечевые ремни. Удивительно, но на этом борту они были.

— Мы же испытатели. Так, давай и проверим! — сказал Иван и тоже покрепче пристегнулся.

Высота в 1000 метров позволяет нам немного похулиганить. Иван внимательно смотрит по сторонам, а я начинаю комплекс фигур, который доступен нашему «старичку».

Постепенно прибираю обороты, скорость падает, штурвал отклоняю плавно на себя и начинаю парашютировать. Скорость 85 км/ч. Вышли левый и правый предкрылки.

Обороты контролирую, парашютирую ниже. Высота подходит к отметке 400 метров. Теперь плавно добавляю обороты, штурвал слегка на себя и вывод. Дальше очередь Ивана набирать высоту и парашютировать на Ан-2.

— Для затравки ему нормально должно было зайти, — сказал Иван, выводя самолёт в горизонтальный полёт. — Что дальше?

Я просмотрел по сторонам и обнаружил русло реки. Вот там и можно полетать.

— Над речкой пройдём, — сказал я.

Сейчас мы уже в зоне ответственности Циолковска, так что можно и запросить снижение на предельно-малую. Совместить пару заданий в полёте. Запросили разрешение у руководителя, а он и не против.

Снизились ещё ниже. Почти касаемся крон деревьев, но зазор в 10 метров выдерживаем. Идём точно над речкой, повторяя каждый изгиб.

— Стая птиц по курсу, — подсказывает Иван, и я ухожу от пернатых влево. — Ещё одна.

Самолёт накреняется так, что Швабрин буквально висит надо мной. Ну и как тут не выполнить пару виражей! Один вираж, далее подобие «восьмёрки» и ещё один.

Передал управление Ивану и тот повторяет за мной весь комплекс. Взглянул назад, чтобы проверить пассажира. Тот и не думал вставать с кресла. С каждым манёвром он как-то сильнее вжимался в кресло, но ухмылка не сходила с его лица. Ну, тогда есть кое-что покруче.

— Серый, как он там? — спросил Швабрин, передав управление мне.

— Сидит и улыбается, —