Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Костей много, — согласился Чехов, немного успокоясь. — Такое уж у неё свойство, у рыбы. Кости. А вы надолго сюда? Имею в виду, съемку фильма.
— Нет, ненадолго. Несколько эпизодов. В две недели должны уложиться, — я немного слукавил. Уложиться должны в семь дней. Включая сегодняшний. А если что — доснимают либо в павильоне, либо под Москвой. В Подмосковье тоже есть места, куда не ступали ноги электриков и телефонистов. Немного, но есть.
— А о чём фильм? — скорее, из вежливости спросил безбородый Чехов.
— Таинственная история, оборотни, вурдалаки…
— Мистика, значит.
— Легенда, — поправил я.
— И кто играет, кто режиссер?
— Высоцкий, — выложил я козырь.
— Высоцкий? Не знаю. Чай прежде был, «Высоцкий». Знатный чай, нынешний тому чаю не чета, в подмётки не годится,
Я, видя, что рыболов утомился, откланялся.
Чай, значит. Если человеку восемьдесят один, значит, он из прошлого века. Тысяча восемьсот девяносто восьмой. И помнит детство. Чай «Высоцкий», шоколад «Миньон», леденцы «Ландрин», что там ещё? Нат Пинкертон, Ник Картер, пещеры Лейхтвейса? Прежнее время я представлял по «Кондуиту и Швамбрании» Кассиля. То есть с чужих слов. Ну, а с чьих мне его представлять, прежнее время?
Когда я вернулся в наш лагерь, оказалось, что разминулся с Высоцким. Он и Гайдамаков, оператор, отправились в Стожары. Осматривать натуру, подбирать место для завтрашней работы.
Разминулся и разминулся.
— Деревня представляется местом тихим, — сказал я девочками. — Вряд ли Владимира Семёновича атакуют поклонники. Вряд ли.
— Ты думаешь? — с сомнением спросили девочки. Понятно, опасаются, что Высоцкого усадят за стол, и тот сорвётся. Владимир Семёнович сорвётся, а не стол.
— Уверен. Да и непьющая деревня, и сельмага нет. Днём там совершенно безопасно. Мне прямым текстом сказали.
— А ночью?
— А ночью из лагеря — ни-ни. Не советуют, — и я понял, что так и есть. Не советуют. Настоятельно.
Глава 17
21 июня — 22 июня 1979 год, четверг, пятница
Атмосферные явления
Высоцкий был молчалив, сосредоточен и погружен в себя. Хотелось выстрелить на воздух и воскликнуть: «Тихо! Высоцкий думать будет!»
Но стрелять следовало бы из пистолета калибром посерьёзнее, чем мой. Чтобы бабахнуло, так бабахнуло!
Поэтому я и не стрелял.
Да и шума особого не было, никто думать не мешал. Народ привычный к бивачной жизни. К ночи развели на опушке костёр, со всеми предосторожностями, низенький, без искр, и сели поблизости — смотреть на огонь. Два огнетушителя рядом, на всякий случай. Кругом сушь, а нам пожар ни к чему.
Сидим, но песен не поём, анекдотов не рассказываем. Давит что-то. Атмосферный столб? Зной? Лесные флюиды?
Думаю, все просто утомились. Как при любой работе. Расход нервной энергии трудно посчитать, это не граммы и не калории, но он, безусловно, есть — расход. Чувствуется. Иной фильм даже посмотреть — что грядку вскопать. А уж создать…
А зной к ночи спал. Посвежело.
Комаров нет. Сухо же, а им вода нужна, комарам. Для развода.
Сидим, пьём чай, с мёдом. Мёд местные жители подарили — на пробу, баночку полулитровую. По чайной ложечке — и довольно.
Мёд хороший. Нужно будет литра три взять. Фруктоза — услада мозга.
Чай тоже местный, не простой — а иван-чай. Листья кипрея — сорвал, и в воду. Нет, по правилам следует их выдержать в тени, чтобы созрели, сорванные листья, но и так неплохо. Главное, не взвинчивает, а, напротив, успокаивает. Что и требуется. У актеров темперамент зачастую холерический, играют не от рассудка, а всё больше чувством, на нерве, а это выматывает. Ночами не спят, переживают. Тут иван-чай и пригодится, да ещё с мёдом.
Андрюша таки принес гитару, не выдержал. Романтик с седой прядкой. Ему скоро сорок, Андрюше, и это его пугает. Смена амплуа: из пылких гусаров — в кого? Кого он будет играть? В нашем фильме у него роль сельского врача, проницательного, умелого, сочувствующего угнетённым классам. Он, быть может, даже большевик (этого в тексте нет, это сверхзадача). И он, Андрюша, переживает: удастся образ, нет? Если удастся, то его и дальше будут приглашать на роли среднего возраста, а не удастся, что тогда?
Отсюда и перепады в настроении. То в колодец полез, по счастью, без телесных травм, то вот захотелось спеть.
Что там было, как ты спасся, спрашивал его Высоцкий. Кричал-то почему?
Не помню, отвечал Андрюша. Ничего не помню.
Владимир Семёнович разрабатывал с Андрюшей завтрашний эпизод. Он простейший: Андрюша, вернее, его герой, выходит из крестьянской избы, и следует к дрожкам. Всё.
Но Андрюша должен знать, что доктор в крестьянскую избу не просто так заходил. Он лечил больного землепашца, который был ранен во время экспроприации, налета на почтовую карету в соседнем уезде. Ему, землепашцу, узнай власть о ранении, грозит неминучая каторга, и потому доктор лечит его секретно. То есть лечит явно, но для всех у землепашца дизентерия — это чтобы жандармы не сунулись, жандармы поносов не любят. Так вот, доктор выносит в своем докторском саквояже результат экса, крупную сумму денег. Кто ж будет доктора обыскивать? Кто вообще на него подумает?
А всё-таки опасность есть.
И вот всё это Андрюша должен понять, прочувствовать — и показать. Без слов, одним лишь проходом от избы до дрожек.
Сложно? Но такова профессия киноактера — играть не текст, но жизнь. Лучшие из них даже не играют, а живут. Был Андрюша, вуаля — и это доктор Хижнин. Оборотничество, как есть оборотничество, только ментальное. Трансформация требует невероятно много энергии, а где её взять? Где только могут, там и берут. Лучше всего — черпать её у зрительного зала, вот почему на сцену артист выйдет и больным, и умирающим, а на сцене будет скакать, петь, танцевать — всё, что потребует роль. В кино тяжелее, на съемках зрителей нет, да и живет оборотень на съемке коротенькими отрезками, порой буквально десять секунд.
Буржуазные кинозвёзды восполняют энергию за счёт алкоголя, наркотиков, беспорядочных половых связей и прочих нехороших излишеств.
Советские, конечно, совсем другое дело, иначе и быть не может: советские актёры поют хорошие песни, изучают труды основоположников социалистического реализма, встречаются с трудовыми коллективами, участвуют в культурно-просветительных мероприятиях, пишут воспоминания — не говоря уж о учёбе в университетах марксизма-ленинизма. А еженедельные политинформации! Никакая американская суперзвезда и не выговорит «Менгисту Хайле Мариам», а наши — запросто.
Вот и теперь Андрюша решил переломить ситуацию. Подзарядить творческие батарейки пением. Свои батарейки, и батарейки товарищей. Нам песня строить и жить помогает — не поэтическое преувеличение, так оно и есть. Сплачивает индивидуумы в коллектив. Если, конечно, песня правильная, пошлости мы не потерпим.
И Андрюша не подвёл! Исполнил куплеты Верещагина из «Белого солнца пустыни», в образе слегка постаревшего гусара, Давыдова в генеральском чине. Получилось очень неплохо — для киноактёра, разумеется. Мы даже стали подпевать тихонько. «Не везёт мне в смерти — повезёт в любви». Мало кто знает, насколько правдивы эти слова. Я уже трижды мог умереть — минимум. В пустыне, когда на нас напали боевики — раз, на теплоходе, когда пуля чиркнула по черепу — два, и в новогоднюю ночь от рук Деда Мороза и Снегурочки — три.
Да и у девочек жизнь бурная — та же новогодняя ночь, или случай на подмосковной турбазе… На Малом Седле мы со смертью разминулись, а ведь могло бы и иначе обернуться.
Некоторые, знаю, считают, что у меня не жизнь, а сплошная клубника со сливками. Мало, мол, приключений.
Да хоть бы их вовсе не было, приключений, бо повадился кувшин по воду ходить — финал известен.
Андрюша гитару отложил. Мол, дальше петь ему невместно, в присутствии признанных мастеров.
Это он на Высоцкого, видно, намекает. Мол, Владимир Семёнович, вы, конечно, теперь большое начальство, но и большому начальству не зазорно взять инструмент в руки.
- Вот пуля пролетела - Василий Павлович Щепетнёв - Альтернативная история / Попаданцы / Периодические издания
- Разрушитель - Владимир Сергеевич Василенко - Альтернативная история / Боевая фантастика / Городская фантастика / Попаданцы / Периодические издания
- Пожиратель (СИ) - Владимир Сергеевич Василенко - Попаданцы / Фэнтези
- Первый шаг и в… - Владимир Сергеевич Синицын - Боевая фантастика / Космическая фантастика / Попаданцы
- Монстр женского пола. Когда ты рядом. Дилогия (СИ) - Владимир Курзанцев - Попаданцы
- Хранители. Сихиртя - Эдуард Павлович Гадзинский - Исторические приключения / Попаданцы
- Ваше Сиятельство - 1 (иллюстрации) - Эрли Моури - Прочее / Попаданцы / Периодические издания / Технофэнтези / Фэнтези
- "Фантастика 2023-179". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Рау Александр Сергеевич - Попаданцы
- Смазливый демон - Александр Сергеевич Виланов - Боевая фантастика / Попаданцы
- Смазливый демон (СИ) - Виланов Александр Сергеевич - Попаданцы