Слишком много кошмаров - Макс Фрай

Я осторожно присел на подлокотник кресла, которое занимала Базилио, шёпотом спросил: «Всё отлично?» — и получил в ответ восхищённый кивок.

Исполнив, таким образом, свои опекунские обязанности, я с лёгким сердцем перешёл к следующему пункту программы: спасению Мира от проголодавшегося себя. От этой ужасной беды я, с присущим мне упорством, спасаю Мир ежедневно, не щадя живота своего, так что легенды обо мне слагают, в общем, не зря. Надо бы, наверное, открыть эту страшную тайну журналистам «Королевского голоса» и посмотреть, как они распорядятся попавшей в их руки сенсацией. Тогда я буду окончательно отмщён.

Я обошёл стол, понемножку таская еду из всех тарелок — где пирожок, где котлету, где свернутый в трубочку блин с неведомой острой начинкой. Еда была всё больше незнакомая, явно из какого-то неизвестного мне трактира, а я любопытный.

— Слушайте, — спросил я, — а кто заказывал еду? Отличная же! Откуда? И почему я там ещё не был?

В гостиной повисло молчание. Присутствующие удивлённо переглядывались — то ли искали виноватого, то ли просто пытались понять, чего я от них хочу. Наконец Меламори сказала:

— Вообще-то, мы были уверены, что еду заказал ты. И очень удивлялись, каким ты стал гостеприимным хозяином, даже об угощении не забыл. По-моему, такое случилось впервые.

— Ну кстати не впервые, — возразил я. — Но при этом оно не случилось. То есть, именно сегодня я ничего не заказывал. Даже в голову не пришло. Думал, вы взрослые люди, сами как-нибудь добудете пропитание.

— Ого! — присвистнул Мелифаро. — Выходит, у нас на столе стоит неопознанная еда неведомого происхождения. Практически попытка отравительства. Хотя лично я травился бы ещё и травился. Отличная кухня, простая, зато какая-то очень домашняя, как в детстве.

— Как в нескольких разных детствах, — уточнил сэр Кофа. — Навскидку могу выделить четыре отчётливо проявившиеся тенденции: провинциальная угуландская городская кухня конца Эпохи Орденов, сельская первой половины Эпохи Кодекса с этим её незамысловатым, но милым лесным колдовством, не попавшим под законодательный запрет, почти забытая в наше время традиционная столичная кухня, характерная для старых аристократических семей с кейифайскими корнями, и, что самое неожиданное, ландаландская прибрежная кухня, причём не в более-менее популярной рыбацкой, а в малоизвестной пастушьей версии. Я уже собирался послать тебе зов и спросить, где ты отыскал такой интересный трактир, но тут ты сам пришёл. И зачем-то делаешь вид, будто не заказывал угощение. Бережёшь свою репутацию главного столичного разгильдяя? Не переживай, мальчик, с нами можно быть откровенным, мы никому не скажем, что на самом деле ты хороший хозяин.

— Я не делаю вид. Я правда ничего не заказывал, — вздохнул я. — Свинство с моей стороны, но тут ничего не попишешь. Вы все знаете меня не первый год и до сих не убили, сами виноваты.

— Ничего себе история, — наконец подал голос Джуффин. — Ну и откуда тогда всё взялось?

— Это наши повара приготовили, — вдруг сказала Базилио.

В гостиной повисло молчание, да такое тяжёлое, что если бы оно рухнуло из-под потолка на стол, перебило бы нам всю посуду.

— Почему вы все так на меня смотрите? — испуганно спросила Базилио. — Случилось что-то ужасное?

Не то чтобы мы как-то особенно сурово на неё смотрели. Скорее растерянно. А я положил обратно в тарелку ещё не надкушенный пирожок, осторожно, как будто он в любой момент мог взорваться.

И не я один. Все присутствующие тоже поспешили избавиться от поднесённых было ко рту кусков, только что казавшихся вполне соблазнительными. Жевать продолжил один Трикки Лай. Но это как раз понятно. Во-первых, он — вечно голодный заместитель начальника Городской Полиции, никогда не успевающий перекусить на службе; к концу рабочего дня Трикки обычно готов грызть ножки своего стола, даже не потребовав к ним пристойного соуса. А во-вторых, он до сих пор тоскует о туланской еде. С его точки зрения что ужасающая дворцовая кухня, что знаменитые на всю столицу слоёные пироги мадам Жижинды, что изысканные шиншийские деликатесы из «Угольев Хмиро» имеют один фатальный недостаток: они совершенно не похожи на селёдочный торт со сладким взбитым кремом. Всё остальное — несущественные отличия.

— Шутка об отравительстве перестаёт быть шуткой, — мрачно сказал Мелифаро, озвучив наше общее отношение к вопросу.

— Но вам же было вкусно? — несчастным голосом спросила Базилио. — Вы же вовсю уплетали, пока я не сказала про поваров.

Мы смущённо переглянулись. Девочка была права.

— Просто это не дворцовая кухня, — объяснила Базилио. — Дворцовую кухню вы все очень не любите, это я давным-давно из ваших разговоров поняла. И подумала, что надо сказать об этом поварам. Вдруг они какие-нибудь другие рецепты знают? Ну мало ли.

— Другие рецепты?! — повторил я, изумлённый не столько сообразительностью Базилио, сколько тем, что такая простая идея ни разу не пришла в голову мне самому.

— Ну да, — кивнула она. — Мне всегда было жалко твоих поваров, Макс. Очень обидно целыми днями что-то готовить, а потом выбрасывать, потому что никто не хочет это есть. А готовить всё равно надо, согласно договору, подписанному при поступлении на Королевскую службу. Нарушать его нельзя. Твои повара сперва знаешь как мне обрадовались? Думали, такое жуткое чудовище всё подряд проглотит, не разбираясь. И чуть не заплакали, узнав, что я не могу есть нормальную человеческую еду. Последняя надежда рухнула! Я с тех пор всё время думала, как им быть, даже с тобой хотела посоветоваться, но стеснялась. А сегодня набралась храбрости, но пошла не к тебе, а сразу к поварам и сказала: слушайте, никто в доме не любит дворцовую кухню, это факт, и тут ничего не поделаешь. Так почему бы не попробовать приготовить что-нибудь другое? Повара сперва растерялись, потому что готовить как-то иначе их никогда не учили. Но потом господин Чувалхан, который числится Мастером Надзирающим за Ароматом Пищи, сказал, что может попробовать испечь бабушкины блины из зелёной лесной муки, он ей сто раз в детстве помогал и, вроде бы, всё помнит. И тогда вдруг выяснилось, что все помнят, как готовили у них дома. Тут же послали на рынок за продуктами, взялись за дело, и вот, всё получилось. Вы же сами только что хвалили!

Мы молчали, потрясённые её признанием.

— Теперь, по крайней мере, понятно, как на одном столе могли встретиться столь разные тенденции, — наконец сказал Кофа и демонстративно отправил в рот крошечный треугольный пирожок.

С учётом Кофиного авторитета тонкого ценителя кухни, практически профессионального едока, это выглядело как команда немедленно продолжить прерванную трапезу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});