Маршал Ней - Эрик Перрен

Испытывая ревность к успехам Сульта, Ней надеется укрепить своими силами его колонны на дороге в Ла-Корунью, как это и было ему предписано Бертье. 7 января Ней отправляет своему коллеге не очень складное письмо: «Я сделаю всё возможное, чтобы догнать Вас, мне ясно, что наши объединённые силы не будут избыточными для занятия и удержания большой территории, по которой ещё предстоит пройти». Ней намерен помочь 2-му корпусу там, где Сульт в крайнем случае согласен получить поддержку. Герцог Далматский, обычно грамотный стратег, не проявляет разумной доброй воли и готовности к примирению. Сначала он отказывается от помощи маршала Нея, затем путает его планы, посылая его на дорогу, ведущую к Виго, в то время как было бы гораздо полезнее дать возможность одной из дивизий Нея закрепиться в Луго. Нею ясно, что Сульт желает лично занять Галисию, а 6-й корпус направить в каком-нибудь второстепенном направлении.{215}

Допустим, что маршал Ней неправильно понял ответ Сульта на его предложение помочь, но мы не можем не заподозрить герцога Далматского в сознательном стремлении отдалить Храбрейшего их храбрых от главного театра военных действий, опасаясь, что тот совершит очередной подвиг в своём стиле. Бертье подчёркивает, что, если бы 16 января в сражении около деревни Элвинья с английским корпусом, насчитывавшим 18 000 человек, «мы бы атаковали всеми имеющимися силами, нет сомнения, что три четверти английской армии попали бы в плен». Несомненно, маршал Сульт слишком поздно обратился к 6-му корпусу, но также очевидно, что преследование Мура было слишком вялым, что и дало возможность англичанам погрузиться на суда, ожидавшие в Ла-Корунье. Маршал Ней отмечает, что английская армия была отброшена в океан, но не уничтожена полностью; вскоре она вновь появится в Португалии. Его неприязнь к Сульту усиливалась ещё и потому, что он пытался склонить его к немедленной атаке кораблей адмирала Хоупа,[67] но герцог Далматский отложил штурм. И на другой день Ней с болью смотрел на развевающиеся на ветру и быстро удаляющиеся от берега английские флаги.{216}

Привыкший держаться с посетителями сдержанно и холодно,{217} Ней молча, никак не проявляя своих чувств, воспринимает известие о том, что вторжение в Португалию поручено Сульту, которого Наполеон ценил за уравновешенность и ум.

Распри маршалов выходят из-под контроля Императора, который неожиданно возвращается во Францию, узнав об интриге Фуше и Талейрана и подготовке войны с Австрией. В окружении короля Жозефа ходят слухи, что Ней умышленно затягивает вхождение войск Сульта в Португалию, отказывая ему в предоставлении боеприпасов и провианта.{218} Генерал Тьебо обвинит герцога Эльхингенского в том, что тот, имея достаточно артиллерии, не отправил коллеге, потерявшему все свои пушки при Опорто, несколько батарей.{219} С этого момента Нею поручаются второстепенные по значимости операции, которые следует предпринимать, следуя за действиями Сульта. Он должен закончить покорение провинции, завоёванной ненавистным ему маршалом. Миссия замирения Галисии, порученная нашему герою, была явным афронтом.

Февраль 1809 года. Обосновавшись в великолепном губернаторском дворце Ла-Коруньи, расположенном на океанском берегу, маршал Ней погружается в светскую жизнь. Каждый вечер он принимает в дворцовых салонах местных аристократов, надеясь привлечь их на свою сторону. У Нея репутация сильного шахматиста, он играл с чемпионом Дешапелем, специально приезжавшим из Франции, чтобы сразиться с ним. Ней организует концерты церковной музыки, приглашая кастратов и талантливых музыкантов из Сантьяго-де-Компостела.{220}

Несмотря на эти отвлекающие занятия. Ней негодует. 6-й корпус насчитывает всего лишь 16 000 человек, и этими силами он должен охранять Ферроль и Ла-Корунью, сдерживать население Галисии и Астурии, контролировать более чем сто лье побережья, то есть семь провинций полуострова, которые нельзя отнести к самым спокойным в номинальном королевстве Жозефа. Бертье предупреждает маршала, что ему не следует рассчитывать на подмогу даже наоборот: одна из его дивизий может быть передислоцирована. При этом ему рекомендуют держать на месте поменьше войск, а основные силы перемещать по вверенной ему территории в виде мобильных колонн. Ней раздражается ещё сильнее и, вопреки инструкциям, оставляет сильные гарнизоны в укреплённых пунктах. Может быть, тем, кто приказывает, неизвестно, что страна охвачена повстанческим движением, что хунта Севильи организует сопротивление во главе с неуловимым маркизом Ла Романа и что отдельные солдаты подвергаются смертельной опасности? В тёмном переулке Ла-Коруньи за один пиастр испанский моряк, не колеблясь, пырнёт ножом французского офицера, на которого ему укажут. «Против нас ведётся беспощадная война», — сокрушается маршал. Если бы он слышал упрёки Журдана из Мадрида в том, что он, Ней, изолирует свой армейский корпус, что он не наладил регулярную связь со столицей!{221} Какую ярость вызвали бы у Нея утверждения Гаспара де Клермон-Тоннера (адъютанта короля Жозефа), если бы ему стало известно, что он ставит под сомнение справедливость и порядочность маршала!{222} Сколько горьких минут это доставило бы ему!

Полицейский чиновник Лагард, направленный Наполеоном в Испанию, старается беспристрастно следить за теми и за другими: «Король, опасаясь, что французские генералы не станут выполнять его распоряжения, не осмеливается слишком часто ими командовать, отсюда — отсутствие единства в военных операциях, каждый действует на свой страх и риск там, где находится. Двор предпочитает снисходительное отношение, что придаёт смелости восставшим, а военные выступают за строгость, в чём чересчур усердствуют, потому что вместо руководства, которое удержало бы их в нужных рамках, они получают лишь окрики».{223} Хотя для обеспечения нормального управления провинциями им предоставляется особое содержание,{224} между Жозефом, сторонником политики задабривания населения, и маршалами, которые, подчиняясь Наполеону, стремятся очистить страну от повстанцев, постоянно растёт пропасть. А Ней? Его в Мадриде называют хищником, ураганом, который, разорив Галисию, теперь гуляет по Астурии. Из своих окон Жозеф видит лишь «несчастную разграбленную провинцию», а не беспощадную решимость крестьянских орд, доведённых до фанатизма священниками, которые прячут ружья в исповедальнях своих церквей.

За каждого своего убитого солдата Ней отвечает испанцам кровавыми карательными операциями. Согласно донесениям Лагарда в Мондонедо, где были растерзаны парламентёры, предано смерти три тысячи жителей.{225},[68] Страстному испанскому характеру он противопоставляет неслыханную беспощадность. Когда его войска должны покинуть какой-то город, Ней уходит последним. Через четверть часа после ухода войск он, внимательно вглядываясь в лица жителей, пешком проходит по улицам. Взгляд Нея настолько свиреп, что никто не смеет поднять на него руку.{226}

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});