Девочка Демона (СИ) - Ваниль Мила

Демон молчал. И, судя по отсутствию звуков, не шевелился.

Полина осторожно приоткрыла один глаз. Демон смотрел на нее так пристально, что мурашки побежали по коже. Но вроде бы не злился.

— И? — спросил он. — Что дальше?

— Н-ничего… — пробормотала Полина. — Я пойду?

— Куда?

— Домой. К дедушке…

Демон схватился за голову и взъерошил волосы.

— Домой, к дедушке, — повторил он, копируя ее интонацию. — Тебе не кажется, что я заслужил немного больше доверия? Немножко. Совсем чуточку.

Он показал эту «чуточку» на кончике пальца.

— Я не хочу об этом говорить. — Полина насупилась. — Спасибо, что позволил отоспаться.

Ей некуда было идти. Илья оказался таким же мерзавцем, как и Мастер. Воспользовался ее беспомощностью и надругался! Отличия только в подходе: Мастер втерся в доверие, и она сама подпустила его слишком близко, а Илья попросту опоил, заставляя забыть об обязательствах и порядочности. Но результат, увы, один.

Полина не настолько наивная, чтобы не понять, что ей подсунули какой-то наркотик. Скорее всего, в кофе. Оттого она и приехала к Демону. Он единственный мог помочь, не беспокоя дедушку. И Демон помог. Он действительно заслужил ее доверие.

Однако оправдываться Полина не хотела. Что сделано, то сделано, обратного пути нет. Илья, безусловно, мерзавец, но она против, чтобы Демон марал об него руки. Судя по его безумному взгляду, он уже прокручивает в голове сценарий казни. Почему-то Полина чувствовала, что его гнев направлен не на нее. Или верила, что это так?

— Сядь. — Демон тяжело вздохнул. — Есть хочешь?

Полина отрицательно качнула головой.

— Опять бунтуешь, — понимающе кивнул он. — Поль, тебе не надоело? Я тебя не обижал, но воюешь ты со мной. Считаешь, это справедливо?

— Я не воюю. — Она опустила голову. — Я хочу уберечь тебя… от себя.

— Господи, пошли мне терпения! — взмолился Демон. — Полина! Да сядь ты уже, я тебя не трону.

Она опустилась на краешек дивана. Сбежать — самый простой выход. Она должна пройти через это, должна получить наказание за глупость и доверчивость.

Так больно… Так мучительно больно в груди, что тяжело дышать. И этот шум в ушах… Все еще последствия? Или от голода?

В животе заурчало, выдавая ее очередную ложь. Демон вздохнул и покачал головой.

— Пойдем на кухню, покормлю. Вот же глупышка…

Она не возражала и не обижалась. Глупышка — все равно, что «дура». А с этим не поспоришь.

Легкий салат, сбрызнутый оливковым маслом. Запеченная рыба с рисом. Сладкий чай… Полина смела все, пополам со слезами. Демон ничего не говорил — не отчитывал, не расспрашивал. Молча смотрел, как она ест, подперев голову рукой. Слезы текли от стыда: не того сладкого и возбуждающего, а горького и болезненного. Поступок Ильи сделал из нее ничтожество.

— Спасибо. — Полина, наконец, отодвинула пустую чашку. — Я помою посуду.

— Не надо, — ответил Демон. — Лучше иди ко мне. Обниму.

— Нет, — отказалась она.

— Поль, чего ты себе надумала, а? — Кажется, он огорчился. — Какая измена? Даже чисто технически, между нами еще ничего не было.

— И не будет.

— Не будет, — как эхо отозвался Демон. — Если ты так решила, я не смею настаивать.

— Так лучше.

— Мне — нет. Но если так лучше и спокойнее тебе, то я оставлю тебя в покое.

Полина посмотрела на него удивленно. Так просто? Он так быстро от нее отказался?

— Скажи, ты приняла наркотик сама? Хотела попробовать?

— Нет, конечно! — возмутилась Полина.

— Но поняла, что это, — констатировал Демон. — Пробовала раньше?

— Нет. Видела, как это бывает. И догадалась. Но только утром…

Глупо отпираться, она уже проговорилась.

— Значит, он подмешал его. Ты что-то пила или ела? Из его рук?

— Зачем тебе это? — На глазах опять выступили слезы. — Зачем? Да, я дура. Я поступила глупо. И не впервые! Но что изменится, если я расскажу все, что помню? Мне трудно об этом говорить. Мне… мне так стыдно…

Она закрыла лицо руками.

— Я искал тебя всю ночь, — тихо произнес Демон. — Ты обещала вернуться. И пропала. С тобой все же случилось несчастье, и в этом есть моя вина. Но я рад, что ты вернулась. Уже поздно ехать к деду, переночуешь здесь. Утром я отвезу тебя домой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Твоя вина? — Полина встрепенулась. — Дима, перестань! Ты не должен так думать.

— Я сам решу, о чем мне думать. Давай хотя бы уважать желания друг друга.

— Да, конечно… но…

Она замолчала, так как к горлу опять подступили слезы. Это черт знает что! Впору ненавидеть эту кухню, здесь она постоянно плачет.

— Все, что я говорил, в силе, — сказал Демон. — Я хочу помочь тебе. Хочу заботиться о тебе, как о своей женщине. Счастье — понятие эфемерное, но я хочу, чтобы ты улыбалась, а не плакала. Но все бессмысленно без твоего желания.

Полина промолчала. Она могла бы сказать, что принесет Демону одни несчастья, потому что проклята с рождения, но он опять будет спорить, и этот разговор никогда не закончится. Уважать желания друг друга — прекрасное решение.

— Иди отдыхать. — Демон поднялся из-за стола. — Чуть позже принесу тебе лекарство. Надеюсь, хоть с наркотиками ты не обманываешь.

— Я не обманываю, — жалобно произнесла Полина. — Никогда ничего не употребляла. И вообще… не обманываю.

— Да, ты нашла удобную лазейку, — усмехнулся он, переставляя грязные тарелки в мойку. — Ты недоговариваешь.

Он отвернулся и включил воду. Полина потопталась у стола, вздохнула и подошла к нему, встала за спиной.

— Дима, прости, пожалуйста, — сказала она. — Я очень хочу довериться тебе и забыть о прошлом. Но страх сильнее.

— Я никогда не обижал тебя, — буркнул Демон.

— Не этот страх. Я боюсь сделать тебе больно. Как сейчас.

Повинуясь порыву, Полина обняла его. Прижалась к спине на мгновение, чтобы почувствовать его тепло, чтобы ощутить опору, в которой так сильно нуждалась. А Демон вздрогнул всем телом.

— Ох! — Полина в ужасе отпрянула, вспомнив о порке. — Я не хотела… я не о том…

— Я понял, — ответил он ровно, не оборачиваясь.

— Как… спина? — спросила она робко.

Она забыла! Действительно забыла, поглощенная собственными переживаниями. Демон уже не щеголял голым торсом, и двигался свободнее.

— Тебе не стоит об этом переживать.

— Но… может, я…

— Нет. — Он выключил воду и развернулся к ней. От его взгляда, такого же бесцветного, как и голос, Полину пробрал озноб. — Забудь об этом. Если хочешь держаться на расстоянии, будь последовательна во всем.

— Дим…

— Я повторю: все в силе. Я буду ждать. Ты… — Он провел рукой по ее волосам, погладил по голове, как ребенка. — Ты нравишься мне, Полина. Я буду ждать, когда ты устанешь бояться и поймешь, что принять помощь — не то же самое, что проявить слабость.

— Мы справимся. Нам надо продержаться всего год.

Полина сделала вид, что не услышала признания. Так будет лучше! В первую очередь, для Демона.

— Последний вопрос.

— А? — Полина обернулась в дверях. — Что?

— Почему на звонки не отвечала?

— А-а… Я потеряла телефон. Не помню, когда и где.

Девочка-несчастье. Растяпа, наивная дура и лгунья.

Зябко поведя плечами, Полина побрела в свою комнату.

= 32 =

Кто бы мог подумать, что это так сложно — не утешать, когда нужно утешить. Не обнимать, когда хочется сжать в объятиях так, чтобы хрустнули косточки. Не защищать, когда это кажется самым правильным и естественным желанием.

Хотя с последним он погорячился. Защищать можно и не поставив в известность.

Демон потер ладонью затылок. Даже у него от переживаний разболелась голова. Что же творится с его малышкой, напуганной и запутавшейся…

Откровенно говоря, Демон всегда сторонился саб, излишне увлекающихся страданиями. Такие обожают эмоциональные качели и выпивают все силы, как вампиры, заставляя доминанта утешать их по любому поводу. Демон ненавидел, когда им манипулировали.