Любовь и долг - Гейл Мэлин

— После смерти дедушки тетя Каролина написала мне, что бабушка обвинила меня в том, что мой отъезд ускорил смерть дедушки, и предупредила, что не станет отвечать на мои письма. В общем-то, она была права.

Рассказ Дезирэ потряс Рафаэля. Он понял, как страдает ее душа, хотя внешне Дезирэ выглядела спокойной.

— Это вы были правы, моя жемчужина, — тихо сказал он.

— Надеюсь. Но если бы вы знали, с каким трудом мне достался мой выбор! Ведь они оба были мне дороги.

— А о себе вы когда-нибудь думали?

— Интересный вопрос, сеньор, — рассмеялась она. — Как вы считаете: честь и собственное благополучие совместимы?

Рафаэль задумался.

— Бог свидетель, Дезирэ, но я не знаю, хотя мне очень бы этого хотелось.

За ужином они обратили внимание на то, как бледна и молчалива была Элена.

— Ты здорова, сестра? — озабоченно спросил Рафаэль. — Ты едва притронулась к еде.

— Я не голодна. Признаться, у меня немного болит голова.

— Может, вам пораньше лечь спать? — сказала Дезирэ.

— Пожалуй. Мне не хочется пропускать завтрашний праздник.

Дезирэ вызвалась проводить Элену до спальни.

Вернувшись, она нашла столовую пустой. Она немного подождала и отправилась в библиотеку, решив, что Рафаэль там.

Рядом с библиотекой был его кабинет, и оттуда доносились голоса. Один принадлежал Рафаэлю, другой был ей незнаком.

Она еще была возле двери в библиотеку, когда незнакомец вышел из кабинета. Он был в крестьянской одежде, лицо испачкано грязью. Он не заметил Дезирэ, а ей его лицо показалось знакомым. Она не могла вспомнить, где его видела, но появление незнакомца почему-то вызвало у нее тревогу и даже страх.

Она отметила, что он хорошо ориентировался в доме, а его грубая крестьянская одежда не вязалась с уверенной походкой. Если бы этот человек действительно был крестьянином, он чувствовал бы себя в таком доме неуверенно.

И тут вдруг ее осенило. Это был тот человек, с которым она столкнулась возле моста Сеговия.

— Вот вы где, моя жемчужина. — Рафаэль вошел в библиотеку. — А я вас повсюду ищу. Приказать принести вам чай?

Пристрастие Дезирэ к чаю стало в доме своего рода шуткой. Вечерами, когда Рафаэль пил бренди, а Элена — сок, Дезирэ всегда просила чаю.

— Нет, спасибо. Я последую примеру Элены и пойду спать.

Рафаэль был явно разочарован ее отказом. Возможно, она сожалеет, что была с ним откровенна?

— Надеюсь, вы знаете, что все, что вы мне сегодня рассказали, останется между нами? Ваш секрет умрет вместе со мной.

— Спасибо. — Ей удалось улыбнуться. Огромная спальня Дезирэ была обставлена с большим вкусом. В соседней гардеробной была даже ванна. Но больше всего Дезирэ нравился большой балкон, выходивший в сад.

Рискуя быть искусанной москитами, она все же села в плетеное кресло в углу балкона. Она все никак не могла унять сердцебиение. Пытаясь успокоиться, она сделала глубокий вдох, однако это не помогло.

Должно же было быть объяснение визита этого странного человека! Глупо подозревать Рафаэля в чем-то нехорошем.

Надо было остаться, упрекала она себя, и расспросить Рафаэля о странном посетителе. Мало ли какие могли быть причины…

Правда, Рафаэль мог и не сказать ей правду.

Эта мысль потрясла ее. Что от нее скрывают в этом доме? Рафаэль иногда исчезает без предупреждения, но это не беспокоит Элену, даже если он отсутствует целый день.

Похоже, не только у нее были секреты. У Рафаэля они тоже есть. Но упаси бог его расспрашивать! Она наберется терпения и дождется того момента, когда он будет готов сам все ей рассказать.

Фиеста была устроена в честь Святой Вероники, покровительницы деревни Риофрио. Согласно Библии, Святая Вероника обтерла полотенцем лицо Христа, упавшего под тяжестью креста на пути на Голгофу, и его святой лик отпечатался на этом полотенце.

Праздник должен был начаться после трудового дня. Дезирэ решила надеть белое платье с вышивкой и покрыть голову белой мантильей.

— Вам кажется, что я поступаю неправильно, Элена? — спросила она. Ей показалось, что Элена шокирована ее выбором.

— Просто немного удивлена. Я знаю, как глубоко вы переживаете смерть брата.

— Когда умерла мама, Этьен попросил меня снять траур уже через два месяца. Он говорил, что ему не нравится видеть меня в черном, что траур должен быть в душе и его не надо выставлять напоказ. Так что я решила носить обычные платья.

— Согласна, — улыбнулась Элена. — Вы должны уважать желание брата.

Рафаэль, судя по его восхищенному взгляду, разделял мнение сестры.

* * *

Праздник начался процессией, впереди которой несли раскрашенную гипсовую статую святой. Под звон колокола и громкое пение процессия обошла вокруг деревни. Рафаэль и Дезирэ шли сразу за статуей. Элена, которая все еще была бледна, предпочла остаться в церкви, где было прохладнее.

Дома были украшены яркими флагами и цветами. Всюду царило веселье.

Уже стемнело, когда процессия вернулась в церковь. Статую Святой Вероники с благоговением поставили на место, и падре Гомес отслужил торжественную литургию.

По окончании службы все вышли на площадь, которая неузнаваемо преобразилась. Повсюду были развешены цветные фонарики Элены, а посередине стоял накрытый белой скатертью длинный стол с праздничным угощением.

— Ваши фонарики выглядят прелестно, — сказала Дезирэ Элене, которая была по-прежнему бледна и выглядела усталой. Она оживилась, лишь когда заиграли музыканты.

Люди от души веселились, передавая друг другу еду, а когда все насытились, оркестр заиграл какой-то танец.

Дезирэ любила танцевать. Она не умела ни рисовать, ни играть на фортепьяно, но у нее было врожденное чувство ритма и умение быстро подхватывать любые движения танца.

Но, может, ей еще рано танцевать?

— Как вы считаете? — обратилась она к Эл-не. — Я не хочу никого обижать отказом, но не покажется ли это неприличным, если я начну отплясывать?

— Думаю, ваш брат не стал бы возражать. Сегодня праздник, и я уверена, он хотел бы, чтобы вы веселились.

Тут музыканты пробили барабанную дробь, и все взоры обратились к дону Рафаэлю. Дезирэ поняла, что именно он должен было открыть деревенский бал.

Рафаэль медленно поднялся, и сердце Дезирэ забилось в сладостном ожидании.

Глава десятая

Но Рафаэль подал руку Элене.

Неимоверным усилием воли Дезирэ заставила себя не выдать своего разочарования. Все правильно. Рафаэль должен начать танец с сестрой. Что она себе вообразила!

Однако отец Гомес, сухощавый мужчина лет сорока, от которого не ускользнуло напряженное выражение лица Дезирэ, тут же подошел к ней.