Китай: укрощение драконов. Духовные поиски и сакральный экстаз - Алексей Маслов

Цивилизацию эпохи Шан-Инь можно охарактеризовать двумя словами: поклонение и жертвоприношения. Вокруг этих двух начал, по-видимому, строилась вся жизнь древнекитайского общества. Нам остается лишь догадываться об их глубинной сути, поскольку мы можем реконструировать тот период лишь по причудливым изображениям и узорам на бронзовых сосудах, благо их обнаружено немало, и по разрозненным надписям на костях, которые появляются в поздний период Шан, да к тому же до конца не расшифрованы.

Весь комплекс ранних верований Китая до начала эпохи Чжоу обычно обозначают обобщающим словом «шаманизм». В принципе, многие из верований шанцев действительно можно отнести ко вполне традиционному типу шаманизма или медиумизма, не случайно неоднократно предполагалось наличие связи между верованиями Шан и сибирским шаманизмом, а еще в 50-е годы отечественный ученый Г.И. Андреев сопоставил палеолитическую стоянку Зайсановку с иньской бронзой и нашел целый ряд совпадений

В общем, это верно, и нельзя исключить существования единого культурного комплекса на территории древнего Китая и Сибири, однако это мало говорит нам о том многообразии верований, ритуалов и форм коммуникации между человеком и духами, которые существовали на Центральной равнине.

Структурированной религии не было, как до конца она не возникла и в значительно более поздний период. Был лишь набор приемов общения с духами, знание техники экстатического транса и визуализации духов. По существу, места для веры, на которой зиждется всякая религия, не было, существовала лишь своеобразная дверь, через которую можно было проникнуть в мир запредельного. А в том, что ощущение этого мира запредельной реальности (именно — реальности) присутствовало в каждом акте человеческого бытия, сомневаться не приходиться, об этом свидетельствует все до одного артефакты культуры Шан.

Следует признаться, что ранние китайские верования остаются во многом загадкой и до сих пор, поскольку пространство времени стерло многие следы той эпохи. Поэтому здесь стоит говорить не о том, что известно, а о том, что до сих пор остается непонятым и неразгаданным. Прежде всего, во что действительно верили древние китайцы? Да и были ли это китайцы — прямые предки ханьцев, ныне составляющих основное население Китая, либо, как иногда полагают, речь следует вести о некитайском или докитайском населении Центральной равнины? Были ли их культы автохтонными, «родными» или они, как считают некоторые исследователи, принесены откуда-то извне?

Многие ритуалы, формы верований и — самое главное — особый экстатический тип переживания, которые встречаются сегодня, можно проследить еще со II тыс. до н. э., хотя, очевидно, они существовали и раньше. В основе китайских духовных учений лежала и лежит не стройная, четко выстроенная религия (или религии) с постулатами и догматами, но особый вид медиумизма — прямого, неопосредованного общения с духами.

Во что верили люди эпохи Шан, чему поклонялись? Наши знания о взаимоотношениях человека той эпохи и сакрального, увы, крайне скудны, и по большей части специалисты опираются на гипотетические реконструкции на основе изображений на бронзовых изделиях и гадательных костях. Бронза и кость предоставляют в наше распоряжение огромное количество артефактов для размышления, но очень редко подсказывают нам верное направление мыслей. Следует признать, что нам не дано полностью восстановить реальные представления людей эпохи Шан.

Впрочем, в конце эпохи Шан появляются надписи на костях и панцирях черепах. Очевидно, они носили гадательный характер и представляли собой зачатки иероглифической письменности.

И все же надписи охватывают лишь поздний период Шан, к тому же они мало говорят о содержании верований. Очевидно лишь одно: человек страстно стремился установить связь с миром духов, с Небом, видя в этом залог своей безопасной жизни. О чем вопрошали надписи на костях? Чаще всего об урожае, о благоприятном времени для посевов и походов. То есть, несмотря на свою гадательно-оккультную подоплеку, они носили исключительно прикладной характер, это был мир не испуганных людей, но жестких прагматиков, старавшихся тем или иным способом договориться с духами о каких-то полезных для себя вещах.

Письменные источники, например тексты магических песнопений, такие, как «Ши цзин» («Канон песнопений»), или описания странных земель, типа «Шаньхай цзина» («Канона гор и морей»), хотя и обширны по своему объему, до крайности мало рассказывают нам о сути древних верований и древней культуры вообще. Как это всегда бывает в восточной культуре, самое главное остается сокрытым, невысказанным. А потому единственным источником здесь остаются изображения на древних сосудах, благо древняя китайская бронза оказалась богатой как на образы, так и на частоту обнаружения при раскопках.

Несмотря на то что две эпохи — Шан (XVIII–XII вв. до н. э.) и Чжоу (XII–III вв. до н. э.) — тесно связаны, существуют заметные различия в их ритуальных комплексах. Основным «героем» поклонения является некий дух, который может представать в самых разных обличьях, но, как мы покажем ниже, в реальности речь все же шла об одном и том же персонаже. Причем не о духе, а о человеке, обрядившемся в этого духа. Именно его изображения мы и встречаем на древних сосудах.

Древние бронзовые сосуды периода позднего Шан и раннего Чжоу (т. е. конца II тыс. до н. э.) богато декорированы самыми разнообразными изображениями, среди которых встречаются какие-то странные существа, чаще всего похожие на рептилий или птиц, но, очевидно, ими не являющиеся и напоминающие свои животные прообразы лишь некоторыми характерными чертами, например чешуйчатой кожей или перьями. Однако при всем многообразии мотивов лишь два встречаются постоянно. Первый — странное головастое существо с огромными глазами, пастью и подобием рогов на голове, обычно называемое таоте, хотя его первоначальное название нам не известно.

Илл. 52. Один из духов-охранителей даосского пантеона

В самых различных вариациях оно встречается на бронзовых сосудах, кувшинах, его образ просматривается в странных костяных жезлах; порою таоте бывает буквально «распластан» в узоре и прорисован неким подобием языков пламени, отчего его образ становится еще более фантасмагоричным.

Второй мотив, стабильно встречающийся на бронзовых сосудах, представляет собой какую-то птицу, чью зоологическую принадлежность установить невозможно. Впрочем, даже говоря о «птице», следует учитывать, что и само это название весьма относительно. Очевидно, что речь идет о каком-то странном духе с некоторыми элементами птицы, например, хохолком на голове, клювом как у совы, с неким подобием крыльев и т. д. Истоки таких изображений можно обнаружить еще в китайском неолите, например в спиральных изображениях культуры Яншао, в которых можно угадать головку птицы именно в том виде, как она потом стала изображаться в эпоху Шан.

Помимо таоте и птиц встречались также изображения неких переходных существ, например существа лун, позже превратившегося в традиционного китайского дракона, или фэн, прообраза более позднего китайского феникса. Как мы покажем чуть ниже, все они выполняли одни и те же функции: во-первых, были воплощением духов предков, во-вторых, служили особыми проводниками в царство мертвых и обратно. Более того, все они представляют собой в конечном счете одно и того же духа, трансформировавшегося в изображениях от эпохи к эпохе.

Предположим и другое: изображался не какой-то отдаленный дух, но вполне земной человек — представитель духов, медиум и маг, либо надевший маску на голову, либо символически трансформированный, дабы указать на его «потустороннюю» принадлежность.

Прежде всего, мы попробуем рассмотреть вопрос, кто мог являться центральным объектом поклонения древних китайцев, какую функцию он выполнял и во что мог трансформироваться его образ.

Загадочный дух древних китайцев

В самой глубокой древности, по крайней мере в середине III тыс. до н. э., в Китае зарождается культ предков — важнейшая часть и ядро всей китайской традиции на протяжении многих последующих тысячелетий. Разумеется, сегодня сложно точно установить формы раннего культа такого рода, однако по некоторым изображениям мы можем все же реконструировать ряд его особенностей. Основные сведения о сакральных представлениях древнего населения Центральной равнины мы можем получить из изображений на бронзовых сосудах, рисунках и надписях на так называемых каменных барабанах, гадательных костях, например лопатках животных и панцирях черепах.

Илл. 53. Бронзовый топор с изображением таоте. Он был обнаружен в погребении народности богу; это означает, что вера в этого духа бытовала у разных народов, населявших Китай, а само изображение придавало оружию ритуальный характер. Подобный топор был символом правителя.