Я на тебе (не) женюсь - Диана Рымарь

ждать нежных чувств от этого мужчины совершенно не стоило.

Артур из ее грез и Артур из реальной жизни – два разных человека, пусть внешность одна.

Но долгими одинокими ночами она часто представляла, как бы развивались их отношения, отнесись он к ней серьезно в самом начале. И во сне все случалось, как она того хотела. Она принимала его признания в любви, а потом самозабвенно занималась с ним сексом.

Эти ночные грезы были такими яркими, что нередко по утрам она просыпалась и все еще ощущала приятнейшее томление внизу живота. При этом трусики, как правило, были влажными.

Вчера ночью, когда все началось, в первые секунды она даже не поняла, что это происходило наяву.

Эва очень умаялась за вчерашний безумно нервный день. Поэтому ее мгновенно сморило, уснула сразу, как только легла.

А проснулась она уже не одна…

Эва попыталась отпихнуть от себя Артура, когда наконец сообразила, что он настоящий, и это вовсе не сон. Но это было равносильно тому, чтобы попытаться отпихнуть от себя бетонную плиту, ее жалких силенок попросту не хватило.

Но если быть совсем честной хотя бы с самой собой, она не очень-то и старалась.

Все случилось так же стремительно, как в их первую ночь в люксе. Своими поцелуями он мгновенно задурманил ей голову. Кожу жгло от любого прикосновения, очень хотелось ласки.

Тело Эвы словно жило отдельной жизнью. Оно хотело Артура, жаждало контакта. Ей было до такой степени приятно ощущать его губы на своей коже, что она буквально таяла под ним. Она растворилась в его объятиях и позволила ему все, чего хотел.

Что ни говори, а Артур был ее лучшим любовником, хотя ей особо не с кем сравнивать. Ее прошлый и единственный любовник не в счет, ибо с ним она не испытывала и близко ничего подобного.

Артур же подарил Эве фейерверки. Что три месяца назад, что этой ночью. Безумно яркие, множественные.

Вчера Эва получила море удовольствия.

Но теперь, после того как сладкое сонное наваждение прошло и страсти улеглись, она поняла, что поступила недостойно. Да что там, повела себя как настоящая шлюха, которая только и мечтала о том, чтобы ее завалили на спину.

Разве таков был ее план? Нет, она хотела провести между собой и Артуром черту, съехать от него, однако вместо этого раздвинула перед ним ноги. С удовольствием!

Что он теперь о ней подумает? Ежу понятно что.

«Боже, как стыдно…»

И вроде бы ее не должно волновать мнение этого мужчины о себе. Но волновало, причем очень.

Выглядеть в его глазах шлюхой было для нее невыносимой мукой.

А именно такой он ее считал.

Иначе разве пришел бы к ней посреди ночи? Это после того, как она сказала ему решительное «Нет». Он пришел, потому что был уверен – Эва его пустит.

И что она сделала? Завизжала? Врезала ему пощечину?

Нет, нет и нет.

Вместо этого она ему отдалась.

Где она потеряла такую важную вещь, как самоуважение?

И главное – о каком уважении с его стороны можно говорить, когда она повела себя как влюбленная мартовская кошка?

Как растить ребенка с человеком, который считает тебя шлюхой? Как можно быть от него материально зависимой? Оставаться в его квартире?

Она бы ушла… Ей очень этого хотелось. Только вот куда?

Эва в жизни не чувствовала себя такой беспомощной и униженной.

Артур даже не остался с ней ночевать, ушел, сделав свое дело. Он плевать хотел на ее чувства. И во всем, что случилось, виновата она сама, ведь пустила его в свою постель.

Эва корила себе долго и упорно.

Минуты текли и текли.

Она продолжала сидеть в постели, завернутая в одеяло. Не знала, что делать дальше, как себя вести. Ей даже было стыдно выйти из спальни.

В этот момент она услышала из прихожей звук отпираемого замка.

Он куда-то уходил после того, что у них было? Только теперь вернулся?

Эва вся напряглась, подобралась.

Ее щеки запылали, а глаза повлажнели от невыплаканных слез.

А ну, как Артур сейчас зайдет в спальню и назовет ее шлюхой.

По большому счету будет прав.

Своими действиями Эва практически расписалась в том, что она такая и есть.

Слабая на передок девчонка, которую ничего не стоит уложить на лопатки. Ему!

Очень скоро она вправду услышала его шаги, приближающиеся к спальне. В этот момент слезы закапали по щекам, а у нее даже не нашлось сил, чтобы их утереть.

Артур вошел в ее спальню и замер в дверях.

– Что за Ниагара с утра пораньше? – поинтересовался он с удивленным лицом. – Объяснишь, по какому поводу?

Эва посмотрела на него с великой обидой и простонала:

– Ты не остался со мной на ночь, потому что тебе не хотелось засыпать рядом со шлюхой, да?

Она не знала, зачем это сказала, ведь своими словами еще больше себя принизила. Хотя куда уж дальше.

Артур промолчал, шумно вздохнул, зашагал в сторону кровати.

Потом присел на край возле Эвы, взял в руку ее ледяные пальцы, сказал ласково:

– Успокойся, пожалуйста. Что за разговоры? Я ведь вчера извинился, сказал, что больше никогда тебя так не назову. Зачем ты опять это вспоминаешь?

– Но после того, что было ночью… – пролепетала она.

Однако Артур ее перебил:

– А что было? Мы занимались любовью, это было прекрасно. От занятия любовью с будущим мужем женщина не становится шлюхой.

Эва поморщила лоб, нервно сглотнула и сказала:

– Вчера ведь договорились о другом, что мы не женимся, а разъезжаемся…

Артур посерьезнел, насупился, но нежности из голоса не убрал, продолжил так же ласково:

– Эвочка, вчерашняя ночь лишний раз доказала, что мы очень подходим друг другу. Поэтому у меня к тебе предложение.

– Какое? – спросила она.

– Давай расставим точки над «ё». Я вот за чем ездил…

С этими словами он полез в карман и извлек оттуда темно-синюю бархатную коробочку.

Эва с круглыми глазами наблюдала, как он открывает подарок. На белой шелковой подкладке блестело золотое кольцо, украшенное квадратным темно-синим камнем. Таким крупным, какого она в жизни никогда не видела.

– К чему это? – удивилась она.

– К чему, по-твоему, мужчины дарят женщинам кольца? – Артур изогнул левую бровь. – Это сапфир, подойдет к твоим глазам.

Эва попеременно переводила взгляд то на Артура, то на кольцо. И решительно не понимала, зачем бы ему дарить ей это, тем более ездить за украшением в такую рань.

– Эва, давай так, – продолжил он проникновенным голосом. – Вчера мы подали заявление, у нас есть два месяца