7 интимных тайн. Психология сексуальности. Книга 2 - Андрей Курпатов

В результате мы постоянно сравниваем идеал с реальностью, и реальность, разумеется, неизбежно в этом сравнении проигрывает, так что в конце концов падение котировок реальности превращается в их настоящий «обвал». Реальность — то есть наша фактическая «вторая половина» — оказывается под прицелом нещадной критики, а как известно, если у вас есть желание завалить кого-то на экзамене, сделать это нетрудно. И заваливаем своих собственных любимых… Оставаясь, в результате, у разбитого корыта.

Небезызвестный всем нам Зигмунд Фрейд даже придумал для этого безумия специальное название — «Мортидо», или, в переводе на русский, «влечение к смерти». Поначалу основатель психоанализа ограничивался в своей теории только одним влечением — «Либидо», то есть «сексуальным влечением», но затем, поглядев на жизнь под призмой эротизма, не смог удержаться и ввел понятие «влечения к смерти», или, иными словами, к разрушению. Мол, мы любим («Либидо») и одновременно пытаемся это разрушить («Мортидо»), и от этого никуда не деться. Впрочем, в отличие от Зигмунда Фрейда, я думаю, что «деться», при желании, всегда можно. Но, конечно, куда легче придумать какое-нибудь прекрасное и загадочное слово — хоть «Мортидо», хоть любое другое; но это просто слово и путь в никуда, это не поможет делу. В этой части вместо решения психоанализ предлагает нам приговор, а это не метод.

Есть наша психика, в ней есть отношения между сознанием и подсознанием, а также имеет место быть соответствующая механика — психические механизмы. А потому, если нам не нравится то, как эти механизмы влияют на нашу жизнь, как эти сознательно-подсознательные отношения ее уродуют, то мы можем, понимая соответствующие «слабые звенья», защититься, застраховаться и вообще начать жить так, как нам хочется, а не так, как нам то диктуется физиологическим аппаратом. Разумеется, для этого с нашей стороны потребуются определенные усилия, но, к сожалению, счастье не дается без боя, и чем на большее счастье вы рассчитываете, тем больший бой собственной психике вам придется дать.

Примечание:

«Подвох женской мечты о красоте…»

Наша «сексуальная мечта» — это, на самом деле, не только мечта об идеальном любовнике/любовнице, но и мечта о нашей собственной необыкновенной привлекательности. Все мы хотим быть красивыми. Вы никогда не задумывались — почему? Потому что нас тогда, как нам кажется, будут любить. Именно это страстное желание «быть любимым» (а может быть, даже «быть желанным»), желание, снедающее душу каждого человеческого существа, и стало отправной точкой развития нашего эстетического чувства.

Так или иначе, но красота — это проблема исключительной психологической значимости. И для того, чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на то, сколько финансовых средств крутится в сфере создания и поддержания красоты! И здесь есть все: от «стилистов по волосам, маникюрам и педикюрам» до пластической хирургии; от различных диет и пищевых добавок до разнообразных «масок», соляриев и вибромассажей; от спортивных залов и «ультра-супер-мега тренажеров» до «вооруженных до зубов» дантистов; от изысканной косметики и парфюмерии до экстравагантных образцов одежды законодателей «высокой моды».

То, чем люди жертвуют ради красоты, исчисляется многими сотнями миллиардов долларов ежегодно! Однако все эти деньги — чистая ерунда, если сопоставить вылетающие здесь в трубу материальные средства с теми душевными тратами, которые, сами того не подозревая, все мы осуществляем…

К сожалению, мы обычно слишком поверхностны в своих суждениях, когда речь заходит о красоте. Мы привыкли думать, что красивым людям хорошо живется, «потому что их любят». Поскольку же мы все хотим быть любимыми, то красота и внешняя привлекательность нам кажется настоящим «подарком судьбы». Что скрывать, мы завидуем красивым людям и белой, и черной, и серо-буро-малиновой завистью. Нам кажется, что будь мы красивыми (более красивыми), то жизнь наша складывалась бы самым выдающимся образом. А это не так, точнее — не совсем так…

Каждая женщина хочет быть красавицей — «спящей», «не спящей», какой угодно, но только красавицей! Тогда бы все мужчины, кажется ей, «укладывались» бы вокруг нее «штабелями», а она бы гордо через них переступала и выбирала бы нехотя: «Того взять или этого? А может быть, вот этого? Какого?.. Нет, этого брать не буду, возьму того». Не жизнь, а райская жизнь! Однако же тут, в этой идиллической фантазии всех без исключения (включая очень и очень красивых) женщин, наличествуют две громаднейшие, я бы сказал, роковые ошибки!

Первая ошибка заключается в том, что никакого счастья «при таком раскладе» женщине не видать абсолютно! Поскольку если мужчина хочет, то он уже не мужчина (по крайней мере, женщиной он уже таковым не воспринимается). Допустим, что каким-то чудесным образом женщина из «просто обаятельной» превратилась в «красавицу». Мужчины, как и предполагалось, разлеглись перед ней штабелями — «все ее хотят». Как это выглядит? Мужчины смотрят на нее страстно, а ей совершенно становится непонятно, кто из них влюблен, а кто просто хочет «насладиться моментом». Это трагедия номер один: нашей красавице предоставлена «свобода выбора» и надо выбирать… Дело это само по себе трудное, однако же проблема даже не в этом; проблема в том, что если выбор осуществляет женщина, то тот, кого она выбирает, уже не мужчина (это в подсознании женщины сидит четко: мужчина — это тот, кто принимает решения, а тот, за кого принимают решения, уже не мужчина!).

Подчеркиваю это особо: ни один мужчина мужчиной в таком состоянии не выглядит. Тут-то незаметно и подобралась трагедия номер два. Эти, с позволения сказать, самцы хотят, смотрят на нее — на нашу красавицу — то грозно, то жалобно, то слюни пускают, то сопли, короче говоря, выглядят униженными и зависимыми. А все это просто до неприличия обесценивает их мужественность, так, словно бы этой мужественности в них и вовсе не было! Таким образом, нашей красавице предоставляется возможность выбрать красивого (или богатого, например), но не мужчину, а так, «существо среднего рода». И это уже даже не трагедия, а ужасная драма, ужасная!

Вторая ошибка, как и следовало ожидать, кроется в уже упомянутом нами заблуждении женщины: мужчина — это женщина, но с другой анатомической конституцией. Так вот, это заблуждение! Если женщина хочет мужчину, то она уже его любит, и это чистая правда[7]. А психика мужчины устроена прямо противоположным образом, о чем и заявил в свое время Зигмунд Фрейд. «Дедушка» часто заблуждался, а иногда и вовсе нес полную несуразицу, но здесь, в этом пункте, он совершенно прав. А пункт такой: «Мужчина любит женщину, которую не хочет, и хочет ту, которую не любит» (З. Фрейд). Женщинам, разумеется, кажется это абсолютным парадоксом и несуразицей, впрочем, и многие мужчины, я думаю, не поспешат соглашаться ни с Фрейдом, ни со мной. Но факт остается фактом: если у мужчины включилась сексуальная доминанта, то вне зависимости от того, что его голова в этот момент думает (какие он «поет песни» — самому ли себе, женщине ли), в действительности он ищет только свое наслаждение, а не саму эту женщину. Так что любви в этой страсти нет совершенно!

Красивая женщина красива (в смысле «желанности») в восприятии отдельно взятого мужчины лишь до тех пор, пока он не привык к этой красоте, или до тех пор, пока не закончился его, в лучшем случае полугодовой, «гон», обусловленный внезапным возбуждением его сексуальной доминанты. И потому женская красота оказывается делом рискованным, причем рискованным именно для женщины, которая этой красотой обладает: мужчины на нее падки, «укладываются штабелями», но из-за отходчивости мужской сексуальности штабеля эти не залеживаются. Так что помните: если кого и бросают мужчины по-настоящему, так это именно «красавиц»; поматросят, так сказать, и бросят.

Мы постоянно путаем две вещи — красоту и желанность или красоту и любовь. Люди хотят быть красивыми, чтобы их любили и чтобы их хотели. «Я никому не нужен!» — равняется утверждению: «Меня никто не любит!», а последнее идентично формулировке: «Меня никто не хочет!» Красота, безусловно, завораживает, но завороженность — явление временное и быстро проходит. Можно восхищаться красотой и не любить, можно испытывать желание, не считая объект своего вожделения красивым, можно, наконец, желать и не любить, а потому подсознательное стремление человека к красоте (к тому, чтобы быть красивым) не только бессмысленно, но в ряде случаев и чревато.

Женщину, не отличающуюся исключительными внешними данными, если любят, то любят в значительной мере еще и как человека, как индивидуальность, как «раритет», короче говоря, как «дорогого человека» (что никак не отменяет секса, поскольку восхищение — оно всегда сексуально!). Может быть, каких-то женщин это сообщение и расстроит, может быть, кому-то хочется, чтобы их любили именно «как женщин»; но, милые мои, вы себе и не представляете, как вас расстроит, удручит и измучит, если он полюбит в вас «женщину» (в смысле — «сексуальный объект»)… Если мужчина хочет — он и расхочет, а потому надобности в том, чтобы быть непременно красивой, «что не можно глаз отвесть», нет никакой.