Яд минувшего (сборник) - Вера Викторовна Камша

в свой последний миг губит или спасает себя сама. Ей никто не помощник, кроме воли и совести, так что ваше спасение – посмертное – в ваших же руках, – ну а дальше по-бергерски. – Воители, забирайте.

5

Воители решили действовать без затей: двое тащат, остальные конвоируют, фок Варзов идет рядом и присматривает. Ноги у Кракла заплетались, но с такими сопровождающими ни упасть, ни упереться не вышло бы даже у агирнийского носорога. Прорезали строй зевак, обогнули оплывшую ямину, за которой в затылок бергерам встали Хейл со своими стрелками. Красиво встали, строго колонной по двое, мушкеты на плече – и браво, и достойно, хоть сейчас на смотр. Процессия получилась вполне приличная, однако назвать ее «торжественной» не давали вопли Кракла и вездесущий Капуль. Интенданта не звали и не предупреждали, но он возник, причем не один, за его спиной маячила компания обозников с носилками и свертком ткани.

– Господин командующий, – Капуля не только не звали, но и ни о чем не спрашивали, объясниться он решил сам, – мои подчиненные позаботятся о теле казненного, будет сделано все положенное.

– Заботьтесь.

– Некоторые вещи неприятны, но не сделать их будет ошибкой, – невысокий полковник ловко приноровился к шагу Алонсо, казалось, он идет на поводке. – Может быть, имеет смысл позвать музыкантов или хотя бы лишить генерала Кракла возможности кричать?

– Нет, – вообще-то Капуль прав, но такую мерзость хочется стереть без музыки.

– Боюсь, – раздавшийся вздох сделал бы честь кровному линарцу, – мы вряд ли произвели на вас приятное впечатление. Под «мы» я подразумеваю окружение маршала Манрика.

– У меня сложилось впечатление об армии, она может побеждать, – пусть болтает, может, сон отгонит. – Вам Кракла жаль или вы рады?

– Ни то, ни другое. Я его понимаю, но с приговором согласен.

– Раз вы решили говорить, говорите без намеков.

– Вы Кракла не поймете, – интендант изящно развел на ходу руками, – как и генерал Савиньяк, и даже этот мальчик, его адъютант, ведь он из Колиньяров. В ваших семьях не боятся того, что вас не заметят, не оценят или обидят. Не потому не оценят, что вы плохи, а просто есть другие, более важные. Вам, чтобы выбирать свою стезю, достаточно личного желания, другим же остается то, что не взяли вы. Если мне простится такой образ, то вы, как птица с вашего герба, выбираете, куда лететь и лететь ли, а мы подобны растениям. Где удалось укорениться, там и растем… Капуста ты, крапива или лилия, с места по собственной воле в любом случае не сойти, все, что остается, – это по мере сил отстаивать свою грядку.

– Вы сейчас занимаетесь именно этим?

– Именно. Я в меру своих способностей защищаю свое нынешнее положение, но делаю это, не нанося ущерба армии и Талигу. Я стараюсь быть хорошей капустой, а Кракл показал себя сорняком, результат закономерен…

– Вы нечто более редкое, чем капуста, но аналогия мне понятна.

Интендант доволен и этого не скрывает, у него выдался удачный день: он дорвался до трофеев, услужил кому надо и заставил себя запомнить. Процессия впереди поворачивает, и вроде идти всего ничего, а будто пушки ворочал. Ладно, немного осталось, вот и одинокий воз посреди осенней травы. Лошади уже выпряжены и отогнаны в сторону. Высокий малый с кнутом на них даже не глядит, таращится на диковинное зрелище.

– Полковник, прошу вас присоединиться к штабным.

Капуль с достоинством наклоняет голову и исчезает, почти расточается, бергеры тащат сорвавшего голос генерала к высокому дощатому борту, споро накидывают и закрепляют веревки. Подробностей происходящего не разглядеть, осужденного закрывают окольчуженные спины Кнуда и кривоносого. Конечно, можно подойти поближе, только зачем?

Солнечно, холодно, будто на горной вершине стоишь, в висках, усугубляя сходство, стучит кровь. Бергеры все еще возятся, Кракл пытается кричать, за выстроенными в цепочку солдатами толпятся зеваки. Манрик с Арно тоже должны быть здесь, как раз напротив телеги. Если, конечно, оба дошли.

Сзади доносится знакомый рык. Понси привык перекрикивать канонаду, что ему какой-то ветер? Кракл издает очередной сиплый вопль, сделавшие свое дело бергеры поворачиваются и неторопливо уходят, становится видно фигуру с растянутыми в стороны руками. Генеральская сорочка ярко белеет на фоне тускло-бурых досок, толстые, туго натянутые веревки не дают сдвинуться с места, как бы будущему покойнику этого ни хотелось. Да уж, сработано на совесть и без малейшей жалости.

– Кнуд ручается, – подошедший фок Варзов спокоен и деловит, – все сделано надежно, и ничего лишнего на осужденном нет, проверили. Он опять просил клирика.

– Нет.

– Я так и ответил. Нам лучше встать сбоку от стрелков: дым.

– Вы правы, – что ж, теперь очередь Хейла. Его парни, видимо, по привычке, как на стрельбище, встают на двадцати пяти шагах.

– Лучше, если они подойдут ближе, – предлагает полковник, – это все же не полевое сражение.

– Нет, – с чего он решил, что именно так и надо? А ведь решил.

– Вы помните, что в Талиге принято миловать тех, кого щадит судьба?

– Помню, но они не промахнутся.

У Хейла все идет своим чередом: стрелки аккуратно и споро готовят мушкеты к выстрелу – порох на полку, полку закрыть, остальной заряд в ствол, пуля, пыж. Фитили уже дымятся, запаленные заранее. Мушкеты надежно устроились в развилках сошек, безжалостно глядя на все еще орущую цель. Что ж, тянуть нечего. Ты сдохнешь, тварь, обязательно. Сейчас сдохнешь!

– Именем его величества Карла Второго и королевства Талиг, – казенные слова срываются с губ, предвещая пули, – генерал Энтони Кракл, допустивший повлекшую тяжкие последствия ошибку, приговорен к смерти через расстреляние. Приговор исполнить.

Короткий взмах руки. Хейл видит, понимает и поднимает уже шпагу.

– Пали`!

Клинок в руке капитана резко идет вниз, ненароком ловя заходящее солнце.

Залп. Девять дымных султанов, быстро расползающихся бесформенными клубами, сливаются в единое облачко. Ветер с Каделы сносит его в сторону, и те, кто стоит за спинами стрелков, могут видеть безжизненное тело на веревках, голова свесилась на сплошь залитую кровью грудь. Мертв.

Капитан вбрасывает клинок в ножны, подходит, старательно печатая шаг, останавливается, вздернув подбородок. Если б не Кракл, они бы все, от солдат до Манрика, пили бы сейчас за удачу Савиньяка и за общий успех.

– Можете уводить своих людей в лагерь, устали же! – в руку Хейла ложится одолженный у маршала объемистый кошель, не забыть бы завтра отдать. – Это парням за хороший залп. Все сделано отлично.

– Спасибо, господин командующий.

– Рэй Алонсо, капитан.

С бергерами еще проще. Свои деньги они уже получили, дело закончено и закончено правильно. Пусть идут, теперь они могут снять доспехи.

– Рейнхард, когда будете у костра, передайте воителям Шпрехау мою благодарность еще раз. Завтра я буду вашим гостем.

– Вас будут рады видеть и этой ночью.

– Спасибо, но эта ночь принадлежит другому.

– Воля ваша. Вы были правы, я такой точности не ожидал. Редкая удача и удивительное мастерство.

– Да, хорошо вышло.

Можно, нужно, пора было