24 Франкенштейн 1. Мёртвая армия - Андрей Плеханов

«Торвик, — было начертано на странице второй, почерком широким и старомодным, чернильной ручкой. — Я начинаю обучение тебя, и никто не знает, к чему это приведет. Я знаю про тебя только то, что ты настоящий викинг, но пребываешь во младенчестве. Сегодня я отлуплю тебя так, что ты перестанешь отличать небо от земли. Мне больно делать это, но так нужно. Иначе ты не выживешь».

На третьей странице были тщательно выписаны строки из «Старшей Эдды»:

«Туго натянута

ткани основа

и смерть предвещает,

хлынула кровь;

вот появился

ткани уток,

он будет наполнен

красивою пряжей

убийцы Рандвера.

Ткани основа —

кишки человечьи;

вместо грузил

на станке — черепа,

а перекладины —

копья в крови,

бёрдо — железное,

стрелы — челнок;

будем мечами

ткань подбивать!» 

Потом более двух десятков страниц было посвящено тренировкам Руди и Виктора. Вик пролистал их быстро, читая по диагонали, однако все бои за год промелькнули перед ним, как будто приключились только вчера, настолько обстоятельно и точно они были описаны. Вигго с трудом сдерживал слезы, вспоминая Фоссена. Он не мог поверить, что учитель его умер несколько часов назад, — Рудольф словно стоял рядом с ним и шептал в ухо, щекоча седой растопыренной бородой.

На двадцать пятой странице фиолетовая чернильная ручка вдруг сменилась на красную шарико-вую.

«Июль 1998, — было написано там. — Торвик, ты сказал мне, что появился Лотар. А Эйзентрегер и смерть — два обличья одного черепа. Черепа с острыми окровавленными зубами. Это нелюдь, страшная тварь. Я очень, очень хочу убрать тебя сейчас из Норвегии как можно дальше. Куда-нибудь в Австралию. И себя вместе с тобой, я ведь тоже хочу жить. Но от смерти так просто не убежишь. Единственная надежда — что это чудовище сделает неверный ход и убьет меня прежде, чем тебя. Тогда я успею написать то, что нужно. Дальнейшие инструкции — для тебя.

Тор позаботится о нас в жизни и смерти. Улыбнись нам, могучий владыка Тор! Метни молот во врагов наших!»

На последних страницах было написано самое важное. Едва Виктор успел прочесть их, скрипя зубами от боли и гнева, как в стекло забарабанили. Вик отщелкнул блокиратор двери, и на соседнее сиденье влез, как на гору, хромоногий Норденг. Судя по прошедшему времени, он успел не только исследовать деревеньку, но и выпить, и закусить, и повысить интенсивным поливом уровень фьорда, тускло блестящего внизу, миллиметров на десять.

— Х-хреново? — спросил горбун лаконично.

— Очень, — не менее кратко ответил Виктор. — Эрви, не обижайся...

— Н-не обижусь. Д-даже не надейся.

— Тогда так: к Хаарбергу мне возвращаться нельзя. Я не довезу тебя до его дома километров на десять. А дальше тебе придется сесть за руль и допилить домой самостоятельно. Сумеешь?

— С-спрашиваешь... До-допилю. М-машину кидаешь?

— Дарю тебе. Генеральная доверенность в бардачке, давно уже заготовлена. Правда, вряд ли ты сможешь ею воспользоваться, пока тебе не дадут права.

— С-спасибо, с-сукин ты сын. А меня т-там не убьют?

— Тебя — нет. Извини, Эрви, но ты — никто, нуль без палочки, если не будешь знать того, что я только что прочитал. Тебе лучше этого не знать никогда. Кроме того, ты нужен Хаарбергу. Меня можно заменить, а тебя — нет.

— И м-меня т-ты кидаешь? Как т-тачку?

— Я найду тебя, когда почувствую, что время для этого пришло. Поверь.

— Ладно, Торвик, б-брат, — Эрви хлопнул Вигго по плечу, — па-паехали.

* * *

В блокноте Фоссена, на последних страницах, было всё. Адреса, явки и пароли. Также там был прогноз событий, которые произошли с ужасающей точностью — вплоть до убийства металлической стрелой. Фоссен заставил перевести Виктора все деньги в кипрский банк еще две недели назад и объяснил, какими банкоматами в Осло и окрестностях можно пользоваться, а какими нет, чтобы не остаться без налички. В оленьей книжке был расписан алгоритм дальнейшего проживания Вигго в Норвегии. Похоже, Рудольф ошибся всего на неделю — он полагал, что его попытаются убить позже, и именно в день убийства собирался отдать Виктору книжку и слинять в неизвестном направлении.

Живым.

Единственное, что терзало Виктора, — не заставил ли его перевод средств из норвежского банка в кипрский подстегнуть убийц. Вполне вероятно, что так оно и было.

Также Руди писал о том, что Вик никогда не узнает о том, каков был предмет, принадлежащий Фоссену, и какова его судьба. Что он передал артефакт в надежные руки и Ларсену не стоит беспокоиться об этой фигурке. Рудольф писал о том, что обладание двумя предметами одновременно плохо отзывается на здоровье владельца, а уж три-четыре предмета сразу и вовсе могут довести до смерти. О том, что есть некие странники, хранители и охотники — их организм устроен так, что они могут носить предметы связками и не терпеть от этого особого ущерба. И о том, принадлежишь ли ты к этим группам особых людей, можно узнать только методом проб и ошибок (в смысле, смерти). И наконец, о том, что возвращаться к Хаарбергу нельзя ни в коем случае.

Но все это было не столь важным. Самое главное, что узнал Виктор, что потрясло его и заставило задрожать, хотя Вик совсем не был расположен к нервическому трясению, содержалось на последней странице.

«Торвик, — писал Фоссен теми же кроваво-красными чернилами. — Я только что узнал от достоверного источника одну главнейшую вещь: правило, что предметы нельзя украсть, или отнять, или забрать, убив их владельца, — блеф! Ложь, обман! Вот о чем говорил тебе Фламмен! Не знаю, кем эта легенда придумана, но фигурки прекрасно работают, переходя из рук в руки любым способом. Любым! Уверен, что Лотар это знает, — не представляю вообще, чего может не знать эта столетняя тварь. Почему он не забрал у тебя предмет сразу — непонятно. Здесь какая-то темная игра. Как кот с мышью. Возможно, тебя целенаправленно гонят в какую-то ловушку, и цель в таком случае — не только предмет, но и ты сам. В любом случае, не возвращайся к Торду! Тебя схватят там тепленьким, и пикнуть не успеешь. Обратись к М. Его телефон есть в книжке».

Некто под обозначением М. и в самом деле был в блокноте.

Особняк Хаарберга стоял на горе. За десять километров от него Виктор открыл дверцу и вышел под моросящий дождь. Путь к Осло лежал вниз. Но это мало уменьшало проблему, потому что до центра Осло, где проживал некий М., было не меньше двадцати километров. Время подходило к двум часам ночи. Поймать в это время машину, согласную притормозить и подвезти, в окрестностях Осло было реально не более, чем поймать и притормозить космолет, подлетающий к Урану.

— Я по-подвезу тебя, брат, — сказал Эрви. — Ну хотя бы десять к-километров.

— Езжай, чучельник, — ответил Вик. — Это мои проблемы. Езжай и помни, что я люблю тебя. Я найду тебя. Я справлюсь. А с тобой ничего не случится. Это записано в этой вот библии.

И он поднял вверх книжку из черной оленьей кожи. Капли дождя стекали по ней, не оставляя следа. Кожа была смазана жирным кремом.

Шелкопряд лежал у Виктора за щекой — так, как когда-то научил его Фоссен. Хотя теперь все переменилось. Теперь кто угодно мог забрать предмет у Ларсена и стать его полноценным хозяином. Просто тюкнуть бутылкой по затылку, вырубить, выковырнуть скрюченным пальцем предмет из-за щеки и начать оживлять мертвых.

Ларсен мог не верить Фоссену. Но верил. Не было у него повода не доверять строкам, написанным пером, погруженным в чернила сердца.

Машина Эрвина скрылась за поворотом. Ларсен плотнее завернулся в плащ-дождевик, надвинул капюшон на лоб и зашагал по направлению к Осло. К счастью — вниз, все время вниз, потому что элитный поселок, в котором находился особняк Торда, стоял на высокой точке — километра на два выше и севернее столицы Норвегии.

Машины периодически проносились мимо Торвика. Он оборачивался к ним, ночным ездокам, поворачивался лицом и поднимал большой палец. Дождь разошелся не на шутку. Авто проносились мимо Вика, не снижая скорости и обдавая его фонтаном брызг высотой в полтора метра. Чудо, что они не наехали на него, потому что обочины не было, и Вик каждый раз до упора вжимался в ледяную и грязную железячину отбойника. Он промок и пропитался грязью до костей. У него не раз возникала идея спуститься немного вниз и разложить костер из сушняка. Но это было невозможно категорически. Тогда Торвик поймал бы машину точно. Машину полицейскую. Потому что костры в этой местности и в это время, даже во время дождя, означали штраф как минимум в три тысячи крон. И Вик не курил, у него не было даже зажигалки. Он мог разжечь костер трением палочек, это заняло бы пару суток, стерло бы его ладони до мяса и прекрасно скрасило бы его досуг без малейшего результата.

Он прошел восемь километров, когда очередная машина вдруг остановилась. К этому времени Виктор не чувствовал ни усталости, ни боли в мышцах. Он был достаточно тренирован, чтобы дойти до самого Осло, несмотря на протез. Он боялся только одного — что автомобиль будет погоней от Хаарберга. Боялся также, что будут пытать Крысенка. Но Эрви ничего не знал, а если бы узнал, то Вик не отпустил бы его и тащил на себе, чего бы это ни стоило.