Сердце дикаря - Кристина Дорсей

Кэролайн медленно повернула голову, чтобы успеть собраться с силами и скрыть от Волка свое волнение. Однако это ей не удалось.

— Что вы здесь делаете? — в голосе ее прозвучали обида и оскорбленная гордость, ни на минуту не покидавшие ее с момента их разлуки.

— Я приехал, чтобы забрать вас отсюда, — ответил Волк.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

— Вы сошли с ума! — Кэролайн невольно отступила назад. Кожаные подошвы ее башмаков скользнули по гладко отполированному водой камню. Не подхвати ее Волк, она неминуемо свалилась бы в ручей. Кэролайн была слишком потрясена и испугана, чтобы выразить ему свою благодарность. Едва обретя равновесие, она решительно отвела прочь его руки.

Холодность и отчужденность, с какими она взглянула на него, дались ей не без труда, ибо, несмотря на все происшедшее между ними, этот человек не утратил своей почти безграничной власти над ней.

Глубоко вздохнув, Кэролайн спокойно произнесла:

— Уходите отсюда!

— Только вместе с вами!

Она в отчаянии помотала головой. Сколько раз ей снилось, что он произносит эти слова, молит ее о прощении, клянется ей в вечной любви.

Теперь это происходило наяву. Тускло-золотистый сумеречный свет придавал происходящему какой-то оттенок нереальности, но Кэролайн прекрасно сознавала, что человек, стоящий перед ней, — не плод ее воображения. Однако напрасно он явился теперь, чтобы позвать ее за собой.

Слишком поздно было говорить об этом. И даже думать...

Все силы Кэролайн, казалось, ушли на то, чтобы высказать это требование о его немедленном уходе. Теперь она лишь молча глядела на него, тяжело переводя дух. Несмотря на то, что все время их разлуки она почти непрерывно думала о нем и образ его постоянно находился перед ее внутренним взором, в действительности он оказался еще выше, еще шире в плечах и еще красивее, чем в памяти Кэролайн. Одет он был иначе, чем в день их разлуки, — волосы заплетены в косу, холщовая рубаха заправлена в облегающие кожаные штаны, но этот почти европейский наряд нисколько не скрывал, а скорее даже подчеркивал яркость его черт, звериную грацию движений. В сновидениях Кэролайн, даже самых эротических. Волк никогда не представал перед ней таким близким, желанным, наделенным такой магнетической силой...

Звук его низкого голоса вмиг разрушил чары, во власти которых она оказалась.

— Кэролайн...

— С вашего позволения, миссис Маккейд. — Видя, как в ответ на эти слова Рафф с досадой мотнул головой, она добавила: — Я теперь миссис Роберт Маккейд.

В глазах его, прежде чем он опустил их, мелькнули гнев, досада, сожаление и... что-то похожее на чувство вины. Тень от густых длинных ресниц легла на его смуглые щеки. Но через мгновение, когда он снова посмотрел на Кэролайн, лицо его было уже совершенно непроницаемо.

— Послушайте меня, Кэролайн!

— Нет! — Она отпрянула, когда он снова попытался взять ее за руку. — Не стану я вас слушать! — Она почувствовала, что на глаза ее навертываются слезы досады и отчаяния и, прикусив губу, часто заморгала, чтобы не дать им пролиться. — Я слышала от вас вполне достаточно, чтобы повторить свою просьбу: уходите отсюда и оставьте меня в покое!

Она повернулась к нему спиной, собираясь уйти в дом, но, оглянувшись через плечо, с нескрываемой горечью спросила:

— Не довольно ли вам преследовать меня?! — Волк знал, что ему будет нелегко снова встретиться с ней. Трусость, таящаяся, как и у любого самого отважного мужчины, где-то в сокровенных глубинах его души, подсказывала Волку, что ему следует пойти к отцу и рассказать ему обо всем. Но Кэролайн заслужила большего... гораздо большего. Волк сделал два осторожных шага в ее сторону и негромко произнес:

— Здесь небезопасно.

Кэролайн подняла голову выше. В ее голубых глазах блеснул гнев.

— Вы сами привезли меня сюда!

— Но вы настаивали на этом. Если я не ошибаюсь, вы проделали долгий путь из Англии, чтобы оказаться именно здесь. — Он вздохнул и добавил спокойнее: — Чтобы вступить в этот брак.

Некоторое время Кэролайн лишь молча глядела на него в упор, затем твердым голосом проговорила:

— Уходите отсюда!

— Я не могу. — Волк с трудом преодолел искушение схватить ее за узкие плечи, с силой прижать к себе, ощутить вкус ее нежных губ. — Простите меня за...

— Молчите! — Кэролайн резко повернулась лицом к нему, взметнув юбками. — Не просите прощения за содеянное вами. Я не желаю этого слышать!

— Мне жаль, что я причинил вам боль и обиду.

— Очень хорошо. — Кэролайн скользнула мимо него, направляясь к дому. — Пусть это чувство пребудет с вами до конца ваших дней!

Волк резко выбросил руку вперед, схватил ее за плечо и развернул лицом к себе.

— Я, помнится, ни к чему вас насильно не принуждал! — устами его говорили досада и чувство вины. Все это время он терзался раскаянием, что отдал Кэролайн на милость своего отца — человека, напрочь лишенного доброты и милосердия.

— Вы совершенно правы. — Кэролайн снова ощутила запах, исходивший от Волка. Как и прежде, он кружил ей голову, вызывая в памяти все то, что она тщетно пыталась забыть.

— Нет, — Волк опустил голову и коснулся лбом ее пышных волос. — Вы ни в чем не виноваты. Лишь я один ответствен за случившееся.

Кэролайн порывисто вздохнула.

— Оставьте меня... пожалуйста.

Вместо того чтобы повиноваться ей. Волк еще теснее прижал девушку к себе. Она ощутила жар его мускулистого тела, и ноги ее стали словно ватными, досада и гнев уступили место вожделению. Волк поднял ее голову, нежно взяв за подбородок, и Кэролайн захотелось, чтобы он покрыл ее лицо поцелуями, захотелось вновь почувствовать силу earn объятий, нежность полных, алых губ. В эту минуту она готова была забыть, что он покинул ее. Что она замужем за другим человеком. И что человек этот — его отец.

Но забыть о таком было невозможно. И Кэролайн, собравшись с силами, выставила руки вперед, слегка оттолкнув Волка.

— Пустите меня!

— Сначала выслушайте меня. — Волк продолжал удерживать ее за плечи. — Вы находитесь в опасности!

— И я вижу, что опасность эта исходит от вас! Отпустите же меня! — Кэролайн изо всех сил пыталась высвободиться из железных объятий Волка. Ее прическа растрепалась, волосы густой волной легли на плечи. Но бороться с ним было бесполезно. Волк еще крепче сжал ее плечи и с силой тряхнул ее. Кэролайн замерла.

— Послушайте, Кэролайн! Среди чероки идет подготовка к тому, чтобы добиться своей правды.

— А что это означает? — Несмотря на то, что Кэролайн находилась во власти гнева на этого человека и одновременно вожделения к нему, она почувствовала, что в голосе его прозвучала неподдельная тревога.