Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Полагалось бы отчитать его за отсутствие должной бдительности — ведь в том числе и мимо наблюдательного поста Батлера проскользнул Карлсон, удирая из Стокгольма. Но Донован понимал, что причины проигрыша кроются в изначальном плане, а не в ошибках отдельных участников охоты. Распекать же кого-то, чтоб сорвать злость на самого себя, он считал бесполезным делом.
Но и Батлер подошёл отнюдь не чтобы извиниться.
— Вы не впадаете в ярость, когда слышите критику в свой адрес? — спросил этот наглец, остановив Донована прямо в коридоре посольства.
— Почти всегда, — ответил тот, — кроме случаев, когда критика подкрепляется доводами.
— Вам нужно было минировать сарай.
Донован не нашёлся, что ответить. Говорил ли о чём-то таком Каширин, рассказывая про эксперименты с Опоссумом? Почувствовал бы владелец предмета угрозу, исходящую от неживого предмета? Вряд ли, ничего подобного не говорилось.
— Уточните у вашего перебежчика, что он об этом думает, — добавил Батлер.
Донован как будто пропустил удар на ринге. В Швеции ни единая душа, включая посла США, не могла знать о Каширине ничего.
Через полгода молодой выскочка уже приступил к работе в группе Донована.
Это Батлер в девяносто четвёртом выловил в заирском хаосе намёк на информацию о Муравье. И он же кропотливо разрабатывал мексиканскую тему по Пиявке, просиживая недели в Управлении по борьбе с наркотиками и отслеживая, как никому не известный мелкий дилер постепенно и почти бескровно подминает под себя целый штат.
В поисках и охоте незаметно пролетали годы. Донован очень хотел поощрить парня, но ни деньги, ни технические новинки в личный арсенал не стали бы достаточной наградой. Батлеру был нужен предмет.
От принципов составления гороскопа атлантов профессор свернул на коммерческие рельсы, приступив, по сути, к пересказу каталога реализуемой продукции. В какой-то момент рядом со сценой появилась его ассистентка, ярко-накрашенная брюнетка по имени Эльза, аляповатая и потасканная как цирковое имущество. Она прикатила сервировочный столик, заполненный красивыми запечатанными коробочками с эмблемой музея волшебных фигур. Многие байкеры явно были с ней знакомы и отпускали в её адрес солёные шуточки.
— Зачем этим двухколёсным сдались игрушки-зверушки? — негромко спросил Холибэйкер. — Почему они ведутся на такое. — не нашёл эпитета и развёл руками.
— Наверное, мы чего-то не знаем, — предположил Батлер.
Лекция увяла сама собой, превратившись в распродажу. Народ начал подниматься с мест, затолпился у сцены. Охранники, до сих пор сидевшие безучастно, встрепенулись и стали формировать очередь из тех, кто жаждал обзавестись талисманом из далёкой Атлантиды. На верхней крышке столика Эльза раскрыла ноутбук и с глубокомысленным видом вводила для каждого желающего в специальную программу три даты рождения — его собственные и родительские. Компьютер мгновенно выдавал ответ в виде списка подходящих фигурок. Что характерно, самые подходящие, стоящие в первых строчках, продавались в лучшем качестве и стоили всегда дороже. Но можно было выбрать и безделушку попроще, процедура предполагала вовлечение широких слоёв общественности с разным уровнем достатка.
Батлер с блокнотиком пробился к сцене, где профессор что-то снисходительно втолковывал одной из пожилых дам, не на шутку проникшейся атлантической философией. Донован и Хо-либэйкер слишком близко подходить не стали, оставшись за первым рядом кресел и блистая оттуда своими нарочито разноцветными глазами. В паре это смотрелось эффектно.
— Господин Фальц, — улучил верное мгновение Батлер и, помахав блокнотом, привлёк внимание профессора на себя, — насколько я понял, нет однозначной взаимосвязи между тремя датами и выбором предметов. Вы очень мало рассказали о вот этих нитях, как их использовать, и. — зашуршал страницами, — и о матрице состояний.
— Что вы хотите? — устало спросил профессор.
По его лицу легко читалось, что всё уже, вроде, отстрелялся — а тут какой-то дотошный зануда требует продолжения лекции.
— Чётче формулируйте вопрос, молодой человек!
— Я просто хотел понять: если использовать большее количество данных о жизни человека, то и круг используемых талисманов можно существенно сузить? И приобрести более дорогой предмет, изображающий тотемного животного?.. Может быть, очень дорогой — но зато настоящий?
Фальц шагнул к краю сцены, навис над Батлером. Огляделся — и поймал устремлённые на него взгляды всей группы Донована. Они ждали реакции, которая могла бы хоть что-то подсказать им. Но в почти непрозрачных кругляшах профессорских линз что-то рассмотреть было абсолютно нереально.
Фальц согнулся как циркуль, уставившись Батлеру в глаза своими зелёными пуговками.
— Понимаю вас, — тихо и проникновенно сказал профессор, по-клоунски выгибая брови домиком. — Вам нужен настоящий предмет из Атлантиды. А вы в курсе, что Атлантида недавно затонула? Географию проходили? Лекцию мою слушали?
И засмеялся мелко и противно, словно в говорящем плюшевом медвежонке сломался механизм извлечения звука.
Вопреки опасениям, никто их не пытался преследовать и даже не крался следом, прячась в арках и за афишными тумбами.
Дойдя пешком до вокзала, с облегчением забрали предметы.
Не столько разочарованные увиденным на лекции, сколько озадаченные, они вернулись в свою гостиницу на окраине Кёльна. Запаслись двумя упаковками баночного пива и, попросив портье заказать пиццу, заперлись в «штабном» номере.
— И что это вообще такое было?
Даже неясно, кто задал вопрос — наверное, коллективное подсознание.
Защёлкали пивные крышки.
— Закрытая партия, — сказал Батлер.
— В смысле?
— Две стороны предпринимают какие-то осторожные шаги. Смотрят на реакцию друг друга. Делают ложные выпады.
— И каковы выводы? — Доновану не сиделось на месте, он бродил по номеру от двери к окну и обратно.
— В закрытой партии напряжение копится на определённом участке поля. А когда оно становится критическим, происходит прорыв. Мясорубка, мгновенный разрушительный шквал. Когда и если это случится, не хотелось бы оказаться на пути тяжёлых фигур. Теперь я даже не уверен, стоит ли соваться в их стационарный музей в Цвайбрюккене.
— Так что же — мы, получается, пешки? — возмутился Холибэйкер.
— Ну уж нет, — рассмеялся Донован. — Я думаю, мы — как минимум, лёгкие фигуры, ориентированные на быстрое перемещение и точечные удары. Наши предметы — не самые мощные из известных, зато они используются скрытно. А пешки. Пешки — это обычные люди. За время любой партии, как правило, большая их часть гибнет. Слишком неравны силы.
— Красивое сравнение, — задумчиво произнёс Батлер. — И нерадужные перспективы для младшего сотрудника группы. Кстати, сразу приходит в голову, что король немногим отличается от пешки. Чуть больше свободы перемещения, а в остальном он слабак.
— Хочешь сказать, у короля нет предмета? — подхватил Холибэйкер. — Как же он должен держать в узде своих ладей и ферзя?
— Чем ближе к единице соотношение сил противоборствующих сторон, тем выше потери обеих, — не обратив внимания на реплики подчинённых, развил тему Донован. — Лучшая война — быстрая война. В идеале — один точный удар. Никакой грубой мощи, бряцания арсеналами, патриотической истерии — ещё ничего не началось, а уже всё кончилось. Король противника покидает доску по естественным причинам, его армия дезорганизована, зрители могут идти пить кофе. Можно даже дать оппоненту сохранить лицо, сделать вид, что ничего не произошло.
— Как-то это не вяжется с нашей военной доктриной, шеф, — ухмыльнулся Холибэйкер. — Поправки к бюджету — всегда в большую сторону.
— Не вижу противоречия, — пожал плечами Донован. — Выставлять напоказ одно, а пользоваться другим. Прекрасная тактика.
— Думаю, в следующем веке войны действительно станут такими, — сказал Батлер. — Фронты и окопы — в прошлом. Я горд тем, что мы на острие.
Последние слова были важны для Донована.
— Надеюсь, ты не забыл, — сказал он Батлеру, — что следующий предмет — твой.
Тот только кивнул, не поднимая глаз.
Глава 8
С пристрастием
Юго-запад Германии, точнее узнавать не стоит. 3 марта 1999 года— Хочешь, вырву ручник?
— Ну и тупая же шутка!
Эти двое никогда особо не ладили, Фитор и Энвер. Оба бывшие кикбоксёры, оба круглоплечие, толстошеие, с поломанными ушами и не слишком удачно вправленными носами. Не близнецы, конечно, но слепленные по одному лекалу, они всегда соревновались друг с другом — в деньгах, в важности дел, в преданности пронару. Иногда в жестокости.
Сегодня Бык достался Фитору, и он откровенно издевался над Энвером. Тот ожесточённо крутил баранку, стараясь не отстать от улетающей за горизонт серебристой машины. Их «БМВ» явно не уступала в скорости преследуемому «опелю», но гонщик из Энвера получился никудышный — на скорости выше двухсот он начинал побаиваться виражей и рефлекторно сбрасывал газ. А тут ещё и Фитор не давал расслабиться — того и гляди что-нибудь учудит от избытка сил.
- Бестиарий - Иван Наумов - Социально-психологическая
- Дядя Фил и телевизор - Джон Пристли - Социально-психологическая
- Сверху вниз - Александр Силецкий - Социально-психологическая
- Счастье — это теплый звездолет - Джеймс Типтри-младший - Научная Фантастика / Социально-психологическая
- Клоны - Павел Амнуэль - Социально-психологическая
- Ярмарка безумия - Александр Звягинцев - Социально-психологическая
- Бежать среди внезапного тумана - Елена Хаецкая - Социально-психологическая
- Раньше: такси - Иван Перепелятник - Научная Фантастика / Социально-психологическая
- Фантастические повести и рассказы - Сергей Казменко - Социально-психологическая
- Атропос (СИ) - Карелин - Научная Фантастика / Социально-психологическая