Год рождения - СОРОК ПЕРВЫЙ (с иллюстрациями) - Анатолий Кузьмичев

— Докладывайте, я слушаю, — продолжая смотреть в бинокль, сказал полковник Шварев.

Командир роты, которая только что провела разведку боем, доложил: Ушаково укреплено очень сильно. Противник успел оборудовать противотанковые препятствия, поставить проволочные заграждения, местами — в три кола, заминировать подходы к своим первым траншеям. Стык по ложбине, у подножия высоты 238,8, перекрыт фланкирующим огнем пулеметов, огневые позиции которых находятся на этой высоте.

— Хорошо, — кивнул Шварев. — Нанесите все на мою карту и отдыхайте. Вам и всей роте два часа отдыха. — Командир полка повернулся к командиру гаубичного дивизиона капитану Помельникову. — Вы уточнили цели?

— Все, какие можно было уточнить к этому времени, товарищ полковник.

— Говорят, вы… точнее: говорят, вас называют гаубичным снайпером? — В голосе полковника прозвучали и некоторая ирония и некоторое недоверие.

Несколько обиженный этим тоном, Помельников вскинул голову:

— Все расчеты в нашем дивизионе умеют хорошо стрелять.

Но сам вдруг подумал: «А те мальчики из Ленинграда, бывшие ученики артиллерийской спецшколы, прибывшие с коммунистическим батальоном? Справятся ли они? Ведь первый бой… Первый!»

Шварев улыбнулся:

— Я не сомневаюсь. И совсем не хотел обидеть вас, капитан. Итак, не позже четырнадцати ноль-ноль дивизион должен быть готов к открытию огня.

В час дня стрелковые батальоны 355-го начали выходить на исходные позиции. Из-за сильного артиллерийско-минометного обстрела двигаться пришлось не по дорогам, а некошеными полями, оврагами и сожженными рощицами, используя каждое укрытие, часто — в расчлененном строю, чтобы избежать преждевременных потерь. Стояла палящая июльская жара, солнце кроваво отсвечивало в дымном небе прямо на юге, в той стороне, куда шли роты, кругом грохотали разрывы, кое-где загорелись посевы и высушенная зноем трава.

Следом за стрелковыми батальонами выдвигался на свои огневые артиллерийский дивизион капитана А. И. Помельникова. Сам командир дивизиона ушел вперед — на свой НП, находившийся чуть позади исходных позиций стрелковых рот.

Ровно в четырнадцать здесь требовательно зазуммерил телефон. Помельников поднял раскаленную солнцем трубку, услышал переданный с КП полка условный сигнал и секунду спустя скомандовал батареям:

— Огонь!

Почти тотчас же далеко за его спиной ухнул первый выстрел гаубицы — и сразу же беглым ударил весь дивизион. В сторону Ушакова, на занятые противником высоты полетели тяжелые снаряды. В бинокль было хорошо видно, как, взметая вверх столбы земли, полыхая дымным пламенем, рвались они среди вражеских траншей, возле дзотов и пулеметных гнезд, с корнем выворачивали колья проволочного заграждения.

На огневых позициях расчеты работали под жгучим июльским солнцем, в мокрых от пота гимнастерках, без касок, сбросив ремни. Стволы гаубиц раскалились, звеня, отлетали в сторону стреляные гильзы. Заряжающие еле успевали загонять снаряды в казенники орудий. Поминутно слышались команды:

— Огонь!

— Огонь!

— Огонь!

При нехватке стволов надо было выдерживать высокий темп стрельбы — только таким образом мог дивизион подавить указанные командиром полка цели и расчистить путь стрелковым батальонам.

И он его выдержал.

Со своего наблюдательного пункта полковник Шварев видел, как выдвигался на рубеж атаки стрелковый батальон старшего лейтенанта Федора Безуглова и его соседи с флангов — батальоны капитана Владимира Пустовита и старшего лейтенанта Евгения Вокарука. Сквозь разрывы мин, исчезая в дыму, роты короткими перебежками шли в общем направлении на Ушакове. Под ногами бойцов дымилась земля, навстречу им, сверкая, веером хлестали трассы пулеметных очередей…

На рубеже атаки — несколько минут передышки (чтобы успели подтянуться отставшие), потом — красная ракета и мощное, протяжное «ур-ра!».

Около двух часов продолжался в Ушакове уличный бой. Опомнившись от сокрушительного артиллерийского обстрела, противник бросил в контратаку танки, автоматчиков на бронетранспортерах и пехоту. Каждую избу, погреб, чердак нашим бойцам приходилось брать штурмом. На улицах дрались врукопашную, били врага штыками, прикладами, малыми саперными лопатами. Немецкие танки и бронетранспортеры подрывали связками гранат, жгли бутылками с бензином…

В шестнадцать часов старший лейтенант Безуглов доложил по телефону командиру полка:

— Противник из Ушакова выбит!

— Закрепляйтесь. Идем к вам.

Полковник Шварев надел каску, сунул в карман запасную обойму к пистолету и вместе с комиссаром полка Гутником пошел в батальон старшего лейтенанта Федора Безуглова.

«Взять-то мы Ушакове взяли, — думал он, шагая глубокой лощиной, изрытой воронками от разрывов вражеских мин, — но немцы так легко нам эту деревушку не отдадут — это же ключ к Ельне с севера! Надо ждать контратаки. И пожалуй, очень скоро, пока мы не закрепились».

На узких улочках Ушакова — исковерканные гаубичным огнем немецкие орудия, пулеметы, повозки, трупы лошадей и фашистских солдат. Несколько изб горело, на окраинах полыхали длинные сараи, в садах пламя ползло вверх по стволам и веткам деревьев, вокруг, как черный туман, — едкий сладковатый дым.

Старший лейтенант Безуглов встретил командира полка возле своего КП (обыкновенный крестьянский погреб рядом со сгоревшей избой), доложил, что батальон и его соседи закрепляются на отбитом у немцев рубеже.

— Идемте в роты, — сказал полковник Шварев. — Посмотрим на месте. Закрепляться надо основательно. Противник наверняка будет контратаковать.

— Понимаю, товарищ полковник. Будем держаться. Только пусть артиллерия помогает.

— Артиллерия поможет, — пообещал комиссар полка Гутник. — Потери большие?

— Есть, товарищ старший батальонный комиссар. Как же без этого? Многих потеряли. Но и немцам хорошо досталось. Только одних танков они вон тринадцать штук оставили.

Роты окапывались на южной окраине Ушакова. Красноармейцы долбили неподатливую, накаленную июльским солнцем землю, в каменных домах оборудовали огневые точки. Взвод саперов выдвинулся за околицу — ставить противопехотные и противотанковые мины.

Командир полка остался доволен тем, что увидел. «Велик, велик наш рядовой боец, стоек, вынослив, терпелив… Эх если бы ему сейчас побольше танков да хорошую поддержку с воздуха! Разве устоял бы перед ним враг!»

— Хорошо, — сказал он. — Молодцы! Как только будет посвободней со временем — представляйте людей к правительственным наградам.

Вечером, около восьми, еще не зашло солнце, над Ушаковом появились вражеские самолеты, начали пикировать на позиции стрелковых батальонов, засыпая их осколочными и фугасными бомбами. А когда бомбардировщики ушли, ударили немецкие орудия и минометы. Под прикрытием их огня на Ушакове двинулись танки и пехота на бронетранспортерах.

Преимущество противника в живой силе и огневых средствах было подавляющим. Одна группа вражеских танков прорвалась к огневым позициям артиллерийского дивизиона, другая в сопровождении пехоты пошла на высоту 238,8, господствующую над полем боя. Рота, оборонявшая эту высоту, держалась до последнего бойца. Немецкие автоматчики стали просачиваться в тылы полка, нарушая связь, блокируя пути подвоза боеприпасов и эвакуации раненых…

На НП артдивизиона резко и длинно зазуммерил телефон. Капитан Помельников, следивший за огневым боем двух батарей на фланге полка, сорвал трубку:

— Слушаю.

— Слышу шум танковых моторов! — нервным срывающимся голосом доложил командир батареи, стоявшей на фланге полка и развернутой в направлении контратакующего противника. — Немцы обходят мою батарею…

— Одно орудие развернуть влево, остальным — прикрывать пехоту! — распорядился командир дивизиона. — Танки!.. Выбивайте танки!..

Немецкие танки все-таки прорвались в район огневой позиции этой батареи. Фашистские автоматчики, укрываясь за их броней, стали окружать артиллеристов.

— Хлопцы, за мной! — крикнул старший политрук Таровский, перебегая к небольшой лощинке, откуда было удобней встречать противника. За ним кинулись секретарь комсомольского бюро дивизиона сержант Дьяченко и два бойца-комсомольца — Боровский и Шейко. Заняв позицию в укрытии, они ружейно-пулеметным огнем во фланг встретили вражеских автоматчиков и вынудили их залечь. К этому времени на огневую дивизиона прибыла подмога, посланная командиром батальона старшим лейтенантом Пустовитом, а батарея артдивизиона, развернув свои орудия, один немецкий танк подбила, остальные вынудила пойти в обход.

Казалось, вражеская контратака отбита и сейчас наступит передышка. Но над залегшими в поле стрелковыми батальонами, над огневыми артиллерийского дивизиона капитана Помельникова опять появились вражеские самолеты, а на высотах и в лощинах южнее и западнее Ушакова — танки. Развернувшись в линию и ведя огонь с ходу, они двумя волнами пошли на 355-й полк. Немецкие снаряды рвались между траншеями и окопами, на улицах, на дорогах, ведущих в Ушакове из тылов. Загорелось еще несколько изб, всю деревню черным непроглядным облаком окутал густой клубящийся дым…