Раскаты грома (СИ) - Капба Евгений Адгурович

* * *

Небольшой отряд собрался у дверей, снаряженный и вооруженный. Сверкер с серым от недосыпа лицом и всклокоченной бородой замер над алтарем, а потом рявкнул:

— Барук кхазад! — и возложил руки на самоцветы навершия каменного престола.

Гора вздрогнула, стены и пол заходили ходуном, но Буревестник только шире расставил ноги и напружинил колени — теперь он был готов! Когда дьявольская свистопляска закончилась, и с потолка прекратил сыпаться песок и мелкие камешки, двери святилища с грохотом, резко отворилась и внутрь ворвался многоголосый вопль. Это был стон боли, ярости и беспомощности. Десятки и сотни существ кричали и выли на все лады!

— Да! — Сверкер снял со спины типично кхазадский круглый щит, перехватил поудобнее секиру и ударил обухом в умбон щита. — Кхазад ай-мену, гады!

И ломанулся вперед. Но был вынужден остановиться, почувствовав тяжкую длань Буревестника на своем плече. Гном с гневом обернулся, и наткнулся на твердый взгляд черных аркановских очей:

— Мы не будем устраивать тут резню, — надавил голосом некоронованный герцог. — Наша задача — быстро дойти до арсенала, оставляя при этом вешки для следующей, крупной экспедиции. Мы должны понять, на какое количество оружия для ордена мы можем рассчитывать, вооружиться — и убраться отсюда. Желательно — на ту сторону Берегового хребта. Ты помнишь?

— Помню… — хмуро кивнул гном и медленно выдохнул. — Всё, я держу себя в руках. Пошли.

Рем зажег факел и зашагал за спиной друга. Следом за ним цокали копытами ослики, замыкал колонну Эадор с луком в руках. Время от времени Ёррин останавливался, чтобы сделать какие-то пометки на стенах, варварски используя для этого свою секиру.

С первыми последствиями работы неведомых подгорных сил они столкнулись в обширном зале, который раньше служил, наверное, как стадион или гимнастическая площадка. По крайней мере, обилие характерных приспособлений, гирь, тренировочного оружия говорили именно об этом. Но мертвые и умирающие фоморы явно не занимались тут совершенствованием своих физических кондиций.

Изломанные тела мужских и женских особей, и детенышей, лежали на полу вперемешку с примитивной утварью — посудой, инструментами, тряпьем… Не меньше пяти десятков темных считали это место своим домом. И умерли, не успев даже понять, что происходит.

— Проклятье! — сказал Аркан. — Но как? Здесь ведь всё целое! Всё, кроме фоморов!

Он намотал на нижнюю часть лица платок, чтобы защититься от зловония, и теперь силился понять — что же произошло в зале, какая магия или механизм уничтожил, втоптал в камни свирепых дикарей, пощадив при этом инвентарь и мебель? Как это вообще было возможно — такая избирательность? Переступая через трупы мутантов, выхваченных неровным светом факела из окружающей тьмы, и отбиваясь ногами от попыток выживших ухватить его, Рем силился разглядеть источник лютой смерти — в стенах, на потолке, под ногами… И — не мог! Аркан был почти уверен — если бы он расставил тут, в этом помещении, даже сотню фонарей — и тогда бы он не разобрался в причинах произошедшего.

— Марш, марш! — поторапливал их кхазад, не забывая время от времени при этом опускать свой топор на тех, кого считал недостаточно мертвым. — Движемся к арке!

Арка виднелась в противоположном конце зала, ворота, ранее закрывавшие ее, были выбиты, массивные металлические створки валялись тут же, под ногами.

— Внимание! — подал голос эльф. — В коридоре кто-то есть. Кто-то большой…

Стрела уже была наложена на тетиву, жало наконечника смотрело в темный зев арки.

— ДЗАНГ! — обух гномской секиры ударил в умбон щита. — А ну давай, иди сюда!

Рем же, вместо того чтобы приготовить клеймор, сунул руку в карман и достал оттуда небольшой черный шарик. Пара ударов огнива — и на конце пропитанного горючим составом фитиля загорелся крохотный огонек, источая весьма характерный, церковный запах.

— Ладан? — удивился Эадор.

— Испытания в боевых условиях! — кивнул Рем. — Измельченный ладан и угольная пыль в оболочке из промасленной бумаги. Посмотрим…

Страшный рев раздался из тьмы коридора, раздался гулкий топот тяжелых шагов… Буревестник дунул на фитиль, раздувая пламя, и силой запустил необычный снаряд прямо навстречу массивной туше фантасмагорических очертаний, которая показалась в проеме. Звук попадания был почти не слышен, но — ярко вспыхнула угольная пыль, сноп огня и аромат благовоний выплеснулись в зал. Рев перешел в истерический визг!

— Н-на!!! — гном лихо крутанулся на месте и запустил в арку свой круглый щит, который со свистом влетел в коридор, что-то хрустнуло и визг сменил тональность.

Ёррин с топором рванул в темноту: угольная пыль прогорела, и снова стало не видно ни зги. Глаза подгорника были явно более приспособлены к ограниченному освещению, чем зрительные органы его товарищей, кхазад неплохо ориентировался во мраке! Когда Аркан двинулся следом за товарищем, высоко подняв факел, тот уже заканчивал. Деловитое хекание и звуки ударов топора возвестили: фомору пришел конец.

Двухголовый мускулистый великан, широкий в плечах, ростом явно в полтора раза выше Буревестника… Был несколько минут назад. Теперь, без обеих голов, конечно, он стал несколько меньше в размерах и продолжал уменьшаться, поскольку кхазад рубал его руки и ноги с завидным упорством.

— Что? — спросил сверкер, тряся окровавленной бородой. — Как мы тут пройдем, с осликами? Он вона какой здоровой, пад-д-дла! Разве что по частям его перенести в угол и сложить горкой! А схема с ладаном рабочая! Вишь как его скрутило? Надо брать на вооружение…

— Надо снаряжать караваны на юг. Для массового изготовления таких игрушек у нас не хватит сырья! — Аркан и не думал помогать бородачу, осматривая коридор. — Дальше путь свободен?

— До следующего зала — точно, — топором Сверкер уцепил туловище фомора за обрывки одежды и отволок в сторону. — А там посмотрим.

Отряд двинулся вперед с максимальной осторожностью. Как рассказал Ёррин, судя по знакам на алтаре, сейчас крепость Граббе не была соединена с Ромсдар-Думом или другими владениями кхазадских семей. Переходы и транспортные коммуникации обвалились. Осмотр производственных и жилых помещений не дал результатов — никаких следов живых гномов обнаружено не было.

Зато среди фоморских трупов нашлось золото: квадратные гномские монеты с квадратной же дыркой посередине, собранные в связки. Сверкер повесил каждому из вьючных животных по три таких своеобразных украшения на шеи, и теперь ослики при каждом шаге издавали мелодичное позвякивание, создавая впечатление материального достатка и финансового благополучия.

Источником угрозы могли стать фоморские туннели, если их, конечно, не завалило при пробуждении силы святилища. Кхазад был в этом почти уверен, но оружие все равно держали наготове. Стычки с выжившими темными случились трижды. Двух молодых фоморов на слух подстрелил эльф, пришпилив к стенам длинными стрелами с черным оперением. Озверевших самок с какими-то рогульками и дрекольем в руках пришлось рубать Аркану — они вывалились прямо на него впятером, из какой-то ниши в стене, когда небольшой караван растянулся в довольно узком проходе. Точные колющие удары клеймором Буревестник наносил хладнокровно и безжалостно: ему претило убийство женщин в любом другом случае, но не тогда, когда это касалось темного племени.

Даже орчанок, которых Рем никогда в жизни не видел, ему, наверное, было бы жаль. Но фоморы… Были ли они разумны в настоящем, подлинном смысле этого слова? Способны ли были к переживанию, сочувствию, созидательному труду — любому, кроме того, что удовлетворял простейшие потребности? Их обманчиво-человекоподобный облик заставлял думать об этом, но весь опыт взаимодействия с тварями кричал об обратном! Не люди, не гномы и не эльфы — но гомункулы, наделенные минимальной самостоятельностью, и созданные или измененные кем-то с главной целью: нести хаос и разрушение, осквернять любые культурные ценности и крушить блага цивилизации. Поэтому — милосердная быстрая смерть оставалась единственным, что мог подарить Аркан этим существам… И клеймор не знал пощады, перерубая убогое оружие вместе с телами фоморов.