Обнаженный рыбак - Джуэл Э. Энн

тарелкой еды и пивом. Я насильно кормила себя, медленно пережёвывая, тяжело глотая и не поднимая головы. В тот день восемнадцатилетие стало для меня отстойным. Я так и не выросла из своей глупой детской наивности. Мне было этого недостаточно. Мне было недостаточно влечения Фишера ко мне. Я хотела, чтобы его сердце принадлежало мне и только мне. Но, возможно, его мозг и сердце работали иначе.

— Фишер, ты участвовал в тендере на ту работу в Авроре? — спросил Пэт, снимая фартук и садясь есть.

Их разговор продолжался долго. Достаточно долго, чтобы я успела съесть как можно больше и не выглядеть так, будто выкидываю половину еды в мусорное ведро. Когда я все-таки отнесла тарелку на кухню, то стала искать ванную комнату, чтобы убежать.

— О, привет… Я искала туалет, — сказала я Шейле, которая напугала меня, когда я повернула за угол из кухни в маленький коридорчик.

— Сейчас он занят Айзеком. И он может там надолго застрять. — Она поморщилась. — Внизу есть еще один.

— Хорошо. Спасибо. — Я повернулась и направилась вниз. Никого не было в подвале, заставленном мебелью, большим телевизором, как у Фишера, столом для пинг-понга, дровяной печью и множеством коллажей с фотографиями на стене. Я рассматривала фотографии, улыбаясь молодому Фишеру и его семье, которой я так завидовала.

— Я все думал, куда же ты пропала. Я боялся, что ты забыла, что здесь водятся медведи и гремучие змеи.

Я оглянулась на Фишера.

— Я искала туалет, но отвлеклась на ваши семейные фотографии.

Он кивнул, глядя на меня, а не на фотографии.

— Насчет завтрашнего вечера…

— Все в порядке, Фишер. — От этой лжи у меня защемило в груди, но я не могла ему этого показать. — Твоя семья явно обожает Энджи. И ты, должно быть, тоже. И Арни, кажется, очень рад, что мы пойдем куда-нибудь вчетвером. — Я пожала плечами. — У меня нет других планов, так что… почему бы и нет?

— Это не свидание.

Повернувшись обратно к фотографиям, я покопалась в себе, чтобы обрести больше уверенности.

— Ничего страшного, если это так. Рори возвращается домой на следующей неделе. Ты сам это сказал. Твои родители никогда не поверят, что ты… интересуешься мной. И теперь я знаю, почему.

— Нет.

— Нет? Ну, это неважно.

— Нет. Важно. — Он взял меня за запястье и потянул в темную спальню, закрыв за нами дверь и включив свет.

Я ждала, когда Фишер скажет то, что ему нужно было сказать. Он молчал много секунд, может быть, минуту или больше. Только молчание и страдание на его лице. Наконец, он провел руками по лицу и медленно выдохнул.

— Нам не нужно больше ждать, — я заполнила тишину тем, что, по моему мнению, могло бы его немного успокоить, потому что он выглядел очень напряженным. — Все может закончиться сейчас. Может быть, глупо вести себя так, будто еще одна неделя имеет значение. Может быть, мне не следовало быть в твоей ванне той ночью. Может быть, прятаться от всех — это больше проблем, чем пользы. А теперь эта Энджи вернулась, и тебе было бы неприятно упустить возможность, потому что мы решили сделать… — Я пожала плечами, — …что угодно на протяжении следующей недели.

Он сузил глаза.

— Ты хочешь, чтобы все закончилось? Сейчас?

— Да.

Аррр! Глупые, несвоевременные слезы нахлынули на глаза.

— Обманщица.

Сжав челюсти, чтобы заблокировать все эмоции, готовые вот-вот прорвать плотину, я покачала головой.

Он склонил голову набок и прижал руку к моему лицу, проводя большим пальцем по щеке до уголка глаза, надавливая на него, чтобы выпустить одну слезу, а затем и другую.

— Пойдем, — прошептал он.

— Куда? — я втянула в себя дрожащий воздух, так как мои силы дрогнули.

— Домой. Рори скоро вернется. И я не хочу делить тебя с кем-то еще сегодня.

— Ф-фишер… — Я захрипела. — Ты не можешь завладеть моим сердцем.

Он улыбнулся и кивнул несколько раз, наклонившись, чтобы поцеловать уголок моего рта. — Я знаю… Я добавлю это в список.

Поцелуй.

— Какой список?

Он открыл дверь и выключил свет.

— Части Риз Кэпшоу, которые я не могу получить.

Я открыла рот, чтобы ответить, но у меня не нашлось слов. Ничего.

— Мы уезжаем, — объявил Фишер, когда мы вышли на террасу.

— Уже? Я испекла пирог и есть мороженое. — Лори выглядела немного удивленной.

— У Риз свело живот. Может быть, один из салатов слишком долго пролежал на солнце.

Что за черт!

Я, должно быть, выглядела не менее удивленной… и растерянной.

— О, Боже! Мне очень жаль. — Лори прижала руку к груди.

Последовала череда «очень жаль» и «поправляйся» от остальных.

— Прими антацид… — Арни сделал рукой движение для питья —…и к завтрашнему вечеру ты будешь полностью здорова.

Фишер проигнорировал его, а я… ну, я проигнорировал всех, потому что все еще не до конца осознала, что только что произошло.

— Ну, спасибо. Спокойной ночи, — сказал Фишер, платонически положив руку мне на спину, чтобы проводить меня до входной двери.

Как только он закрыл за нами дверь, я обернулась.

— Ты что, издеваешься? Неужели ты только что сказал всей своей семье, что у меня диарея? Сколько мне? Пять?

Он пожал плечами, пропуская меня к подъездной дорожке.

— Дети были рядом. И я не смог придумать более правдивой отговорки.

— Фишер! Зачем ты это сделал?

— Потому что нам нужен был предлог, чтобы уехать. — Он протянул мне шлем.

— Почему ты не сказал им, что это у тебя болит живот? Зачем так меня смущать?

Он застегнул шлем и усмехнулся.

— У меня уже много лет не было даже соплей. Я такой вот чудак от природы. Они бы ни за что не поверили, если бы я сказал, что это у меня болит живот.

— Ну… ну… может быть, я не болела много лет. Ты хоть об этом подумал? Может быть, я и вправду чудик.

— Ох. — Он рассмеялся, перекинув ногу через сиденье. — Я не сомневаюсь, что ты — особый вид чудика. Садись.

К этому моменту я уже ворчала, забираясь на заднее сиденье его байка.

К тому времени, когда мы добрались до дома, я все еще была в ярости.

— Я пойду спать… У меня живот болит. — Я бросила шлем на землю вместе с курткой и промаршировала к двери в подвал. Сняв ботинки, я взбежала по лестнице и заперла дверь наверху. Мы закончили.

Глава 16

Фишер: Прости.

Фишер: Ты собираешься злиться на меня вечно?

Фишер: Я позвоню своей семье и скажу, что это была ложь. Что я просто хотел побыть с тобой наедине.