Крот (СИ) - Барчук Павел

— Болталку. — снова на автомате исправила меня Комарова.

— Да по хрену. Я просто хочу понимать, чего ждать. В конце концов, Александра Сергеевна, Вам пора признать одну вещь, в первую очередь для себя. Мы реально партнёры. Мы с Вами. Достаточно уже недоговорок. Ну, ведь Вы все равно пытаетесь мне помочь. Несмотря на обстоятельства. Я понимаю, скорее всего, делаете это для себя самой же, но лучше начать, наконец, говорить правду.

— У меня есть некоторые яды, которые позволят сделать все тихо. — Коротко ответила Комарова. В принципе, это и была ее позиция. Да, мы убьем Маркова. Сначала с его помощью выберемся из того дерьма, в котором сейчас находимся, а потом убьём.

— Класс… Еще и яды… Вы просто Екатерина Медичи советского разлива. Что отправите Маркову в подарок? Перчатки? Носовой платок? — Я покачал головой, — Господи, Ершов действительно подготовил Вас ко всему. Ну, с другой стороны…спасибо, что со мной Вы действовали более гуманно.

— У меня не было цели вас убивать. Я хотела знать правду. В этом и смысл. Мне до чертиков надоело бегать. Прятаться. Тем более главную проблему это не решит. Я хочу вернуть родителей домой. Поэтому…мне было известно, что Маслов работает на Комитет. Я специально дала ему понять, кем являюсь на самом деле. Чтоб он донёс, куда нужно, о моем появлении. Он же Вам донес?

Я молча кивнул.

— Ну, вот. А потом появились Вы. Однако почти год не предпринимали никаких действий в отношении меня. Я не могла понять, почему. И такое бездействие вовсе не входило в мои планы. Я наоборот ждала активности. Не подходить же к Вам открыто и не задавать вопросы. Решила воспользоваться тем, что осталось от деда. Вернее тем, что он оставил мне в наследство. Так можно сказать. То, что у Вас оказались проблемы со здоровьем, это случайность. И в любом случае, не считая некоторых проблем с памятью, на которые вы жаловались вскользь, ничего смертельного не произошло ведь.

Я покосился на Комарову. Интересно, она сильно удивится, если скажу ей, что как раз смертельное произошло. Что Беляев, черт бы его побрал, умер. И я умер. Только в другом месте, совершенно в другое время.

Однако, естественно, вместо этого произнёс вслух то, что возможно не стоило произносить. Но в кои-то веки мы, наконец, с Комаровой говорим более-менее откровенно.

— Я не знаю, что делать. Честно. Ситуация так складывается, или я, или меня. Но…черт…Каким дерьмом не были бы Филатова и Ведерников, не могу я просто так их убить. Понимаете? Чисто морально не могу. Мне даже мысль о том, что ожидает Маркова, причиняет некоторый дискомфорт. Одно дело, когда это происходит в драке. Там да. А вот исподтишка, не знаю…

— Другого варианта нет, Максим Сергеевич. Помочь нам сможет только Марков. Вдвоем мы не справимся. Его предложение с фальшивой гибелью — идеальный вариант. Мы сможем выбраться за границу. Через Одессу — в Турцию. Потом — дальше. У меня есть документы, да. Но все они сделаны на имена граждан Советского Союза. Вадим обещал паспорта иностранных держав. Вы, если хотите, отправитесь в Швейцарию. Там разберетесь на месте. Что-то мне подсказывает, не пропадёте. А я… Я поеду в другую сторону. Мне нужно добраться до родителей.

— Вы даже не рассматриваете вариант, в котором мы останемся здесь? — Я усмехнулся. В принципе, она могла бы и не отвечать. И так все понятно.

— А Вы не рассматриваете вариант, в котором рассказываете правду своему руководству. Я имею в виду Комитет. Хотя, понимаете, они могли бы использовать Вас как «Крота». Как двойного агента. По крайней мере, точно остались бы живы. — Парировала Александра Сергеевна.

— Во-первых, я не хочу больше всего этого. Хочу жить спокойно. Без агентов, чекистов, предателей и прочей ерунды. Во-вторых… — Я помолчал, прикидывая, сто́ит ли делиться своими подозрениями. Но все же сказал. — Во-вторых, в Комитете сидит крыса. Кто-то слил Вас црушникам. Вы и сами это должны понимать. Внучка Ершова заинтересовала их снова не так давно. При этом Марков точно знал фамилию. То есть сведения были конкретные. Место, имя… Не уверен, что могу хоть кому-то доверять. Даже тому человеку, с которым занимаюсь делом Ершова.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ясно… — Александра Сергеевна немного помолчала. Потом снова продолжила. — Ну, вот видите. Выходит, действительно нет другого пути. А Филатова и Ведерников… Я удивлена Вашим отношением к этому. То есть… Не то, чтоб кровожадность это хорошо. Но… Мне казалось, в Вашем случае должен работать принцип — цель оправдывает средства. Разве не этому учат в Комитете? Да и Вас готовили к агентурной работе. К работе нелегалом. Какие уж тут нравственные нормы?

— Да. Вы правы. — Я встал на ноги, отряхнул брюки. Надо завязывать с душевными разговорами. А то Комарова реально начнет подозревать нечто бо́льшее, чем знает. Конечно, мысль о переселении душ ей вряд ли придёт в голову, но лишние волнения сейчас точно ни к чему.

— Все хорошо? — Александра Сергеевна тоже поднялась с земли.

— Посмотрим. Пока рано говорить о том, что еще не произошло. Идемте, отвезу Вас домой. На завод уже нет смысла возвращаться. Время…– Я посмотрел на часы. — Ух, ты, черт… Почти семь часов вечера… Завтра — крайний день тишины и покоя. Будет все так, как должно быть.

Я направился к машине, которая так и стояла у обочины, с открытой пассажирской дверью. Видимо, Комарова торопилась меня догнать и не захлопнула ее. При этом в голове крутилась одна и та же мысль. Хрен им всем. В конце концов, безвыходных ситуаций не бывает. Безвыходная ситуация, это когда над тобой крышка гроба. Поэтому я в любом случае найду выход. Но только выход будет тот, который меня устроит.

Глава 16

В которой Александра Сергеевна думает очень интересные мысли, но делиться ими со мной не собирается

Максим Сергеевич гнал машину в сторону города на приличной скорости. Саша сидела молча и со своими вопросами к нему больше не лезла. Человек на взводе, это было заметно. Впрочем, и так понятно, от хорошего настроения и положительных эмоций люди просто так по полям не бегают. Правда, немного удивительно видеть столь сильную реакцию со стороны человека, которого готовили к нелегальной работе в Советском Союзе. Которого вообще готовили к нелегальной работе.

Девушка доподлинно знала, эти люди спокойно относятся к любому развитию событий. Крепкий дух, устойчивая психика — один из немаловажных аспектов подготовки агента. И уж что-что, а чужая жизнь никогда не стои́т выше их интересов. Тем более, Беляева отправили в Союз очень давно. И готовили его с юных лет.

Саша искренне не могла понять, почему Максима Сергеевича беспокоит, что им придётся пожертвовать Филатовой и Ведерниковым. Не то, чтоб эта мысль приносила радость самой девушке, насчет Нины Ивановны с ее верным паладином, однако, Саша знала наверняка, вариант, предложенный Марковым, на самом деле неплох.

Комарова вообще впервые видела агента, который волнуется о жизнях людей, ему не просто совершенно посторонних, но и, возможно, имеющих на своей совести, как минимум, одну смерть. Это по скромным прогнозам. Есть крепкое подозрение, что Анна Степановна тоже погибла по причинам, тем или иным образом связанным с этой парочкой.

Да, распоряжение поступило от Вадима. В этом Саша не сомневалась. Особенно после признаний Беляева о неудавшейся диверсии с чертежами. Но еще она не сомневалась в том, что Марков не стал бы делать грязную работу сам. Он — удивительно брезглив. А вот чужими руками — с удовольствием. Моральными принципами Вадим не отягощен. Это Саша поняла давно.

Но в то же время, у человека всегда есть выбор. И даже при том, что решение о ликвидации семьи Масловых мог принять Марков, и Филатова, и Ведерникова должны были отказаться. Если рассматривать тот вариант, в котором они — действительно невиновные люди.

В общем, Саша сидела молча, разговоров не заводила, но при этом изредка косилась в сторону Беляева, пытаясь понять, что с ним не так. А с ним точно что-то не так. Причём это «что-то» было слишком неуловимым. Саша даже не смогла бы четко сформулировать свою тревогу и свои подозрения.