Наследники Ваньки Каина - Валентин Саввич Пикуль

зажег от первой вторую спичку, вгляделся в женщину.

Потянет тебя за собой твой Алексей Иваныч. Потом поздно будет прощения просить.

В Горнах он, — глухо сказала Аграфена, защищаясь от огня спички ладонью. — А где — сама не знаю. Он мне никогда не сказывал.

Смотри! — Клыч еще немного посветил спичкой и погасил ее. — Соврешь — всю жизнь жалеть будешь. Климов! Садись с ней рядом. Гони к первому посту, звони нашим. Давай-ка, Стас, и ты. Я жду у Тростянского колодца.

Климов кивнул. Колодец этот пользовался славой целебного. Вода в нем действительно была очень чистой и вкусной. Расположен он был у линии, на задах Горнов.

— Ежели наши задержатся, валяйте оба ко мне, начнем сами.

Климов вскочил на облучок. Стас подтолкнул в нему Аграфену, сам сел с другого бока, неприметно держа у бедра свой браунинг. Лошади понесли. Через полчаса бешеной скачки домчались до швейной фабрики. От ее заборов и начиналось Заторжье. Климов соскочил с облучка:

— Стас, сторожи!

Он ринулся в проходную. Старичок вахтер оцепенел от его вида и стал шарить за спинкой стула, винтовка его с грохотом упала.

— Телефон! — крикнул Климов и сунул старику удостоверение угрозыска. Пока тот читал, Климов уже звонил. — Барышня, — кричал он, — двадцать — двадцать два!

Скоро ответил сонный голос Селезнева.

Селезнев! — закричал Климов. — Поднимай ребят, звони к Клейну, пусть поднимает курсы. Кот в Горнах. Идем по следу.

Крепко! — Селезнев сразу возбудился. — Сейчас сделаю. Молодцы, ребята!

Плохо только, не знаем, как его выманить. Известно, что в Горнах, а где — ничего не ясно. На какую-то приманку надо брать.

Вы вот что! — Вы — это! — возбужденно кричал Селезнев. — Вы сами не пробуйте…

Слушай! — кричал, перебивая его, Климов. — Вышли сюда людей, на швейную фабрику, я тут жену Кота оставлю.

Взяли?

Да! Поспешай.

Климов! Ты тут популярным у слабого пола стал! — кричал Селезнев. — Почти как вы уехали, пошли звонки. Требуют тебя, и все. Я говорю: «Может, я заменю?» Даже не пожелали ответить. Спрашивают, будешь ты сегодня? Я говорю: «Он на операции, должен быть». Сказали, что будут звонить каждый час, мол, надо сказать что-то важное.

Климов вспомнил девчонку у реки. Он же дал ей; телефон. Видно, она.

— Передай, что скоро буду! — крикнул он. — Высылай людей за Аграфеной и ее пожитками. Мы ждем наших у Тростянского колодца!

— Через полчаса обязательно еще звони. Я к тому времени всех подниму! Климов бросил трубку и поднял вахтера на ноги.

Дед, — сказал он, — ты тут один охранник?

Нет, — во все глаза пялился на него дедок. — Ишшо двое есть.

Зови!

Вахтер как ошпаренный кинулся из проходной. Вскоре пришли двое. Один был молодой, другой лет пятидесяти.

— Граждане, — сказал Климов, — сдаю вам опасную преступницу с ее пожитками: через полчаса за ней приедут из угрозыска. Не укараулите — суд и высшая мера наказания.

У всех троих глаза полезли на лоб.

Это… нам не положено, — начал было один.

Име-нем пролетарской диктатуры, — раздельно сказал Климов, — отчиняй ворота!

Молодой кинулся на улицу. Слышно было, как, громыхая колесами, въехали возы, как со скрипом закрываются ворота. Стас ввел со двора Аграфену. Та шла спокойно, и на лице ее было выражение тупой терпеливости.

Не спускать глаз! — приказал Климов. — Сдать только под расписку. Пока документы угрозыска не предъявят, никого сюда не допускать!

Есть! — рявкнул пожилой.

Климов, за ним Стас выскочили из помещения.

— Бегом! — скомандовал Климов, и они понеслись.

От фабрики надо было пробежать квартала два, потом начинались огороды. Горны оставались сбоку, впереди была линия железной дороги и около нее Тростянский колодец. Они мчались, изо всех сил работая локтями. Вот и линия. Они скатились с насыпи. Увидели колодец. У его сруба сидели, покуривая, двое.

Они тяжело дыша, подошли. Рядом с Клычом, удобно пристроившись спиной к срубу, сидел возница.

Коли заплотите, я хочь до утра служить буду, — объяснял тот. — Оно теперича и ехать тревожно. Ночь, как ни толкуй!

Слыхали? — хохотнул Клыч, освещая затяжкой крепкое лицо с полоской светлых усов. — Вот и транспортом обзавелись. Ну что там?

Климов доложил. Стас только кивал, подтверждая. Клыч поразмыслил, огляделся. Луна высоко тянула по темному небу оранжевый ореол. Трава на боковине насыпи была высветлена мертвенно-золотыми отсветами. Далеко пахло полынью и гнилью. Неподалеку лежала свалка. — Подождать можно, — сказал Клыч. — Я тут сидел кумекал, братишки, как их взять… Положим, поднимем мы пехотные курсы, начнем облаву. Могут уйти. Не выход это. Надо Кота без шухера брать. А как?

Климов присел на корточки, рядом присел Стас.

Вот что, — сказал Клыч, отбрасывая чинарик. — Иди-ка, Климов, звони опять и говори с Клейном. Если нет, втолкуй Селезневу. Время у нас есть. Сейчас одиннадцать. До рассвета ему из Горнов выходить некуда. Надо нам туда проникнуть. Курсы трогать пока не стоит. А вот наших нужно туда направить как можно больше. И без шуму, без стрельбы, по одному. Чтоб все были в штатском. А начнем обкладывать — народ в ЧОНе разный, есть и без опыта которые. Кот в суматохе уйдет. В прошлом году, как чистили Горны, пошли в наступление чуть не с музыкой. И что? Стрельбы много, убитых и раненых много, а толку чуть. Пока сеть заводили, крупную рыбу упустили, осталась одна плотва. Так что передай: главное, чтоб без грому и стрельбы. Я жду здесь. Понял?

Есть, — сказал, поднимаясь, Климов, — бегу.

Чего бегать, — сказал Клыч. — Этому вот мелкособственническому элементу завтра заплатим, а нынче пусть возит, слышь, дядя?

Коли заплотят, — сказал, поднимаясь, возчик — я завсегда.

Они полезли вверх, где пощипывали траву саврасые. Через минуту лошади уже несли их к фабрике. Где-то пели пьяные голоса, проскакал Ванька, нещадно нахлестывая заморенную клячу. В пролетке неистово целовалась пара.

У фабрики Климов соскочил на ходу, влетел в проходную. Аграфена дремала на стуле. Пожилой стоял перед ней, чуть не упираясь ей в грудь дулом винтовки. Во всей его фигуре было неумолимое служебное рвение. Молодой расхаживал у стола. Старик дремал, опершись на винтовку.

Климов подскочил к телефону.

Гражданин агент, — повернувшись к нему, зашептал, вытаращивая от усердия глаза, пожилой, — так что сполняю приказ. Когда ваши будут?

Будут! — бросил ему Климов и закрутил ручку телефона. — Барышня, дайте двадцать — двадцать два.

Селезнев отозвался тут же.

— Дежурный по первой бригаде слушает. — Селезнев! — закричал Климов. — Клыч велел передать: курсов не надо. Где Клейн?

Курсов и нету! — кричал в ответ Селезнев. — Они в лагерях. Клейн пока с ЧОНом связывается.

Клыч говорит: не надо ЧОНа, — кричал, перебивая, Климов. — Сами будем брать.