Моссад. Самые яркие и дерзкие операции израильской секретной службы - Михаэль Бар-Зохар

— Что? Что происходит?

— Я хочу поговорить с вами о мальчике, о Йоселе Шумахере.

Рядом с ней возникли еще двое мужчин. Когда она обернулась, то поняла, что двое «бизнесменов» бесследно исчезли. Ее охватил страх.

— Я попала в ловушку! — хрипло прошептала она по-французски.

— В руки израильских спецслужб, мадам, — уточнил Кароз. В то же самое время сотрудники полиции арестовали Ариэля Бен-Давида, сына француженки, в городе Беер-Яков в Израиле.

А в это время в Шантийи Кароз повернулся к Рут Бен-Давид:

— Мадам, вы причастны к похищению Йоселе Шумахера. Нам нужен этот ребенок!

— Я ничего не знаю и ничего не скажу, — твердо ответила она.

После первоначального шока Рут быстро пришла в себя. Кароз привел свою невестку, квалифицированную медсестру, чтобы она была наготове в случае чрезвычайной ситуации. Израильтяне понимали, что Рут была их последней надеждой. Они также предполагали, что эта железная леди легко не сломается, и это может занять довольно много времени. Ее поручили Йегудит Ниссияху, которая прибыла из Лондона. Ниссияху хорошо относилась к ней и заботилась о ее нуждах как религиозной женщины. Снабдила ее молитвенником и свечами для Шабата; готовила кошерную еду. Крыло, где ее держали, было закрыто для посещения мужчин. Медсестра занимала помещение рядом с ее комнатой.

Начался допрос. Мадлен проводила часы лицом к лицу с агентами, в основном с Яаковом и Виктором Коэном, которые обращались к ней по-французски. Она была поражена, обнаружив, что израильтяне знали о ней все, но упрямо отказывалась раскрыть какую-либо информацию о Йоселе. «Я ничего не скажу», — повторяла она. Она называла Виктора Коэна «флик», что на французском сленге означает «коп». Упрямо отрицала любую связь с похищением Йоселе. «Поэтому я начал говорить с ней на самые разные темы, — вспоминал позже Виктор Коэн, — просто чтобы смягчить ее. Я хотел понять, как христианская девушка стала фанатичной ортодоксальной иудейкой. Это же два разных мира. Сначала, когда мы разговаривали, она настаивала на том, что с нами в комнате должна быть еще одна женщина. Позже согласилась посидеть со мной наедине, но дверь должна была оставаться открытой».

Одному из следователей была поручена неприятная обязанность бросать Рут в лицо оскорбительные обвинения, чтобы заставить ее потерять присутствие духа. Люди из Моссада надеялись, что она отреагирует импульсивно и проговорится; это может быть использовано при одновременном допросе ее сына в Израиле.

И действительно, допрос Ариэля Бен-Давида начал приносить плоды. Главным следователем в Израиле был Авраам Хадар, жесткий парень с нелепым оперативным псевдонимом Пашош (Дрозд). Он сказал молодому человеку, что его мать капитулировала. «Твоя мать во всем призналась, — сказал он. — Твоя ложь ничего тебе не даст. Говори правду!»

И через некоторое время Ариэль сломался. Он сказал, что знает, что случилось с ребенком, и будет говорить «только в том случае, если мы с мамой получим иммунитет от судебного преследования».

Пашош сказал ему: «Вы его получили!» Он немедленно отвез Ариэля к Амосу Манору, главе ШАБАКа. Когда они вошли, Манор бросил Ариэлю: «Что бы Пашош тебе ни обещал — я согласен. Итак, где ребенок?!» Ариэль был потрясен. В конце концов он признался, что его мать тайно вывезла Йоселе из Израиля, переодев того маленькой девочкой. Она подделала свой паспорт, в котором ее сын был зарегистрирован под своим прежним именем Клод. Исправила это имя на Клодин, а также изменила дату рождения, чтобы она соответствовала возрасту Йоселе. Он знал, что ребенка увезли в Швейцарию.

Признание Ариэля было поспешно передано в Шантийи, и агенты, допрашивавшие Рут Бен-Давид, поставили ее перед новыми фактами. «Ариэль в наших руках, — сказал ей Виктор Коэн. — Ему грозит суровое наказание. Он во всем признался. Неужели вам все равно, что будет с вашим сыном?» — «Он мне больше не сын», — пробормотала она и оставалась несокрушимой. Следователи не могли не восхищаться силой духа этой женщины.

Постепенно ситуация становилась невыносимой. Решение казалось таким близким, и все же агенты чувствовали, что дело может закончиться полным провалом.

Наконец Иссер решил, что ему пришло время вступить в игру.

В пустой темной комнате Иссер Харель и Рут Бен-Давид смотрели друг на друга через стол. За ними стояли несколько агентов Моссада; Коэн и Кароз служили переводчиками.

Иссер был уверен, что эта отчаянно решительная женщина не поддастся никаким угрозам. «Единственный выход, — подумал он, — убедить ее моральными доводами». Она действительно была религиозна, но прислушивалась к логике. В конце концов, она не была ультраортодоксальной еврейкой всю свою жизнь, и древний фанатизм не тек в ее жилах с самого рождения. Она была умной, проницательной женщиной, и к ней следовало обращаться соответствующим образом.

«Я представляю израильское правительство, — сказал Иссер, взвешивая каждое слово. — Ваш сын рассказал нам все, и у нас есть много другой информации о вас. Большинство ваших секретов нам известны. Мы сожалеем, что пришлось привести вас сюда силой. Вы приняли иудаизм, а иудаизм равно Израиль. Без Израиля иудаизм не сохранился бы. Похищение Йоселе нанесло страшный удар по религиозной общине Израиля. Оно вызвало чувство ярости против ортодоксальных евреев. Вы можете стать причиной кровопролития и гражданской войны. Только подумайте, что может случиться с этим ребенком! Он может заболеть и даже умереть. Как вы и ваши сообщники тогда бы смотрели в глаза его родителям? Это будет преследовать вас всю оставшуюся жизнь. И вы никогда не получите прощения! Вы женщина и мать. Если бы кто-то не одобрил то, как вы воспитываете своего сына, и забрал его у вас, как бы вы себя чувствовали? Могли бы вы спать по ночам? Мы не боремся против религии. Наша единственная цель — найти ребенка. Как только он окажется у нас в руках, вы и ваш сын будете на свободе — и Израиль снова станет единым».

Иссер наблюдал, как на лице Рут начал проявляться внутренний конфликт. Казалось, ее раздирали противоречивые чувства. Рут была в состоянии сильного напряжения, борясь с собой так, как это может делать только сильный человек перед не поддающейся решению дилеммой.

Агенты Моссада стояли неподвижно как статуи. Они тоже думали, что настал момент истины.

Рут подняла голову: «Откуда мне знать, что вы действительно представитель Государства Израиль? Как я могу доверять вам?»

Не моргнув глазом, Иссер вытащил свой дипломатический