Полный курс русской истории: в одной книге - Сергей Соловьев

Заговор против Андрея Боголюбского (1174 год)

Но прежде этого случились события южные. Сначала умер посаженный Андреем киевский князь Глеб, потом недолго побыл князем Роман, потом Владимир, затем – Рюрик, потом Андрей послал туда брата Михаила, но тут возмутились все южные князья. И в Киеве сели Ростиславичи, особенно не нравился Андрею Мстислав Ростиславич Торопецкий. Андрей тут же послал к нему сказать, что изгоняет его из русской земли, на что Мстислав, который никого не боялся, ответил простым жестом: он велел Андрееву послу остричь перед собою голову и бороду и отослал его назад к Андрею с такими словами:

«Ступай к своему князю и скажи от нас ему: „Мы до сих пор почитали тебя, как отца, по любви, но если ты прислал к нам с такими речами не как к князю, но как к подручнику и простому человеку, то делай, что замыслил, а Бог нас рассудит“».

Андрей впал в ярость и послал на непокорного князя сборную рать. В нее, по обычаю, входили и южные князья. Но все они услышали уже ужасное слово «подручник», и всем им было не по себе. Они внезапно поняли, что такое есть князь Андрей. То, чего жаждал князь, родственными отношениями не называлось. Так что, увидев собранное Мстиславом войско, вся Андреева рать бросилась в бегство. Андрей послал новое войско на мятежных Ростиславичей, надеясь посадить там Романа. Безрезультатно. Точнее, результат был, но не тот, на который князь рассчитывал: в 1174 году против него объединились даже северо-восточные князья и бояре. Дело в том, что Андрей казнил родича жены, а его брат и другие бояре, которые поняли эту казнь как знак, что скоро придут за всеми, решили события упредить. Помнится, в русской летописи точно так же поступили жители Искоростеня, когда ненасытный Игорь пришел к ним за второй данью, сказав тогда:

«Если повадится волк ходить, так не успокоится, пока не вырежет все стадо».

Заговорщики и решили волка упредить, чтобы стадо он не вырезал.

«Нынче казнил он Кучковича, а завтра казнит и нас, так промыслим об этом князе!» – так вот, по летописи, сказали они друг другу.

«28 июня 1174 года, в пятницу, в обеднюю пору, в селе Боголюбове, где обыкновенно жил Андрей, – передает Соловьев слова летописи, – собрались они в доме Кучкова зятя, Петра, и порешили убить князя на другой день, 29 числа, ночью. В условленный час заговорщики вооружились и пошли к Андреевой спальне, но ужас напал на них, они бросились бежать из сеней, зашли в погреб, напились вина и, ободрившись им, пошли опять на сени. Подошедши к дверям спальни, один из них начал звать князя: „Господин! Господин!“, чтоб узнать, тут ли Андрей. Тот, услышавши голос, закричал: „Кто там?“ Ему отвечали: „Прокопий“. „Мальчик! – сказал тогда Андрей спавшему в его комнате слуге, – ведь это не Прокопий?“ Между тем убийцы, услыхавши Андреев голос, начали стучать в двери и выломили их. Андрей вскочил, хотел схватить меч, который был всегда при нем (он принадлежал св. Борису), но меча не было. Ключник Анбал украл его днем из спальни. В это время, когда Андрей искал меча, двое убийц вскочили в спальню и бросились на него, но Андрей был силен и уже успел одного повалить, как вбежали остальные и, не различив сперва впотьмах, ранили своего, который лежал на земле, потом бросились на Андрея; тот долго отбивался, несмотря на то, что со всех сторон секли его мечами, саблями, кололи копьями: „Нечестивцы! – кричал он им, – зачем хотите сделать то же, что Горясер (убийца св. Глеба)? Какое я вам зло сделал? Если прольете кровь мою на земле, то бог отомстит вам за мой хлеб“. Наконец, Андрей упал под ударами; убийцы, думая, что дело кончено, взяли своего раненого и пошли вон из спальни, дрожа всем телом, но, как скоро они вышли, Андрей поднялся на ноги и пошел под сени, громко стоная; убийцы услыхали стоны и возвратились назад, один из них говорил: „Я сам видел, как князь сошел с сеней“. – „Ну так пойдемте искать его“, – отвечали другие; войдя в спальню и видя, что его тут нет, начали говорить: „Погибли мы теперь! Станем искать поскорее“. Зажгли свечи и нашли князя по кровавому следу: Андрей сидел за лестничным столпом; на этот раз борьба не могла быть продолжительна с ослабевшим от ран князем: Петр отсек ему руку, другие прикончали его».

Потом заговорщики убили того самого Прокопия, ограбили княжеские палаты и послали к жителям сказать:

«Не сбираетесь ли вы на нас? Так мы готовы принять вас и покончить с вами; ведь не одною нашею думою убит князь, есть и между вами наши сообщники».

На что жители, привыкшие не принимать никакого решения без князя, ответили:

«Кто с вами в думе, тот пусть при вас и останется, а нам не надобен».

Однако на бесхозное имущество нашлось немало желающих, и по всему Владимиру и далее – по всей ростово-суздальской земле начались мятежи и грабежи.

Особенно активно действовали простые люди, которым много пришлось терпеть беззакония от тиунов и посадников. Крестьяне даже приходили в города, чтобы помочь грабежам. И все это время тело князя валялось в огороде, пока его не подобрал верный Андрею слуга. Тому удалось упросить, чтобы его перенесли в церковь, хотя бы в притвор. И лишь еще спустя три дня в церковь пришел игумен козмодемьянский Арсений, который велел положить тело в самой церкви в каменный гроб и отпел покойника.

Только на шестой день князя похоронили.

Война за северный Владимир

Тут случилась еще одна неприятность: после Андрея остался только сын, но он был далеко, в Новгороде. Так что ростовцы, переяславцы и суздальцы решили, что хотят к себе рязанских Ростиславичей, сыновей старшего сына Юрия. Однако Ростиславичи решили, что нельзя обойти и младших сыновей – Михаила и Всеволода. И на «выбор» поехали все четверо – Мстислав Ростиславич, Ярополк Ростиславич, Михаил Юрьевич и Всеволод Юрьевич. Согласия между городами не было. Старший Ростов хотел Ярополка и отказал Михаилу. На это Михаил поехал во Владимир и там заперся. Горожане целовали ему крест. А в это же время в Переяславле вся дружина целовала крест Ярополку. После чего, естественно, рать отправилась выжигать Владимир. Ростовцы считали, что Андрей неправо возвысил Владимир, и думали о реванше: «Владимир – наш пригород, там живут наши холопы, каменщики, сожжем их город и посадим у них своего посадника». Семь недель

Владимир был в осаде. Только голод вынудил жителей сдаться. Михаил, чтобы не губить город, уехал на юг. После этого в Ростове был утвержден Мстислав, а во Владимире Ярополк. Первое, с чего начал княжить Ярополк, – попробовал ободрать золото с Владимирского собора. Этого горожане не стерпели и послали тайно к Михаилу, чтобы пришел и выручил. Михаил двинулся на север вместе с братом Всеволодом. Войско Мстислава бежало. Так что владимирцы были счастливы. Они обрели своего Михаила. Всеволод сел в Переяславле-Залесском, тоже новом городе. Скоро и суздальцы с ростовцами прислали своих послов, чтобы сказать, что они не воевали против князей, а это дело их бояр. Старшие города пробовали вернуть себе младшие, но в битве победили владимирцы.

Соловьев пишет: «Владимирцы должны были сделать это, потому что в случае торжества ростовцев они должны были отказаться не только от первенства, которое дал им Андрей, утвердивши у них свое пребывание, но даже и от независимости».

После смерти Михаила ему наследовал Всеволод. И хотя ростовцы послали к Мстиславу Ростиславичу, чтобы тот пришел княжить, Мстислав не успел: горожане уже целовали крест Всеволоду. Интересно, что во Владимире целовали крест не только Всеволоду, но и его детям. Ростиславичи пытались воевать, но неудачно: вместе со своим союзником Глебом рязанским они попали в плен. Владимирцы требовали ослепить врагов или казнить. Ростилавичи были ослеплены и высланы в Смоленск. Единовластным правителем Ростово-Суздальской земли стал Всеволод. Он оказался не менее властным князем, чем Андрей: Ростов низвел до положения обычного города, не имеющего права диктовать условия, Владимир возвысил, подчинил Новгород и Рязань, контролировал Киев, стремясь, чтобы поддерживать там Мономаховичей, но не давать им полной воли, дабы не возымели слишком большой власти. Основная политика была проста: защищать права Мономаховичей, но не давать им уничтожить Ольговичей.

Междоусобица в Киеве

На юге междоусобная война после смерти Андрея привела на киевский стол сначала Святослава Всеволодича, затем Рюрика Ростиславича, снова Святослава, потом Романа, потом Ингваря Ярославича, опять Рюрика, потом Всеволода Чермного и т. п. Князья недолго удерживались на столе, им все время приходилось воевать друг с другом за право занимать эту должность. Главным «князеукладчиком» юга оказался Мстислав Удалой, князь Торопецкий. Он единственный не претендовал на киевский стол в обход другим князьям, то есть трудился не ради личной выгоды, а потому лишь, что стремился сохранить установленный предками порядок наследования. Это был на редкость честный князь: он, по словам Соловьева,—