Ахашверош, или Приключения Вечного Жида - Александр Холин

Иисус нёс в народ Слово Божие – Благую Весть, но это Слово не было канонизировано ни в конце Первого века, ни Второго. Значит, все апокрифические Евангелия, в том числе и от Фомы, приравниваются к четырём Новозаветным.

А спустя двести лет после распятия летописец Иустин Философ упоминает все существующие Евангелия, как воспоминания учеников Христа, но в то время они не были Священным Писанием.

Иустин Философ отмечает также, что Андрей Первозванный отвёз некоторые из воспоминаний апостолов на Русь, где бумаги стали действительно Священным Писанием и основой православной веры.

В результате изменения в Евангелии, допущенные европейскими христианами и оставленное без изменения Евангелие Андрея Первозванного привели к религиозному расколу православных христиан и католиков. Ведь вера и религия – вещи диаметрально противоположные. Но и Россия не избежала религиозных перемен от «новоделов» по притязаниям патриарха Никона, который добился утверждения Московским Церковным Собором в 1666 году существенных изменений в православной религии подобно католикам и протестантам. Обратите особое внимание на год, когда состоялось утверждение «новой православной веры» на Руси.

С тех пор новоделы крестятся, сложив пальцы в щепоть. Но самое важное, что священство новоделов совершает на Пасху Крестный ход вокруг церкви против часовой стрелки, то есть против времени, природы и против Самого Бога. Получается, что Россия с Семнадцатого века молится неизвестно кому. Ведь Иисус Христос, то есть Иешуа[32] и Кристос,[33] Машиах или Мешиха, пришёл в этот мир, дабы показать людям путь к Богу. А принять или не принять Его учение – исключительно выбор человека.

Это в своё время сделали те же «бедные рыцари», тамплиеры, альбигойцы, масоны и множество других религиозных каст. А самые отличившиеся из них – протестанты, которые оправдывают любой грех, прикрываясь крестом, и благословляют прихожан на убийство. Вспомните, сам Христос гнал торгашей из храма, а шестая заповедь гласит «Не убий!». К чему же готовы на сегодняшний день протестанты, католики и американские евреи, называющие себя масонами? В результате, слушая их учения и молясь Богу, человек в действительности приносит молитву дьяволу: Сатане, Люциферу, Бафомету и легиону других проклятых аггелов, не находите?

– Да мы как-то не особо задумывались, – ответил за всех Шимон.

– А зря, – кисло скривил губы Меделак. – Нельзя не обращать внимания на учение апостола Павла, который не знал Христа лично, но уверовал гностически, то есть, испытав на себе: он на какое-то время лишился зрения по воле Иисуса и обрёл его снова по той же воле, но вместе с этим обрёл истинную веру. Недаром впоследствии Павел утверждает: «Не то обрезание, которое наружно на плоти и обрезание в сердце по духу… Человек оправдывается верою, независимо от дел закона. Итак, мы уничтожаем закон верою? Никак; но закон утверждаем».[34] Это полностью отвечает словам Иисуса в Нагорной проповеди: «Не думайте, что я пришёл нарушить закон или пророков: не нарушить пришёл Я, но исполнить».[35] Именно с ранних лет возникновения христианства, то есть в 1-ом году новой эры, произошёл водораздел двух основных течений. Первое – кто стремился к знанию, второе – кто довольствовался верой. Одним из наиболее сильных течений среди христиан были гностики, озабоченные не столько фактами об Иисусе и Боге, а также достоверностью различных записей и воспоминаний очевидцев, сколько познанием через личный опыт самого Бога. Об этом говорится, например, в одном из гностических текстов, найденных в Наг-Хаммади Евангелистами от Фомы.

– Вы всё-таки считаете, что Евангелие от Фомы следует считать подлинным? – перебил профессора Ярослав.

– Не только это Евангелие, но и все остальные, которые считаются до сих пор апокрифами! – подтвердил Меделак. – К тому же, никогда не следует забывать, что материал для обоснования любой из множества точек зрения отбирался при помощи богословского критерия: некая группа людей собиралась и решала – согласно своим взглядам и своему пониманию, – какая книга должна считаться «подлинной», а какая «фальшивкой», то есть правоверной или еретической. Любое решение на планете до сих пор принималось человеком в соответствии с человеческими взглядами. Особенно если решение касается вопросов контроля за деньгами или властью. Примером этому служат поступки тех же рыцарей тамплиеров, праотцев нынешнего масонства и стремление католичества к захвату власти над миром. И как заметил профессор Кестлер, «для раннехристианского периода определения „еретический“ или „правоверный“ не имеют смысла».[36]

Мы должны отмечать, что Евангелия сложились в Священное Писание далеко не сразу. Они передавались из поколения в поколение и всё же, наконец, уступили место другим, уже не устным, а письменным текстам.

Здесь наблюдается любопытная картина: ни одна из книг Нового Завета не является простой стенографической записью чьей-то речи или воспоминаниями об Иисусе; далее, все без исключения тексты Нового Завета содержат в себе целые пласты и блоки устного Предания, отредактированного или процитированного с определёнными целями, которые ставил перед собой писатель, записывающий или переводящий Благую Весть на общедоступный язык.

– Вот это да! – восхищённо покачал головой Ярослав. – Да вы, профессор, оказывается современный Савонарола и в Средние века вам от костра никак бы не отвертеться.

– Каюсь! – картинно поднял обе руки вверх профессор. – Не выдавайте меня своим преследователям. А то мне точно до завтрашнего дня не дожить.

– Так и быть, – решил подыграть ему Ярослав. – Так и быть, мы не выдадим вас, если хотя бы сообщите, куда и когда вы нас отправляете?

– Очень хорошо, что вы подняли этот вопрос, – улыбнулся Меделак. – Вы направляетесь на симпозиум по археологии Древнего Востока в Багдад, как археологи, но уже от нашего Университета Востоковедения. Честно скажу, симпозиум настоящий, вы – настоящие археологи, потому что таких находок ещё никто не делал и вряд ли сделает. Я уже говорил вам, что не удержался и просмотрел спасённые вами документы.

– Спасённые?! – переспросила Илона. – Вы не оговорились?

– О, нет! – воскликнул Меделак. – Я христианин. Но я не понимаю и не хочу понять поступки нелюдей, именующих себя тоже христианами, которые уничтожают уникальные документы. С одним из воинствующих католиков вы уже познакомились в университете.

– Карлик?! – в один голос произнесли Шимон и Ярослав.

– Карлик? – улыбнулся Меделак. – Ого! Вижу, он основательно успел потревожить ваше обоняние!