Проселочные дороги - Иоанна Хмелевская

— А ты откуда знала?

Тереса понизила голос до драматического шепота:

— Помните вишневый «пежо», забитый клетчатыми чемоданами и сумками? Ну, тот самый, что всю дорогу нас преследовал? Так вот, пришел клодский автобус, а за ним сразу этот самый «пежо» подъехал. В нем сидели мужчина и женщина. Смотрели, кто в автобус садится. Я за коровник спряталась, меня они не увидели, да автобус ушел. Машина тоже уехала, тут подошел автобус в другую сторону, я поспешила сесть в него и уехать, боялась там оставаться.

— Надо же! Ведь ты так могла и до самого Белостока доехать!

— Могла, — согласилась Тереса, — но доехала только до Каменьца. Тоже подумала — куда это я еду? И поскорей вышла. Там мне объяснили, что я могу доехать до Клодска, только через Пончков, а мне какая разница? Я села и поехала, мне даже расписание продали. И всего-то за один доллар!

— Смотрите, валюту потратила! — возмутилась Люцина.

Тереса оправдывалась:

— А что было делать? За деньги не хотели продать, у меня еще злотые оставались. Только за доллар согласились. А мне очень нужно было расписание, надо же знать, где я и как добраться туда, куда хочу. В автобусе я стала изучать расписание, и получилось — перечиталась. Тут уж я совсем не знала, что делать, думала, думала и вышла на остановке в чистом поле. Смотрю — впереди озеро, значит, Отмуховское, выходит, я могла на автобусе спокойно доехать до Отмухова, а так пришлось идти пешком. И опять наступил вечер. Люцина заметила:

— Наверное, именно тогда видел ее мальчик, который приехал к нам в Зебжидовицах.

— Вот именно, из-за того, что выходишь где попало, мы даже пообедать не успели, — упрекнула мамуля младшую сестру.

Тетя Ядя опять поспешила на помощь подруге, переведя разговор:

— И что? Не было автобусов ни до Клодека, ни до Поляницы?

— Были, целых два, но мест не было. Все заняли экскурсии. Что делать? Устала я жутко, выглядела как страшилище, хотелось вымыться и отдохнуть. Попыталась поговорить с администрацией кемпинга, но у них не было мест, хотя я сама видела, как уезжали машины с постояльцами. И тут мне повезло — я нечаянно подслушала разговор с комендантшей кемпинга одной из женщин, которая сняла домик на двоих с мужем, но муж должен был приехать только на следующий день.

— Об этом можешь не рассказывать, — перебила я тетку. — Мы сами знаем. Скажи лучше, почему ты не прислала нам хоть открытку? Понимала ведь, как беспокоимся.

— Почтового адреса не знала. Если бы добралась до Поляницы, нашла бы дом, я его запомнила, а вот адреса не знала. Помню только, что улица носит название какого-то овоща, то ли Репка, то ли Бурячок, но боялась ошибиться, как мы тогда с той вошкой.

— О господи, улица Брюссельская! — простонала Люцина.

— Вот видите! На Репку могли обидеться. Тем более, что номера дома я не знала, не знала и фамилии директора.

— Ну ладно, рассказывай дальше, — потребовала я. — В кемпинге ты провела только одну ночь, мы были там на следующий день, и тебя там уже не оказалось. Куда ты делась?

Тереса опять разозлилась:

— Это я хотела бы знать, куда вы делись! Добралась я наконец до Поляницы, сами знаете, какого труда мне это стоило, прихожу — а там пустой дом, только в саду какая-то идиотка сообщает мне, что вы отправились в Щецин! Извольте радоваться! Не знаю, как я с ума не сошла, а вы уж точно все посходили, какая нелегкая дернула вас туда податься?

Естественно, мы хором запротестовали:

— Вовсе не в Щецин, а в Чешин! Мы-то не спятили, поехали куда надо, а вот, чтобы в такое поверить, действительно надо последние мозги растерять!

— При чем тут мозги! — отбивалась Тереса. — Она же ясно сказала — в Щецин! И как назло, директорской домработницы тоже не было, пришлось мне опять голову ломать, где бы переночевать. А тут еще милиция стала ко мне цепляться. Как увидят меня — сразу требуют предъявить документы. И в Отмухове, и даже в Полянице. С чего бы вдруг? Подозрительно выгляжу, что ли? И вопросы задавали какие-то идиотские: что я здесь делаю и не разыскивает ли меня кто, может, я потерялась?

— Ну и почему ты не сказала им ничего?

— Я сказала: никто меня не разыскивает! Делаю, что мне нравится, путешествую но родному краю.

— А почему не призналась, что тебя кто-то разыскивает?

Тереса надулась как мышь на крупу:

— Ну, во-первых, не хотела, чтобы милиция знала о моем нелегальном ночлеге у той женщины в кемпинге. И переночевала там нелегально, и женщине дала доллар. Так, ни за что, просто сувенир, а милиция могла привлечь, да и ее тоже. Так что лучше не говорить, правильно? А насчет того, что меня разыскивают, тут и вовсе незачем вмешивать милицию. Ведь история непонятная, чрезвычайно подозрительная, а главное, связана с иностранцами. Они же приехали из Канады, мафия какая-то, а я вовсе не желаю сидеть за чужие преступления.

— Так ты не знаешь, почему они тебя преследуют?

— Понятия не имею. Может, мафия, может, контрабандисты, может, шпионы. Одно ясно — преступники! Вот мне и не хочется, чтобы милиция думала, что я с ними заодно. Ну, и в-третьих, я собиралась сначала все обсудить с вами. Думала, вы вот-вот вернетесь из этого своего Щецина, или появится домработница, узнаю от нее, зачем вы туда ринулись и где вас разыскивать. Заявлять в милицию, как же, разбежалась! К тому же мной интересовалась не только милиция, но и простые люди, пялились на меня, будто я теленок с двумя головами, вслед оглядывались, даже за руки хватали. Уж не знаю, чем я так привлекала их внимание.

Бросив взгляд на родичей, я поняла — они тоже считают, что, пожалуй, не стоит информировать Тересу о шагах, предпринятых нами к ее розыску.

Похоже, реклама ей не по сердцу. Только бесхитростный отец сделал было попытку растолковать ей, в чем дело.

— Все эти люди знали, что ты... — начал он, по мамуля не дала ему договорить:

— А каким ветром тебя занесло в Рачибож? И в самом деле вода в Одре так хорошо действует на мозоли?

— Каким ветром! — опять взъярилась напереживавшаяся Тереса. — Директорский домик в Полянице оказался для меня недоступным, пришлось попроситься на ночлег в какую-то развалюху на окраине города. Денег у меня уже совсем не осталось, одни доллары, и те кончались. За развалюху расплатилась долларами и решила ехать в Чешин, может, Лилька одолжит мне немного...

— ...долларов? — испугалась Лилька.

— Да нет, денег. А вы в своем Щецине хоть утопитесь, раз уж выкинули такой номер!

— Да не были мы в Щецине!

— Но я-то была уверена — вы там! Чтобы меня не узнали бандиты, попыталась изменить свой внешний вид — переоделась, как могла, на голову повязала подстилку — тогда уж ни за что не узнают! — и купила черные очки. Дешевые, наверное пластмассовые, такая гадость, ничего через них не видно. Зато и меня не видно. Ну, думаю, теперь никто не обратит внимания...

— Как раз наоборот, — елейным голосом заметила Люцина.

— Почему? — удивилась Тереса. Сестра только загадочно улыбнулась, и Тереса, не дождавшись ответа, продолжала рассказ:

— И все-таки меня узнали! И схватили! И под самым Чешином! Ваши автобусы так по-кретински ездят — в любой город, только не туда, куда мне надо! Денег уже не было, я решила «голосовать». Водитель какого-то грузовика взялся подбросить меня аж до Ястшенбя. Всего за десять злотых, а ведь билет стоит не меньше пятидесяти!

Мы слушали о бедствиях Тересы и прикидывали — как раз в то время, когда она ехала на грузовике, мы застряли в болоте. Хорошо, что ничего не знали о Тересиных мучениях, иначе бы совсем пали духом.

А намучилась Тереса и в самом деле по-страшному. Услужливый водитель грузовика вез много груза в кузове, который должен был доставить в ряд деревушек по пути. Вот он и сворачивал в каждую, оставлял ящик или два и беззаботно мчался в следующие по рытвинам и ухабам, возможно, даже не замечая их. Пассажирка моталась в кабине, ухватиться было не за что, головой чуть не пробила крышу кабины, так подскакивала на колдобинах и буераках! Тереса не выдержала и, когда шофер притормозил бешено мчащийся грузовик перед очередной деревней, сказала, что выйдет и немного прогуляется, передохнет, пока он будет сдавать свой груз. Шофер охотно поддержал ее решение, тем более что груз предстояло завезти то ли в госсельхоз, то ли на тракторно-машинную станцию, а там может быть инспекция, еще увидят, что он везет неположенного пассажира. «Выйдите здесь и погуляйте, — сказал шофер. — А на обратном пути я вас прихвачу». Он въехал в какие-то ворота и скрылся за строениями. Тереса немного отошла от дороги и уселась в тени деревьев. Кругом царила тишина, людей вообще не было видно, она еще подумала — наверное, все в поле. Вернее было бы сказать — царило спокойствие, потому что тишины как раз и не было. На машинном дворе, куда въехал грузовик, ревел какой-то мотор, заглушая все звуки.

Промчись за спиной стадо буйволов, Тереса бы не услышала. Тем более не расслышала крадущихся шагов, шелеста раздвигаемых ветвей. Не подозревая об опасности, она сидела спокойно, время от времени поглядывая на ворота, за которыми скрылся грузовик. И вскочила на ноги только тогда, когда ей на голову набросили какую-то ткань — мягкую, толстую и косматую. Космы попали в рот, и она даже не могла крикнуть. Скрутили ей ноги и руки...